На следующее утро они в Форленде примут на борт лоцмана, и еще до вечера сэр Чарльз сможет встретиться с королевскими министрами в Вестминстере. На вахте стоял боцман, и три приятеля в последний раз сидели в каюте за картами. Преданный американец по-прежнему заменял губернатору глаза. На столе была крупная сумма, оба моряка старались в этот последний вечер отыграться, вернув то, что они проиграли своему пассажиру. Вдруг губернатор бросил карты на стол и сгреб все деньги в карман своего длиннополого шелкового жилета.
– Игра моя! – заявил он.
– Э, сэр Чарльз, не так быстро! – воскликнул капитан Скарроу. – Вы не закончили, а мы не в проигрыше.
– Врете! Чтоб вам подохнуть! – закричал губернатор. – Я говорю вам, что я уже закончил и вы проиграли.
Он сорвал с себя парик и очки, и под ними оказался высокий лысый лоб и бегающие голубые глаза с красными, как у буль-терьера, веками.
– Силы небесные! – завопил помощник. – Это же Шарки!
Моряки вскочили, но огромный американец прислонился своей широкой спиной к двери каюты, в каждой руке было по пистолету. Пассажир также положил пистолет на рассыпанные перед ним карты и рассмеялся визгливым, похожим на ржание смехом.
– Да, джентльмены, капитан Шарки, так меня зовут, – сказал он. – А это Крикун, Нэд Галлоуэй, квартирмейстер «Счастливого избавления». Мы им задали жару, и они высадили нас: меня – на песчаной отмели Тортуга, а его – в лодку без весел. А вы, собачонки, бедные, доверчивые собачонки с водой в сердце вместо крови, вы стоите под дулами наших пистолетов.
– Хотите стреляйте, хотите нет! – крикнул Скарроу, ударяя себя кулаком в грудь. – Пусть это мой последний вздох, Шарки, но я тебе говорю, что ты кровавый негодяй и мошенник и тебя ждет петля и адское пекло.
– Вот это человек с характером, он мне по душе. Он сумеет умереть красиво! – воскликнул Шарки. – На корме никого нет, кроме рулевого, так что не тратьте воздуха на пустые разговоры – вам недолго осталось им дышать. Нэд, ялик на корме готов?
– Да, капитан!
– А остальные шлюпки продырявлены?
– Я просверлил каждую в трех местах.
– Тогда пришло время нам расстаться, капитан Скарроу. У вас такой вид, как будто вы еще не совсем пришли в себя. Нет ли у вас какой-нибудь просьбы?
– Ты дьявол, сам дьявол! – крикнул капитан. – Где губернатор Сент-Китта?
– Последний раз я видел его превосходительство в постели с перерезанной глоткой. Когда я бежал из тюрьмы, я узнал у друзей – а у капитана Шарки есть доброжелатели в любой гавани, – что губернатор уезжает в Европу, причем капитан корабля никогда его не видел. Я забрался к нему через веранду его дома и отдал ему небольшой должок. Затем я отправился на ваш корабль, нарядившись в его одежду и захватив очки, чтобы скрыть мои предательские глаза. Я и чванился перед вами, как подобает губернатору. А теперь, Нэд, займись ими.
– Помогите! Помогите! Эй, на вахте! – завопил помощник, но огромный пират с размаху ударил его по голове рукояткой пистолета, и он рухнул, как бык на бойне. Скарроу устремился к двери, но страж закрыл ему рот одной рукой, а другой обхватил его за талию.
– Напрасно стараетесь, капитан Скарроу, – сказал Шарки. – Я хочу посмотреть, как вы на коленях будете умолять о пощаде.
– Я вас раньше… увижу… в аду! – крикнул Скарроу, освобождаясь от ладони закрывавшей ему рот.
– Нэд, выкручивай ему руку. Ну, а теперь как?
– Не буду, даже если вы ее совсем отвертите.
– Всади-ка в него нож на один дюйм.
– Хоть все шесть дюймов…
– Чтоб мне утонуть, мне нравится его неукротимый дух! – заорал Шарки. – Спрячь нож в карман, Нэд. Вы спасли свою шкуру, Скарроу. Очень жаль, что такой отважный человек, как вы, не избрал единственную профессию, где храбрый малый «может заработать себе на жизнь.