– А Зейн знает? – Она задала глупый вопрос. Безусловно, Натан и Зейн обсуждали свое родство. Судя по тому, как они болтали друг с другом у машины, они добрые друзья.
Положив руки на бедра, Натан расслабился, откинувшись на сиденье.
– По-моему, он знает, – сказал он.
– Но ты не уверен? Разве вы никогда не говорили об этом? – выпалила Тесс, потрясенная до глубины души. Ну, мужчины славятся неразговорчивостью, а Натан умеет быть скрытным. Но как можно быть братом своего лучшего друга и никогда это не обсуждать?
Посмотрев в ее глаза, Натан резко хохотнул.
– Мы говорили об этом один раз, когда были детьми. – Он рассеянно потер большим пальцем маленький шрам в форме полумесяца на подбородке. – Больше мы не обсуждали эту тему.
– Что случилось? – Тесс понимала, что заходит на опасную территорию, но была не в силах остановиться. Натан выглядел таким одиноким. Его самоуверенность и самоконтроль ушли, и он предстал перед ней уязвимым человеком с недостатками, как и все остальные люди.
Он повел напряженными плечами.
– Я сказал Зейну, что подслушал телефонный разговор своего деда и отца. Они, как обычно, спорили, и дедушка упомянул мать Зейна, Марию. – Натан постучал пальцем по своему бедру, его взгляд потемнел от воспоминаний. – Она была экономкой дедушки. Я ее обожал. Я даже притворялся, что она и моя мама тоже. – Натан усмехнулся, словно эта мысль была глупой. – Она с Зейном жила в коттедже, в котором будешь жить ты. Мы с ним подружились, когда я переехал с дедушкой в поместье в Сан-Ревелль. Мария называла нас "два бандита". – На его губах играла легкая улыбка.
– Почему ты жил с дедом? – спросила Тесс. И почему он хотел, чтобы Мария была его матерью? Что случилось с родной матерью Натана?
– Мои родители жили в основном в поместье в Бель-Аир, – холодно ответил он. – Но они любили путешествовать и повеселиться. А дети, как правило, путаются под ногами и, взрослея, начинают отговариваться.
– Понятно, – сказала Тесс, хотя не поняла ничего. Она всегда считала, что отец бросил ее. Но так было задолго до того жестокого расставания, когда он выслушал ее горькие упреки. Она обвинила его во всем, даже в смерти ее матери. Она ненавидела его за попытки контролировать и обуздать ее, но, по крайней мере, отец Тесс занимался ее воспитанием. Родители Натана, казалось, были к нему совершенно равнодушны.
Так или иначе, – Натан пожал плечами, продолжая, будто расставание с родителями ничего для него не значило, – я слышал, как дедушка кричал на моего отца и говорил ему об обязанностях по отношению ко мне. Потом он что-то сказал о Зейне и о том, как может мой отец так относиться к своей плоти и крови. – У Тесс замерло сердце, когда она услышала отстраненный и обиженный тон Натана. – Мне потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, что он имел в виду. Но, как только я все узнал, я так разволновался, что не спал всю ночь. От мысли, что Зейн мой брат, я потерял голову. Зейн на два года старше меня. Тогда ему было четырнадцать, но он казался мне по-настоящему крутым парнем. Под кроватью он прятал журнал "Плейбой". – Натан грубо хохотнул: – Я проснулся на рассвете следующего дня и побежал к коттеджу. Я думал только о себе. И о том, как здорово будет мне. Я не думал о Зейне и его матери, – с горечью произнес он.
– Конечно, ты об этом не думал, – возразила Тесс, чувствуя, как ей жаль того маленького мальчика, которому так нужен был брат. И жаль нынешнего Натана, который по-прежнему осуждает себя за естественную реакцию. Она положила ладонь на его бедро и почувствовала, как напряглись его мышцы. – Тебе было всего двенадцать. Дети в этом возрасте эгоцентричны. Особенно те, у которых нет любви и поддержки родителей.
Тесс подумала о собственной эгоистичной реакции на смерть матери. И о том аде, через который заставила пройти своего отца. Она впервые задумалась о своем поведении только сейчас. Она не удосужилась подумать о том, как повлияла на ее отца смерть его жены. Тесс вспомнила, что густые темно-рыжие волосы отца поседели за одну ночь после похорон ее матери. Под его глазами появились темные круги, он стал гневно поджимать губы, а глаза цвета зеленого мха до конца его жизни оставались печальными. Почему она не замечала этого раньше?
Может быть, она не была зрелым и приспособленным к жизни человеком, как всегда думала. Вероятно, именно поэтому она сделала поспешные выводы о Натане, решив, что он безжалостный и безответственный подлец.
– Что случилось, когда ты рассказал Зейну? – Она сжала рукой его бедро, побуждая продолжать.
Натан пригладил руками волосы.
– Он ударил меня. И он продолжал колотить меня, пока Мария не прибежала в спальню в ночной рубашке и не разняла нас. Она заклеила мне царапины пластырем и умоляла ничего не рассказывать моему деду. – Он ударил кулаком по рулю. – Мне тошно вспоминать об этом даже сейчас. Она умоляла меня, а злой Зейн сидел в углу. Костяшки его пальцев кровоточили, а на лице была такая ярость, какой я никогда не видел прежде. Она была в ужасе, что потеряет свою работу. Я не думаю, что мой дед выгнал бы ее. Он был старомодным и властным, но он понимал, что такое ответственность. В отличие от моего отца. – Натан опустил голову на сиденье, сухожилия на его шее напряглись. – Много лет спустя я узнал, что Мария работала горничной в Бель-Аир. Ей было шестнадцать лет, и она была красивой. Она забеременела от моего отца. Моя мать уволила ее, чтобы незаконнорожденный сын моего отца не портил веселую атмосферу дома, – глумился он.
У Тесс скрутило живот от жестокости двух людей, которые думали только о собственном удовольствии.
Неудивительно, что Натан содержит чужого ребенка. И он ужасно разозлился на Марлену за обман. И не зря он так настаивает на том, что должен нести ответственность за собственного ребенка. Но непонятно, как именно он будет относиться к Тесс и ее ребенку. Возможно, он ограничится только финансовой поддержкой. Однако Тесс этого явно мало.
– Что же сделала Мария? – спросила Тесс и сглотнула, поборов панику. Она не Мария. Она не была такой молодой и невинной. И ей не нужно от Натана больше, чем он готов ей дать, не в плане эмоций, так или иначе. Она вполне способна выжить самостоятельно.
– Она попросилась на работу к моему деду. Без рекомендаций у нее было мало шансов получить хорошее место, но он сразу же ее нанял. Я не в курсе, знал ли он, что она вынашивает ребенка моего отца, но, вероятно, догадывался. – Натан резко хохотнул. – Мой отец был несдержанным. Во всех отношениях. И он любил соблазнять женщин, которые на него работали. Им было гораздо труднее отказать работодателю, и они не поднимали шум, когда отец от них уставал.
– Мне так жаль, Натан. – Сердце Тесс учащенно колотилось от сожаления и сочувствия. Как ужасно, должно быть, чувствовал себя столь щепетильный Натан, вынужденный жить в тени своего отца.
– О чем ты сожалеешь? – озадаченно спросил он.
– Мне очень жаль, что твой отец оказался таким подонком! – воскликнула она и слегка поморщилась, когда Натан нахмурился.
Но потом он поднял брови и улыбнулся.
– Я никогда не считал его своим отцом, – сказал Натан. – Но ты права, он был подонком. Моя мать ничем не лучше. – Он расправил плечи и расслабленно улыбнулся. – Я не могу поверить, что все это рассказал тебе, – пробормотал он и взглянул на ее лицо. – Спасибо, что выслушала меня. Мне нужно было выговориться.
Тесс покорили нотки смущения в его голосе.
– Нам нужно лучше узнать друг друга, – ответила она. – Ты сам так сказал. По-моему, нам будет полезно рассказать друг другу о своем неприятном детстве.
Натан коснулся большим пальцем ее нижней губы, и Тесс вздрогнула.
– Я знаю способ получше, – сказал он, заметив, как она дрожит.
Отстранившись от его руки, она ответила:
– Это ты так считаешь.
Откинувшись на сиденье, он неторопливо растянул губы в соблазнительной улыбке:
– Значит, тебе тоже не повезло с родителями?
Она покачала головой и посерьезнела.
– Нет. Моя мать была… – Тесс колебалась. Как ей описать человека, которого она дольше оплакивала, чем знала? – Моя мать была веселой и милой. И она всю себя посвятила моему отцу и мне. Она погибла в автокатастрофе, когда мне было двенадцать лет.
Натан взял Тесс за руку и потер большим пальцем костяшки ее пальцев.
– Прости. – От его соболезнования и нежного поглаживания Тесс загрустила, вспомнив о горе.
– Годами я очень злилась, – тихо сказала она. – Я скучала по ней. Я хотела, чтобы она снова была со мной. Правда в том, я единственный ребенок в семье, и мать ужасно меня избаловала. Моя жизнь изменилась к худшему, и это казалось мне несправедливым. Через несколько недель после ее похорон я пожелала, чтобы умерла мама Джейни Присли, а моя мама вернулась. – Она покосилась на Натана. – Я недолюбливала Джейни.
Его губы изогнулись в усмешке.
– И ее мать тоже, судя по всему.
– На самом деле у нее была очень милая мать. Она постоянно спрашивала меня, как мы с отцом поживаем. Но я ненавидела ее за это.
– Итак, ты хотела видеть ее мертвой. По-моему, это достаточно справедливо, – дружелюбно сказал Натан.
– Нет, это ужасно, – возразила Тесс, вспомнив самые изобретательные способы убийства милой матери Джейни.
– Я не желал быть единственным ребенком в школе, чьи родители не удосужились показаться на школьных соревнованиях, научных выставках или родительских собраниях. Поэтому я ненавидел всех детей, чьи родители участвовали в их жизни. Но этих детей было так много, что ненависть меня вымотала.
Тесс рассмеялась, понимая, что он старается ее рассмешить.
– Дети эгоистичны, они стараются выжить любой ценой. Оставшись без матери, ты многое пережила. Не нужно ни о чем жалеть.