* * *
На столике горели свечи, за окном отражалась Нева.
Барбара любила этот ресторан, они с Эдом часто проводили здесь вечера.
Подняв бокал, ее возлюбленный произнес со значением:
- За тебя, дорогая!
Бася сдержанно улыбнулась и пригубила вино.
Выяснять отношения прямо сейчас было как-то неловко, и она решила повременить с разговором.
Эд пригласил ее на танец.
Медленная красивая музыка, любимый мужчина и почти болезненное ощущение счастья, от которого ей захотелось плакать.
- Что с тобой, дорогая?
Она не знала, что ему ответить - в самом деле, что с ней?
Вернувшись за стол, Эд предложил сделать заказ и, виновато улыбаясь, пояснил:
- Извини, у меня не так много времени, к полуночи надо успеть на московский поезд!
Романтический настрой у Баси как рукой сняло, и она фыркнула:
- Ах, вот как? Может, мне стоит засечь время? Еще скажи, как советская проводница в поезде: "Спите быстрее - мне подушки нужны!" Любимая, поспеши с ужином, у меня мало времени!
Он смутился:
- Дорогая, ну ты же знаешь, обстоятельства порой выше нас!
- Не слишком ли много этих самых обстоятельств? В последнее время они прут из всех щелей, как тараканы! - распаляясь, проговорила Бася.
Он промолчал.
- Эд, почему мы теперь так редко встречаемся? - продолжила она.
- Ты же знаешь, я много работаю!
- Да, знаю, но неужели хотя бы сегодня ты не мог отменить съемки? Ведь ты обещал, что Рождество мы встретим вместе!
- Ну как я могу отменить съемки? - с изрядной долей раздражения отозвался Эд. - Ты не представляешь, что говоришь! Я так давно ждал масштабного фильма и вдруг начну диктовать режиссеру условия! Это невозможно!
- Роли, популярность, поклонницы! У тебя насыщенная жизнь, дорогой! Скажи, а для меня в ней есть место? - Басе было неловко и даже немного стыдно, она понимала, что ведет себя неправильно, наперекор всем законам психологии. Сколько раз в своих романах она высмеивала женщин, которые слишком давили на мужчин, унижаясь до требований и упреков. И вот теперь она сама выступает в этой нелепой и жалкой роли. Неужели ей придется вымаливать его любовь?
Она почувствовала сильное раздражение на себя. Надо как-то собраться и вести разговор иначе. Однако легко сказать! Попробуй оставаться бесстрастной и гордой, когда внутри все кипит.
- Когда ты вернешься? Надеюсь, Новый год мы будем встречать вместе?
Услышав ее вопрос, Эд помрачнел:
- Дорогая… Тридцать первого я, безусловно, заеду поздравить тебя, но потом… Ты же понимаешь…
- Ну, конечно! Новый год - семейный праздник! - вспыхнула Бася. - Поспешишь домой к женушке?
- Я никогда не скрывал, что женат!
- Да, но это обстоятельство ты прежде не очень-то принимал в расчет!
- Прошу тебя, не надо! - довольно решительно попросил Эд. - Не надо устраивать сцен!
Ах, вот даже как: "Не надо устраивать сцен!" Да к черту психологию и тонкий расчет. Вот сейчас самое время спросить его прямо: "Что происходит?!"
- Эд, ты любишь меня?
В ответ он пробормотал что-то невнятное - мол, при чем здесь это.
Бася горько усмехнулась - его жалкий лепет мало соотносился с любовным признанием. С уст рвался второй вопрос, логически вытекающий из первого, однако как раз его задавать было нельзя. Ну нельзя женщине спрашивать мужчину об этом. Но все-таки… Бася почувствовала, будто летит с горы. В груди болело, и эта боль не оставляла места расчету и рассудку.
- Ты разлюбил меня?
Выражение лица Эда стало совсем постным, и он устало выдохнул:
- Конечно нет, дорогая! Странно, что подобные мысли вообще приходят тебе в голову!
Бася едва справилась с гомерическим смехом - что это с ним? Вроде неплохой актер, мог бы сыграть и получше. Если бы он так объяснялся в любви на съемочной площадке, режиссер явно сказал бы "не верю" и поставил ему "незачет". Вяло и неубедительно! Нет намека не то что на страсть, но даже на уважение! Но ведь было же когда-то по-другому! Бася вспомнила Венецию и едва не задохнулась от боли - какой страстью горели глаза Эда в то время, какие слова он тогда говорил…
"Разлюбил" - прозвучало, как приговор.
- Что происходит, Эд?
- Видишь ли, все это очень сложно…
Его красивое лицо, растиражированное в десятках журналов, затуманилось.
Бася почувствовала, что сейчас он скажет нечто, и ей станет еще больнее. Она внутренне сжалась.
- Ты очень дорога мне, Барбара!
Фраза была произнесена со значением, и после нее последовала пауза. "Черт побери, - ругнулась Бася. - Все-таки сколько в нем театральщины и как это фальшиво, право!"
Эд выдержал паузу - Станиславский был бы доволен - и продолжил:
- Я боюсь обидеть тебя, но, пожалуй, должен кое-что объяснить… Видишь ли, я привык быть один, ценю свою внутреннюю свободу, и мне сложно переделать себя!
"Что? - она внутренне возмутилась. - И это говорит Эдуард, про которого болтают, будто он не пропустил ни одной юбки!"
- А как же твоя жена? - мстительно вставила Бася.
- Жена здесь совершенно ни при чем! Мы давно существуем отдельно друг от друга! И потом, мой образ жизни, моя занятость не позволяют мне связать свою жизнь с кем-то э… - он растерялся, подыскивая слова, - …серьезно. Понимаешь?
Почему-то больше всего ее оскорбило это блеянье "э…".
- Встретив тебя, я подумал, что у нас все может получиться, но не учел многих вещей…
Бася растерялась и даже не знала, что сказать.
- Прости, я потерял голову, но жизнь есть жизнь…
Какие невыразимые банальности и штампы он произносит, ужаснулась Бася. Как все это мелко и пошло… И неужели в этой дешевой водевильной сцене она играет главную роль?
С нотой подлинного трагизма Эд произнес:
- Я ничего не могу тебе дать. Наверное, я не достоин тебя!
Бася растерянно промолвила:
- Эдуард, я ничего не понимаю…
Он молчал, глядя куда-то в сторону. Ей вдруг показалось, что земля уходит из-под ног.
Подошел официант, важный, как пингвин, и спросил, чего господа изволят.
- Яду, - мрачно ответила Бася.
- Что, простите? - вылупился пингвин.
- Яду! Чтобы отравиться наверняка и сразу!
- Ах, дорогая, прошу тебя, давай без истерик, - сморщился Эд и подал официанту знак удалиться.
- Ты отказываешься от меня?
Он молчал.
Надо же, как больно! Она и не думала, что может быть так больно… Столько писала о любви, а об этой боли ничего не знала… Да, хорошая школа! Писатель должен страдать, только тогда он сможет написать нечто значительное. Давай, Эд, помучь меня еще…
- Что ты молчишь? - сказала она и почувствовала, что вот-вот брызнут предательские слезы, но усилием воли заставила себя сдержаться: - Со мной не надо играть, милый! Мы не на сцене и не на съемочной площадке! Ты увлекся и никак не выйдешь из образа. Меня не интересует журнально-экранный напомаженный Эдуард! Где ты настоящий?!
Последнюю фразу она выкрикнула так, что на них стали оглядываться люди за соседними столиками.
Эдуард сконфузился.
- Прошу тебя!
- Да к черту все! - крикнула Бася не менее громко. - Давай будем живыми людьми! С чувствами и эмоциями!
- Ну, - мрачно отозвался Эдуард. - И при чем здесь это?
- При том! Я хочу прежде всего искренности! Или ты перестанешь играть и отдашься своим чувствам целиком, или нам придется расстаться. Конечно, я понимаю тебя - не так-то легко изменить жизнь в нашем возрасте, но я не согласна на меньшее, чем любовь.
- Зачем же так ставить вопрос? Какой-то, извини, юношеский максимализм.
- А как ты хотел? Что я буду ждать, когда ты вспомнишь обо мне и, может быть, уделишь минутку своего звездного внимания? Нет, Эд, так не будет! Или все, или ничего - и точка!
Он вспыхнул:
- Вот оно, твое любимое выражение: "И точка!" Как часто ты его произносишь! Тебе надо, чтобы всегда было по-твоему! Но неужели нельзя хоть на минуту представить, что может быть не точка, а, скажем, многоточие, тире или вообще…
- Междометие! - закончила фразу Бася и смачно ругнулась. - Примерно такое.
Эд ошалело посмотрел на нее:
- Ну, знаешь, не ожидал от тебя!
- А я и так могу, представь себе! - отрезала Бася.
Эд укоризненно покачал головой и строго заметил:
- Ты ставишь мне в вину мою занятость и стремление сделать карьеру, но разве ты сама не свихнулась на своих книгах и популярности?
- Неправда! - слабо запротестовала Бася. - Личная жизнь для меня на первом месте!
- Ты действительно в это веришь? - ухмыльнулся Эд, и его ухмылка оскорбила ее до глубины души.
- Да если хочешь знать, с тех пор как мы встретились, я не написала ничего приличного, потому что была переполнена любовью и у меня не оставалось сил на работу! - с горечью воскликнула Бася.
- Очень плохо, - пожал плечами Эд. - Извини, но я не могу позволить себе настолько раствориться в чувствах, чтобы забыть обо всем остальном! И потом, Барбара, жизнь - это не дамский роман!
Бася поперхнулась: какого черта он себе позволяет?!
- Кроме того, проблема в том, что ты сама не знаешь, чего хочешь! - продолжал Эд. - Я уж не говорю о том, что тебя вообще никогда не интересовало, чего хочу я!
"Потрясающая способность перевернуть все с ног на голову и обвинить в происходящем другого! - усмехнулась Бася. - Мало того, что он меня бросает, даже не стараясь обставить это хоть как-то изящно, так еще и утверждает, что во всем виновата я сама! Нападение - лучшее средство защиты, так, что ли?"