* * *
Зловредная тетка с пустым ведром пере бежала дорогу умышленно - в этом Лера ни минуты не сомневалась. Лера даже хотела вернуться домой и посмотреться в зеркало, чтобы нейтрализовать действие пустого ведра на судьбу, но взглянула на часы и прибавила шагу - ей теперь опаздывать нельзя, она теперь рядовой сотрудник, а не жена главного.
Примета выстрелила, стоило переступить порог редакции.
Дворянинович предстал перед Лерой в белой двойке, как "в белом облаке из роз", правда один, и начал с места в карьер:
- Ты собираешься возвращаться?
Странный вопрос поставил в тупик. Как будто она вышла на минуточку к соседке и заболталась.
Губы онемели, Лера еле выговорила:
- По моим сведениям, место занято.
- Твое место никто и никогда не займет. - Произнося эту ложь, Казимир без стеснения рассматривал Валерию.
Поймав этот взгляд, Валерия смутилась и покраснела. И чтобы хоть как-то защититься от наглых зрачков, по-хозяйски беспрепятственно проникающих под футболку, отвернулась:
- Я была в суде и написала заявление о разводе. - Это скорее был анонс события: Лера только собиралась нести заявление, но это мало что меняло - других вариантов не существовало в ее сознании.
- Я не дам согласия, - заявил Дворянинович. Заявление ничего общего не имело с раскаянием.
- Твоего согласия закон не требует. Ведь у нас нет детей.
- Хочешь, усыновим, возьмем в доме малютки. - Похоже, Дворянинович основательно подготовился к разговору.
- Поздно, Казик, мы опоздали это сделать ровно на твою Чижевскую.
- Далась тебе эта Чижевская, - Казимир поморщился, как от боли, - у нее уже практика закончилась.
- Надеюсь, на ваших чувствах это не отразится. Так или иначе, мавр сделал свое дело, - закончила Лера.
- Клуша, я тебя умоляю, не драматизируй.
Лера дернулась, как от удара током, и больше не слышала, что говорил Казимир. В ушах гулко стучало сердце, пульсировала кровь: клуша, клуша. Неужели она так и останется навсегда в его памяти клушей? И в душу к Лере закралась крамольная мысль: Бочарникова права, надо проучить этого негодяя.
- Я проникся, прочувствовал, осознал, - донеслось до Леры, - что еще я должен сделать или пообещать?
- Казик, - Лера остановила на муже потемневший взгляд, - зачем я тебе?
- Ты моя жена, - вспомнил оступившийся на самке тарантула супруг, - ты должна меня простить.
- Зачем?
- Затем, что это по-христиански. - Это было что-то новое. Махровый безбожник Дворянинович поклонялся только золотому тельцу и как новообращенный христианин не внушал доверия.
- Я простила тебя, - сказала совершенно искренне Лера.
- Тогда возвращайся.
- Понимаешь, я простила и забыла тебя.
- У тебя кто-то появился, - ухватился за нелепую догадку Казимир.
- Нет. Просто я не клуша, - скорее себе, чем мужу, тихо ответила Лера, но Казимир услышал.
- Ты не клуша, ты - дура, тупица, безмозглая курица, - лицо Казимира исказилось от ярости, - и ты еще пожалеешь о своем решении.
И эффектно, именно так, как никогда не умела Лера, муж вышел, хлопнув дверью.
Несколько минут Валерия не шевелилась.
О чем она может пожалеть? О том, что сидит на скамье запасных? Или о том, что осталась в тридцать пять лет одна? Или, может, о том, что у нее нет работы?
Попытки пристроиться куда-то корреспондентом или редактором ничего не дали. Казимир постарался на совесть или это пресловутая черная полоса в судьбе?
Мужу ничто не мешало придумать и запустить в народ какую-нибудь нелепицу про склочный характер собкора Ковалевой.
Заводские многотиражки или какой-нибудь пигмейский "Вестник университета" уже не казались Лере средством информации второго сорта, но и тут ее ждало разочарование: небольшие профессиональные журналы и газеты почили в бозе, гикнулись, сыграли в ящик, приказали долго жить.
Сетевой ресурс и доска объявлений "Из рук в руки" лишили Леру невинности, а фриланс придал законченность ее падению.
Лерины собеседники рассыпались в комплиментах и предлагали оставить телефоны, что не меняло сути - это были вежливые отказы.
Статьи собкора Ковалевой стали в газете редкостью, и Лерины источники, ее информаторы, с которыми она работала с десяток лет, потихоньку уплывали к действующим журналистам.
В надежде на случайную помощь Лера отыскала кое-кого из бывших однокурсников, с которыми не виделась лет, наверное, пять, и с удивлением узнала, что в профессии почти никто не остался. Получалось, что ее недавнее благополучие - заслуга Казимира. Как и низвержение.
После разговора с Казимиром Лера не плакала - перенесла это удовольствие на вечер.
Вечер обещал распитие спиртных напитков, оплакивание карьеры журналиста, личной жизни, жизни вообще и сломанного ногтя в частности.
С некоторых пор к слезам располагало вообще все. Особенно освещенные окна соседних домов, за которыми Лере представлялись сплошь семейные идиллии: детишки, любящие родители, совместный ужин за приятной беседой о пятерках в школе и успехах на работе. За каждым окном по идиллии.
В экспроприированном халате Казимира Лера только-только устроилась с ногами на широком подоконнике и едва успела глотнуть коньяку прямо из горлышка, и тут - звонок в прихожей.
Из дверного глазка открывался вид на роскошную клумбу.
- Кто там? - осторожно поинтересовалась сбитая с толку Лера и судорожно вздохнула.
- Доставка цветов, - отозвались из-за букета.
- Вы ошиблись дверью! - крикнула Лера.
- Нет, я не ошибся, Валерия Константиновна.
Лера высунулась в подъезд.
- Это вам, - обезоруживающе улыбнулся парень и протянул через порог букет.
Скользнув по физиономии рассеянным взглядом, Лера уставилась на цветы: желтые розочки вперемежку с карликовыми сине-фиолетовыми ирисами - цветком Богородицы, упакованные в желтый фетр, отбивали всякое желание выяснять, кому и от кого эта красота предназначается.
Пауза затягивалась, а Ковалева потрясенно шевелила губами.
- Девятнадцать, - закончила считать розы Лера.
- Вы меня не помните? Я водитель Василия Васильевича, - еще шире улыбнулся парень-добряк.
- Ну почему же, я вас помню, - солгала Лера и в ту же секунду на самом деле вспомнила - Влад.
И какое-то неприятное чувство заворочалось под ребрами - она что-то кому-то обещала и не сдержала обещание…
- У вас через двадцать минут встреча с шефом, - озадаченно разглядывая Лерин непрезентабельный вид, доложил парень, - я специально пораньше приехал, знаю, девушки всегда опаздывают.
Странная логика уже не способна была удивить Ковалеву. Она стояла на пороге в халате и домашних шлепанцах, не в состоянии сдвинуться с места. Вот что она забыла - ресторан "Барбара"! Ужин с Крутовым!
- Вас Ленка не предупредила, что ли? - усомнился Владик, наблюдая, как журналистка меняется в лице.
- Мне звонила референт Крутова, предупреждала, - прошептала Лера и поднесла ладонь к губам.
- А вы запамятовали? - С таким аналитическим мышлением парень явно отказался от карьеры следователя по особо важным делам.
- Запамятовала, - подтвердила Лера.
Странно было бы…
Казимир вытеснил светлый образ депутата.
Кроме того, никаких нарядов, не считая брючного костюма и любимой рубашки мужского покроя, Лера с собой из дома не забрала - только самое необходимое на первое время.
Первое время… Понятие оказалось растяжимым.
После разговора с Казимиром Лера не могла определиться с желаниями: вернуться домой и жить как раньше? Подставить другую щеку, простить и забыть? Разве не это главное назначение женщины - прощать? Из груди вырвался тяжелый вздох: мир бы сказочно похорошел, если бы никто не путал свое предназначение с чужим. Если бы все виновные каялись, женщины рожали, мужчины были кормильцами, одаренные творили, рожденные для трудовых подвигов не стеснялись своих мозолей. Но мир устроен иначе, и Казик даже не подумал покаяться…
- Скоро восемь, - вывел Леру из транса симпатяга и добряк водитель.
- Влад, - Лера смотрела умоляюще, - скажите Крутову, что вы меня не застали.
- Да вы что! Смерти моей хотите? Нет, я не могу. Давайте, пожалуйста, собирайтесь, - заметался между просьбой и командой Влад, ввинтился в прихожую и закрыл за собой дверь, не оставляя Лере выбора.
Пятясь под напором добряка, Ковалева выложила последний аргумент:
- Вы же видите, мне совершенно не до ресторанов.
- Ничего такого я не вижу.
"И этот тоже не церемонится, - с тоской думала Лера, глядя в лицо водилы, оказавшегося на поверку не таким уж добряком, - и этот тоже не отстанет".
"И чего шеф бисер мечет, - спрашивал себя Влад, украдкой рассматривая лицо журналистки с хронической обидой на жизнь, - никуда эта рохля, эта клуша не денется, доставлю в целости и сохранности. Да она и так никуда не денется. Наш-то шеф - орел, хоть и старый уже, но еще не такую "зачикерит", как в фильме "Девчата" лесорубы говорили. Там Тоська Кислицына - вот это девушка бы ла, огонь, не то что корреспондентка… Эх. Почему так получается? Редко кто по себе дерево рубит".
- Просто нужно умыться холодной водой, - с наивным простодушием посоветовал Владик.
- Холодная вода вряд ли поможет, - выразила сомнения Лера.
- Всем помогает и вам поможет, - заверил Влад. В голосе водилы появились командирские нотки: в отсутствие шефа он тянул одеяло на себя, из-за чего неоднократно случались стычки с приближенной к шефу Леночкой.
В этот момент Лера на секунду представила себя в обществе блистательного депутата и пришла в ужас от перспективы.