Кэсси подняла голову. Подбородок ее дрожал совсем как у Сэма, и Себастьяна захлестнула новая волна эмоций. Да, он потерял очень многое, но сейчас начинал думать, что в этом главным образом была именно его вина! Он попал в ту же ловушку, что и другие, – позволил себе судить о Кэсси, так и не удосужившись как следует ее узнать. Теперь, когда в кроссворде ее жизни проступили все буквы, он увидел то, что раньше ускользало от его глаз.
– Он сломал мне руку, – вырвалось у Кэсси, и, раз начав, она уже не могла остановиться. – Он сломал мне руку, когда мне было четыре года. По дороге в больницу он предупредил, что, если я хоть слово скажу, как это произошло, мне будет только хуже. Он велел мне сказать, что я упала с кровати. Я тогда очень испугалась. Отец не впервые поднял на меня руку, но после того случая он стал меня бить если не реже, то хотя бы с осторожностью. А на людях роль любящего, хотя и обеспокоенного непростым характером своей дочери отца он играл просто блестяще.
Себастьян поглаживал ее холодные, бескровные руки.
– Кэсси. Бедная моя Кэс… – только изредка повторял он.
Кэсси продолжала все тем же ровным, бесцветным голосом:
– Повзрослев, я стала намеренно делать все, чтобы ему досадить и чтобы ему было стыдно за мои поступки. Он не переставал меня бить, и я не могла об этом говорить. Боюсь, тогда я не слишком задумывалась о том, как мое поведение может повлиять на дальнейшую жизнь.
– Господи, Кэсси, ты же была ребенком! Девочка, живущая в постоянном страхе, которой не к кому было обратиться!
– В ту ночь, когда мы поссорились… – Кэсси помедлила, на ее лице проступила боль, вызванная воспоминанием. – Я чувствовала – у меня нет иного выбора. Отец постоянно угрожал, чтобы я не смела никому ни о чем говорить… Да и куда бы я пошла, к кому обратилась, если почти все в полиции были его друзьями? Влиятельные друзья у него были везде. У меня же – ничего, кроме изрядно подпорченной репутации.
На лбу Себастьяна образовалась глубокая морщина.
– Выходит, ты лгала мне, что кроме меня встречаешься еще с другими парнями, чтобы я ничего не заподозрил?
Кэсси кивнула:
– Прости. Должно быть, это тебя задело, но ничего другого мне в голову не пришло. К тому же я собиралась уехать с острова сразу, как только мне исполнится восемнадцать. Отец увидел мои собранные вещи и… Вот так все и вышло…
– Он на тебя набросился, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Себастьян.
– Да. Я думала, что он… – Кэсси зажмурилась, словно не могла произнести фразу вслух.
Тошнота подкатила к горлу Себастьяна, когда он вдруг понял, на каком слове Кэсси запнулась.
– Мне очень жаль, – сдавленно произнес он, понимая все бессилие своих слов. – Мне очень жаль. Я так сожалею, что ни о чем не догадывался… Мне очень жаль, что я не смог тебя уберечь. Мне жаль, что ты не доверяла мне настолько, чтобы сказать правду. – Себастьян чуть отодвинулся, заглядывая в ее покрасневшие глаза. – Но почему ты ничего сказала во время судебного процесса? Неужели не нашлось бы никого, кто бы тебе поверил?
Кэсси подняла на него потухший взгляд:
– Я думала об этом, но когда смотрела в глаза людей, кому могла бы довериться, то всегда читала лишь презрение. Я была шлюхой, взбалмошной дрянью, которая причинила столько горя своему бедному, не знающему отдыха отцу. – Кэсси вздохнула и грустно продолжила: – Когда я узнала, что беременна, я поняла, почему избегала борьбы. Я была так подавлена, у меня не было сил… Я хотела лишь одного: чтобы все поскорее закончилось.
Себастьян взял ее руки.
– Я поговорю со своим главным юристом, – сказал он. – Я добьюсь, чтобы пятно с твоего имени было смыто. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы справедливость восторжествовала.
– Нет, – сказала Кэсси, вырываясь из его хватки. – Я не хочу снова проходить через это. Я просто хочу уехать с Аристо.
– Ты не уедешь! Глаза Кэсси расширились.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я не допущу, чтобы ты уехала с моим сыном.
Кэсси пыталась справиться с охватившей ее паникой, но у нее это плохо получалось.
– Я не собираюсь жить здесь под домашним арестом, – процедила Кэсси. – Я буду ходить когда и куда мне вздумается!
Себастьян был непреклонен:
– Боюсь, это невозможно. Я должен принять меры, чтобы сохранить все в тайне на тот срок, который мне понадобится.
– Ты так печешься о себе и своем драгоценном троне, да? – вспыхнула Кэсси.
– К трону это не имеет никакого отношения, – скрипнул зубами Себастьян от досады. – Я хочу провести время с Сэмом без назойливого внимания со стороны журналистов, тыкающих камерами ему в лицо. Он и без того робок и…
– Ты хочешь сказать, что в этом есть моя вина? – вскинула брови Кэсси. – Потому что у него была такая отвратительная мать? Ты так думаешь?
Себастьян закрыл глаза, а потом возвел их к потолку, словно прося, чтобы ему было ниспослано терпение.
– Я ничего подобного не говорил и даже не думал. Когда придет время, я без всяких колебаний объявлю о том, что ты являешься матерью моего ребенка.
Кэсси вдруг презрительно фыркнула:
– Понимаю. А время это, конечно, настанет не раньше, чем у тебя на руках будет тест на отцовство.
Себастьян шумно выдохнул:
– Кэсси, поставь себя на мое место. Что бы ты сделала?
Кэсси сразу же сникла:
– Н-наверное, то же самое…
– Верь мне. Для начала. Это нужно нам всем, и прежде всего Сэму. Если он почувствует твое недоверие, то как он сможет доверять мне? Не забывай, сейчас ты для него пример для подражания.
Кэсси испытующе вгляделась в лицо Себастьяна:
– Могу я верить тебе, что ты не отнимешь его у меня?
– Я возвращаю тебе твой вопрос.
– Я не отниму его у тебя. Скажи, а ты до конца доверяешь моим словам, что он твой сын? В конце концов, ты мог бы и не заметить вашего с ним сходства.
– Сейчас я уже от этого не могу отмахнуться. А что касается, верю ли я в то, что это мой сын… – Себастьян положил руки ей на плечи. – Тест на отцовство для меня пустая формальность. Я знаю, что он мой сын.
– Ты был в детстве таким же робким, как он?
Себастьян провел пальцем вдоль ее щеки.
– Какое-то время – да, но постепенно я становился смелее. Уверен, с Сэмом произойдет то же. Главное, чтобы на пути к этому не возникло никаких препятствий. Ты прекрасная мать, Кэсси. Ты очень напоминаешь мне мою собственную. Я вижу, что Сэм тебя обожает. В тебе сейчас для него заключен весь мир.
– Я люблю Сэма сильнее, чем ты можешь себе это представить, – со слабой улыбкой сказала Кэсси, смягчаясь. – В нем единственный смысл моей жизни. До того как я узнала, что ношу его, я даже думала о том, ч-чтобы…
Палец Себастьяна лег на ее губу.
– Нет, Кэсси, не говори. Я не вынесу этого. Мне становится плохо, когда я думаю, через что тебе пришлось пройти. И я понимаю, почему после первого письма, на который ты так и не получила ответа, ты больше мне не писала.
– Ты веришь, что я отправляла тебе письмо?
– Это то, о чем я думал сегодня утром, лежа в постели один, когда ты ушла. Теперь я почти не сомневаюсь в том, что по приказанию отца вся моя почта просматривалась. Потом он запретил связываться с тобой Лиззи. В любом случае у меня нет другого объяснения.
– Я рада, что ты веришь мне. – Она нерешительно улыбнулась. – Даже как-то странно, что появился наконец человек, который мне верит.
Глава 11
Следующие несколько дней Кэсси провела, наблюдая за тем, как Себастьян пытается завоевать доверие своего сына. Что-то шевелилось в ее душе всякий раз, когда она смотрела на их одинаковые темноволосые головы, склоненные над пазлами или над книжкой, которую Себастьян читал Сэму. А когда они рисовали, на их лицах появлялись до боли одинаковые улыбки. Сэм, как и предсказывал Себастьян, действовал все смелее и увереннее. Он начинал смотреть на отца с нескрываемым обожанием, и Себастьян платил ему беззаветной отцовской любовью.
Кэсси старалась не особенно думать об этом, но все же не могла не спрашивать себя, почему Себастьян больше не предлагал ей провести с ним ночь? Может, он намеренно от нее дистанцировался? Сложно было об этом судить. Когда с ними рядом находился Сэм, с лица Себастьяна почти никогда не сходила улыбка, и он общался с ней как любые родители общаются между собой. Но как только Сэм ложился спать, он сразу же извинялся и оставлял ее одну, ссылаясь на кучу дел, которые ему предстояло решить.
Это заставляло Кэсси нервничать, особенно теперь, когда ему было известно то, что она прежде скрывала.
– Вот что, молодой человек, – сказал как-то Себастьян, поднимая Сэма и сажая на свои плечи. – Теперь мы отправляемся наверх, в твою постель, в которой тебе уже как с час положено находиться.
Сэм засмеялся, хватаясь за волосы Себастьяна, чтобы удержать равновесие:
– А завтра мы пойдем на пляж?
– Обязательно. Я даже покажу тебе пещеру, в которой я с братьями и сестрами, когда мы были маленькими, прятали наши сокровища.
– А они еще там? – немедленно загорелся Сэм.
Себастьян улыбнулся:
– Даже если нет, то кто нам мешает спрятать их там заново? Ну-ка, поцелуй маму и пожелай ей спокойной ночи.
– Я хочу, чтобы вы оба уложили меня в постель, – возразил Сэм.
Кэсси на мгновение встретилась взглядом с Себастьяном:
– Пусть папа один тебя уложит в постель.
– Но я хочу, чтобы ты тоже была с нами, – обеспокоенно нахмурился Сэм.
Себастьян снял Сэма с плеч.
– Ну конечно, мама поможет мне уложить тебя в постель, – сказал он. – Ты лучше скажи, какую сказку хочешь сегодня услышать?