Далее «япана», или гвианский чай, возбуждающее и потогонное средство; «батото» — кустарник с необычайно горькими листьями, обладающими жаропонижающими и обеззараживающими свойствами, подобно хинину note 74 или салициловой кислоте note 75 ; «тамарин» — слабительное; «адский калалу», настой из семян которого на водке используется против змеиных укусов, и так далее.
Состояние Робена требовало немедленного и самого энергичного лечения. Казимир это хорошо понимал. Несмотря на кровопускание, так своевременно выполненное вампиром, француз все же страдал от опасного прилива крови. Срочно требовался нарывной пластырь.
Нарывной пластырь! В тропиках, на пятом градусе северной широты! У негра не было ни шпанских мушек note 76 , ни нашатырного спирта, способных произвести нарывное действие.
Но старый доктор «без диплома» не растерялся.
— Одну минуточку, месье… Одну минуточку… Я скоро вернусь…
Он вооружился длинным ножом, побрел, прихрамывая, к воде и внимательно обследовал берег ручья.
— Ага! Нашел… Отлично… — бормотал он, время от времени наклоняясь и что-то подбирая. — Так, так, это именно то, что надо…
Свои находки он бросал в плетеную чашку. Затем вернулся в хижину.
Казимир отсутствовал не более десяти минут.
С серьезным и сосредоточенным видом стоя возле больного, он с большой осторожностью вынул из чашки длинненькое насекомое, сантиметров полутора, блестящее, словно из лакированного черного дерева, с тонким щитком и округлым, подвижным брюшком. Придерживая насекомое за голову, приставил его другой оконечностью к коже за ухом больного. Появилось короткое и острое жало, быстро «пробурившее» кожный покров.
— Ну-ка, ну-ка! — гнусаво приговаривал лекарь-самоучка. — Вот так хорошо… Хорошо…
Отбросив насекомое, старик взял другое, заставил его проделать ту же операцию за вторым ухом. Потом приложил к коже еще одно, чуть пониже… Затем четвертое, пятое, шестое…
Больной стонал, — очевидно, эти короткие «пункции" note 77 причиняли ему боль.
— Ну, ну… — повторял наш эскулап, — не бойтесь! Маленькое кусачее животное очень полезно для месье!
Операция и в самом деле принесла пользу. Не прошло и четверти часа, как два большущих волдыря, заполненных желтоватой жидкостью, вздулись у Робена за ушами. Действие оказалось такое же, как после двенадцати часов применения наилучших нарывных пластырей.
Больной как будто ожил; хриплое прерывистое дыхание с каждой минутой становилось тише, ровнее. Горевшие нездоровым румянцем щеки побледнели. Научная медицина была непричастна к этому чуду, которое вершилось на глазах.
— Это фламандский муравей, хороший, хороший, он сделал то, что нужно, — пробубнил довольный Казимир и, не мешкая, проколол оба пузыря длинной колючкой. Из отверстий в коже брызнули струйки бледно-желтой жидкости. Негр хотел было приложить к ранкам вату, пропитанную растительным маслом, но побоялся прикоснуться к больному и заразить его проказой. Главное сделано…
К каторжнику вернулось сознание, или, вернее, мягкая сонливость пришла на смену болезненному обмороку. Чуть слышным голосом он пробормотал слова благодарности и погрузился в дрему.
Добрый негр добился воистину чудесного успеха, применив самое простое народное средство. Укусы фламандских муравьев чрезвычайно болезненны, а яд почти мгновенно вызывает нарывы. Между прочим, сходным действием обладают укусы «кипящих» муравьев в Экваториальной Африке. Наружный кожный покров набухает, как от ожога кипятком, результаты укусов такие же, какие дает применение шпанских мушек.
Когда больной приходит в сознание, крепкая настойка из листьев «батото» дополняет лечение; на парижанина все это подействовало так сильно, что через сутки он, хоть и очень слабый, уже находился вне опасности.
Кто же обучил старого негра медицине, которая столь удивительно сходна с приемами наших врачей?..