Как будто я вновь в детстве оказалась. В том дне, когда моя подружка детдомовская сообщила радостную весть: ее забирала бабушка. Для меня, конечно, это признание было ужасающе плохим - не хотелось терять единственную подругу. Но Светка знала, как мне туго придется из-за ее отъезда, поэтому упросила воспитателей отпустить меня на парочку дней с ней.
Бабка Надя долгое время собирала документы, пытаясь оформить опеку над внучкой, но старушке постоянно отказывали, объясняя это ее неспособностью содержать девочку. Какими правдами или неправдами баба Надя добилась своего - было загадкой, но никого это уже и не интересовало.
Вот тогда одним летним днем я вместе со Светкой оказалась в деревне.
Господи, да это были самые лучшие три дня в моей жизни. Мы объедались, купались и дурачились во дворе до поздней ночи, поднимая на уши большую часть населения. Все эти три дня соседские собаки лаяли почти не переставая, потому как наш визг и хохот разносился по всей деревне.
Именно ту небольшую деревушку и напомнили мне эти домики и сады. Как будто в прошлое перенеслась. Я даже машинально оглядела себя - мало ли какая фигня со мной случилась.
Мысленно посмеявшись над собственной глупостью, покачала головой и направилась к темно-зеленой избе, привлекшей мое внимание некоторой отстраненностью. Домик словно в стороне стоял, но в то же время, соседствовал с другими.
В общем, чисто интуитивно, - в последние годы чаще на внутренний голос и полагалась, - понесло меня к невысокой поржавевшей калитке. С тихим скрипом она распахнулась, впуская меня в уютный двор, усаженный пестрыми цветами и персиковыми деревьями.
Учитывая тот факт, что времени было около четырех утра, вполне был вероятен вариант со скандалом: прогонят иностранку к чертям и все тут.
В нерешительности потоптавшись на месте, так и не приблизилась к крыльцу, а когда вдруг окончательно струсила, развернулась, дабы уйти. Но не тут-то было.
Твою ж мать!
Метрах в двух от меня, прямо у самой калитки сидело огромное косматое чудовище и с пассивной мордой разглядывало, собственно, меня. Хрен их разберешь - собачьи породы, но, кажется, это была кавказская овчарка. Такой "песо-медведь", просто невероятное существо размером с теленка.
Судорожно сглотнув, внезапно подкатившую панику, осторожно пошевелилась и сделала крошечный шажок назад. Собака не отреагировала.
Что ж, ладно. Значит, я могу идти, так ведь?
Но стоило мне осмелеть, как пес, оскалившись, зарычал и выпрямился.
Ну, а что? Мне оставался один единственный вариант - дерево.
Давненько не занималась этим, пора и вспомнить.
Шарахнулась в сторону, при этом запустив в псину сумкой. Не надолго, но все же задержало зверя.
Повиснув на самой низкой ветке, отчаянно подтянулась, - эх, видел бы меня Линч, - и с пронзительным криком Тарзана, перевалилась через ствол. Уже лежа на ветке животом, ощутила мощную челюсть собаки на своей щиколотке. Надо признать, пес меня щадил.
Вероятно, лишь для вида работенку свою выполнял, а не ради удовольствия. Однако больно все же было. Зверь не слабо дернул за крепкую ткань джинсов и та предательски затрещала, как и не слишком толстая ветка.
- Ах, ты ж сука мохнатая! - только и успела проорать я перед тем, как рухнуть на землю, со всей дури хряснувшись копчиком о почву.
Вот так и состоялось мое первое знакомство с приветливой турецкой провинцией.
Разбудив пол деревни, так и осталась лежать под деревом. Меня отыскали среди персиковых веток, где я на некоторое время отключилась.
Открыв глаза уставилась в старческое сморщенное лицо со смуглой кожей и выцветшими светло-зелеными глазами.
Из всего, что пролепетала женщина я поняла только "Аллах-Аллах". Далее ни словечка не знала. Хоть ты волком вой.
Как же до меня сразу не дошло, что разговаривать в этой деревне будет не с кем? И какого черта Линч не подумал об этом? Или все же подумал?
Козлы, мать их! Что Прайс, что Линч - все козлы…
- Мое имя Лена, - оправдываясь, отвечала я, пытаясь выбраться из-под шершавой ветки.
Серьезных травм, к счастью, не получила, хотя и потеряла сознание не надолго. Но это от ушиба в области копчика. С детства помнила, каково это - шарахнуться задницей о землю.
В общем, бабуля, приложив ладонь к своей груди, сказала: "Фахидже".
Затем на мужчину лет сорока пяти оглянулась и что-то ему пробормотала, при этом рукой поманив.
Мужик этот и приподнял ветку, из-под которой я удачно выбралась. А потом, на клумбу смачно сплюнув, ушел.
Думаю, он матерился, потому что, вряд ли, с таким выражением лица, как у него, можно говорить комплименты.
Именно с того самого дня я нахватала на свою голову проблем. Полагаю, они, эти проблемы, начались с момента моего рождения, но все же с возрастом становилось лишь хуже.
В общем, давно смирилась, что я - ходячий мешочек с неприятностями. Это как в том старом фильме "Одиссей", где главный герой приказал своим воинам не открывать мешок, в котором хранился ветер. В принципе, мужики-то и не знали, что там, но алчность взяла верх над разумом и преданностью. Открыв мешок, они встряли по самые уши.
Так вот со мной такая же фигня происходила по жизни: кто бы ни открыл мешок под названием "внутренний мир Водяновой", всегда заканчивалось одинаково. Кучей проблем, которые в итоге превращались в огромное болото, засасывающее меня на дно, а заодно и моих немногочисленных друзей и мать.
Поэтому с некоторых пор я предпочитала не рассказывать о себе ничего и никому, чтобы потом мой "мешок" за спиной не вскрывали.
Фахидже естественно была не в восторге от вторжения в ее владения иностранки. Сразу же после того, как я жестами пояснила ей, что мне нужно жилье, она с недовольным видом удалилась в другую комнату, а вернувшись, положила на кровать одежду.
- Это еще что такое? - проворчала я по-русски.
Почему-то здесь мне было предпочтительнее болтать на родном языке. К тому же хотелось вспомнить, уже ставшую немного чужой, русскую речь.
Все же пришлось переодеться, потому что, внимательно себя оглядев, заметила оторванный задний карман на джинсах и майку, превратившуюся в ободранный лоскуток.
В общем, вышла я из комнаты в образе типичной деревенской девицы: юбка в пол и белая блуза.
Битый час я пыталась сговориться с Фахидже, но она отмахивалась от меня, как от назойливой мухи и только бормотала что-то о шайтане. Как я понимала, на ее языке - это черт. Ну или кто-то еще из адского рода.
Несмотря на то, что женщина не скрывала своего недовольства от моего присутствия, все равно меня не прогнала. Однако, когда поздним вечером к ней заглянул тот самый мужик, который помог мне выбраться из- под дерева, Фахидже силой вынудила меня повязать на голову платок и показала, как я должна концом шифоновой ткани нижнюю часть лица прикрыть.
Нет, ну что ж за идиотизм-то такой! Такое чувство, что я далекое прошлое угодила и теперь будут сватать какому-нибудь страшному и очень волосатому уроду. А он облапает меня своими сальными глазенками и утащит в свое логово.
Но никто, конечно же, и не собирался покушаться на мою жизнь.
Старуха долго беседовала с мужиком, поглядывая на меня, и качала головой, будто переживая из-за чего-то. Я догадывалась, в чем было дело. В целом, во мне. Чужая и не по их правилам воспитанная. Все яснее ясного. Меня попытаются выпроводить из этой деревушки.
Однако Фахидже, проводив гостя, вернулась в дом и заговорила со мной. Естественно я ни черта не поняла. Тогда старуха принялась размахивать руками, изображая, по-видимому, самолет. Я энергично закивала:
- Да-да, на самолете прилетела из Америки. Я здесь по делам, понимаете?.. Школа? Мне нужна школа… Понимаете меня?
Но Фахидже ничего не понимала. Устав от бесполезной беседы, я тяжело опустилась на стул. Старуха внимательно меня разглядывала, а затем, пожав плечами, принялась накрывать на стол.
Потрясающий желто-оранжевого цвета суп с ароматом сводящим с ума, чем-то напоминал обычный гороховый. Но ела я его, не скрывая восторга. Лепешки, мед, джем яркого красного цвета и творог. Наевшись до отвала, потянуло в сон. Фахидже не стала меня мучить и отправила спать, при этом бормоча что-то себе под нос.
Я предполагала, что не усну на новом месте в незнакомой стране, как это было обычно. Но едва коснулась головой подушки, как мгновенно провалилась в сон.
Вот уж не знаю, почему Фахидже держала меня у себя, но прошло четыре дня, а она так и не указала мне на выход. Вероятно, за этим стояло нечто другое, нежели забота. Скорее всего, так и было. И убедиться в этом мне удалось немного позже…
То, что за мной наблюдали - было яснее ясного. Однако данный факт меня нисколько не пугал. Напротив, я подозревала, что это никто иной, как люди Кавьяра. Не знаю, почему так решила. Просто чувствовала. Особенно после звонка Тео остро ощущалось незримое присутствие и его брата. Даже мысленно боялась произносить его имя…
Спустя еще два дня я, наконец, решилась на небольшую прогулку по деревне. Хотя Фахидже и кричала на меня, я все равно вышла из дома и побрела в сторону возвышающегося над другими домами двухэтажного здания.
И уже оказавшись у входа, внезапно осознала, что за спиной моей кто-то стоит.
Оборачиваться жутко не хотелось. Но прикрыв на секунду глаза, вздохнула и оглянулась.
Никого.
- Бля, паранойя, не иначе, - передернула плечами и поднялась на крыльцо.
Рукой нащупав пистолет, припрятанный за поясом юбки, толкнула дверь и та со скрипом поддалась.
И как только я оказалась в абсолютной темноте, сзади кто-то навалился и мне на голову тряпку накинул. В нос ударил резкий запах мандаринов.