Анне призналась, что Динар уплатил ей за услугу - по поводу знакомства Наташи с бароном, правда, сказав, что это - деньги вперед за квартиру.
- Какую? - с удивлением спросила Наташа.
- О, вы же не знаете! - всполошилась Аннелоре. - Он снимает у меня полдома, апартаменты. Для встреч… Он там встречается со своим… - Анне замялась, но нашла слово: - Партнером… молодым. - И рассказала о том, что пробила стену, что беспокоится за Рихарда, что совершенно не доверяет Динару, что вся в сумятице и не знает, что предпринять. Конечно, она будет подслушивать, хотя это и недостойно, но когда дело касается каких-то темных, неясных обстоятельств, тем более касающихся ее приемного отца… - Тут Анне замолкла, потому что запуталась и уже совершенно безнадежно сказала: - Вот с чем я пришла к вам, милая Натали, и хочу теперь, чтобы вы прояснили мне ситуацию с тем же доверием, с каким я пришла к вам.
Наташа молчала.
Она смотрела в маленькие голубые глазки стареющей дамочки и не могла ни на что решиться. Как быть? Как? Что делать? Расскажет она этой Аннелоре, они, как говорится, отобьются с бароном, плюнут на нее, закроет барон ворота своего замка… А она? Она останется один на один с Динаром. Но ведь она посол! Давний дипработник! Она должна быть умной и хитрой - а что она? Сидит, как клуша, и ничего не может решить.
Что-то, видимо, ощутила Аннелоре, потому что вдруг положила свою сухую лапку на руку Натали и сказала проникновенно:
- Вы боитесь, что я не "то", что я слуга Динара? Нет, моя дорогая, клянусь моим покойным любимым отцом, его памятью, его искусством… - Анне уже не знала, чем еще поклясться, чтобы сидящая напротив нее усталая и враз постаревшая женщина поверила ей. Она внезапно поняла все сомнения и терзания Наташи - ведь та из России! Из этой жуткой страны, бывшей во власти КГБ. Натали из этой страны! Как Анне забыла об этом! Страх и подозрение у нее в крови! И Анне сказала тихо и ласково, как ребенку:
- Верьте мне, Натали, верьте, прошу вас.
- Анне, я вам верю. Успокоитесь, ничего страшного нет. Наш с вами друг хочет получить от барона в дар или как-то еще наши, русские, картины и вещицы Фаберже. Только всего. Но задействовал меня, потому что эта миссия каждый раз проваливалась, и он решил, что я сумею подружиться с бароном через вас, и вы поможете. И в дальнейшем тоже… - Наташа замолчала, понимая, что врет Аннелоре так же, как врал ей Динар - она сейчас вдруг точно это поняла.
Аннелоре, со своей стороны, смотрела на Наташу и думала: "А все ли сказала ей прелестная мадам? Ведь она посол этой державы, плоть от плоти, кровь от крови. Нет, никогда она не откроется Анне по-настоящему".
Ничего Аннелоре больше не скажет. А вот когда что почует, тогда и объявит мадам. Только надо быть в курсе всего!
Она встала, улыбнулась и сказала, что ей уже пора, что она очень задержала мадам Натали. "Уже не "милая Натали", - отметила про себя Наташа. Но задерживать Аннелоре не стала, только сказала, тоже вставая:
- Вы понимаете, милая Анне, я ведь русская, и идея возвращения картин мне тоже близка, хотя, возможно, не выдерживает критики с точки зрения свободы личности, частных владений, прав человека. - Наташа улыбнулась смущенно, неловко (так лучше!), взяла Аннелоре за руки и доверительно сказала: - Я, наверное, говорю, исходя из нашей, русской, логики, ведь она у нас - другая, но что делать? Я родилась там и выросла, и во мне все - тамошнее, исконное, что делать? Что?
Аннелоре несколько смягчилась: правда, Натали не виновата. Такова жизнь! И она, Аннелоре, далеко не святая! И она сказала:
- Я попробую вам помочь, Натали, но уверена, что все мои увещевания будут напрасны, так же, как и ваше приглашение. Рихард никуда не выезжает, разве на прогулки, в одиночестве. Значит, остановимся на том, что вы посылаете приглашение, а я постараюсь уломать Рихарда, - сказала Анне, как бы ставя точку на всем этом длинном и неясном разговоре. И не очень приятном.
Тут Наташа придумала кое-что. Она сказала:
- Я вам тоже пришлю приглашение, Анне.
Та покраснела:
- Но с какой стати? Кто я? Никто.
- Вы - моя приятельница и дочь великого художника. Приемная дочь барона. Недостаточно? - спросила суховато Наташа, давая понять, что это вовсе не взятка, а истинное положение вещей, при котором она, мадам посол, не только может, но и должна пригласить Анне на прием.
- Да-а, - протянула растерянно Аннелоре, думая о том, что для приема у нее нет платья и купить что-то приличное, подобающее случаю, она не сможет, ей просто не хватит денег…
Наташа мгновенно поняла ее растерянность и суховато, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала:
- Если ваши вечерние платья несколько устарели, то в моем гардеробе найдется что-нибудь подходящее. Посмотрим. Хорошо? - и она улыбнулась, понимая, что сухой тон уже неуместен. Наташа вдруг в порыве какой-то тоски и радости наклонилась и легко поцеловала Анне в щеку, в мелкие поперечно-продольные морщинки. Та внимательно взглянула на Наташу и вдруг сказала:
- Все будет хорошо, вот увидите.
Что "хорошо" - Анне не сказала, а Наташа не спросила, но каждая поняла по-своему, и у каждой откликнулось что-то мистическое в душе: все будет хорошо. Как? С чем и кем?
Ничего. Тишина. Но - "хорошо".
На следующее утро после этого тяжелого разговора Наташа медленно шла по бульвару, глядя на приготовления к Рождеству и думая о том, что хорошо бы очутиться сейчас в Москве, на даче, забыть обо всем, может быть, даже примириться с Алеком, наплевав на Инку, и доживать свои годы там, среди снегов. Куда она денется в Рождество? Неужели будет сидеть здесь? С бароном? Да не нужен он ей! Домой! Как же ей захотелось домой, до дурноты, до головокружения… Она даже присела на скамейку и закурила. И не видела господина в сером ратиновом пальто и серой шляпе, довольно низко надвинутой. Господин как бы сначала не узнал ее, но подойдя поближе, убедился, что она - это она, и, усмехнувшись, пошел прочь.
Это был господин сыщик Проскурников собственной персоной, который вел дело об убийстве Марины.
МАРЬИНО ПОКАЯНИЕ
Марья Павловна никак не могла прийти в себя после посещения Санька и Катюхи. Она металась по квартире, пила кофе, присаживалась, вскакивала. Она вдруг решила, что судьба заставляет ее принять решение и что именно ей дано как-то сгладить грехи других. Почему именно ей - она не представляла. Саньку она поверила однозначно - да, он отец, да, он искал, думал о сыне и наконец нашел его!
Наташа, рассказывая ей свою драматическую историю, конечно же исходила только из своей беды, называя Санька подонком, грязным тупым подонком… Конечно, Санек туповат, а откуда ему быть другим, если он живет в Супоневе, где ничего, кроме самогона да фермы, не видит…
И тут Марья представила их встречу - Сандрика и Санька!
Сандрик, красивый, умный, злой и пьяница Санек в своем рубище, с этой несчастной "сестрой".
Их разговор… Никакого разговора. Сандрик развернется и уйдет. Причем - навсегда из ее жизни, он поймет, что это она подстроила, а она отрицать не будет. Что ей делать? Брать грех на душу и не дать им встретиться? Это несложно: Сандрик уехал за границу, навечно. И все! Вопрос снят! Дать еще денег, приглашать в гости…
Нет. Слава богу, в ней еще осталась порядочность.
Ничего! Сандрик от одного свидания не заболеет! А там - как хочет, пусть решает сам. Без нее.
Алиса на даче изнывала от скуки. Она привыкла быть на виду, вершить судьбы, властвовать и знать все - обо всех и обо всем. А теперь? Игорь, закончив свою посольскую деятельность (ушли!), стал совершеннейшим занудой. Она ведь знает, что дачу он не любит, но тут, как назло, назло ей и всему миру, упорно не желает переезжать в Москву!
Алек со своим пьянством, его толстая Инка, с которой поговорить не о чем, Наташка в Европе, вызывающая дикую, необузданную зависть. Внучка Лизка, шестнадцатилетняя нахалка.
…Откуда она вообще такая? Тощая, вертлявая, с огромной копной черных, круто вьющихся волос. Только глаза у нее ничего - две раскосые маслины, немного вроде бы похожие на ее, Алисины, глаза… Правда, Инка - баба безобидная… На самом деле Инка обслуживала всю семейку, как раба. И жарила, и парила, и стирала, и убирала! Алиса пальцем не шевелила, даже свое белье не стирала, так, бросала в корзину, ну, а Инка все запихивала в стиралку, и Алиса притворно удивлялась - как? Ты уже успела выстирать? Но туповата…
…Что в ней нашел Алек после своей шикарной Наташки? Но та была (и есть!) стервоза из стервоз. Хотя если бы Алек пришел к Алисе и сказал, что прогоняет Инку и возвращается к Наташе, Алиса была бы счастлива! В общем, на даче тоска, и Алиса даже опустилась: целыми днями бродила по даче в халате, который выглядел уже довольно-таки потрепанным, и думала, чем бы ей заняться…
Но как-то вечером произошло нечто интересненькое.
Алек приехал из Москвы выпивши и, как всегда последнее время, спросил:
- Мне никто не звонил?
- Никто, - ответила Алиса, каждый раз удивляясь его вопросу, - кто ему должен звонить? Как-то все его приятели пробились, пригрелись, пристроились. Один он после такой заявки - Европа, посольство! - работает охранником в какой-то занюханной фирме…
Алек после ее ответа сразу сник и пошел к буфету выпить рюмку перед обедом, который уже разогревала Инка. Вот кто остался верен своей любви! Она обожала Алека до сих пор и старалась для него изо всех сил. Она ведь и шмотки Алисины из-за Алека стирала!
У них уже не было ночей первого их периода, так, вялое перепихивание, но не из-за нее - она-то всегда горела и всегда была готова - из-за него… Он потерял всякий интерес к сексу.