- Н-да, н-да, - приговаривал Петр, уставившись в одну точку прямо перед собой. - Прощать, говоришь? - Его глаза забегали, на лице появилась глуповатая ухмылочка. - Интересно, Ибрагим простил меня за то, что я его вчера нафталином натер? Блохи так и сигали во все стороны. Ибрагим, Ибраги-им! - громко позвал он и встал с табуретки. - А я, между прочим, знаю, кто ту анонимку накатал…
Петр встал и вышел из комнаты.
Оля была слишком поглощена своими мыслями, чтобы обратить внимание на странное поведение Петра. К тому же за полгода она успела к нему привыкнуть. "Ему, как и мне, не повезло в любви", - решила она. Сейчас Оля думала о том, что нужно обязательно написать Илье письмо. Немедленно. Сию минуту. Только вот как, как втолковать ему, что им обоим нужно забыть прошлое, начать все сначала?
Слова фальшивы, как звуки расстроенного рояля. К тому же Илья все время повторяет, что не верит словам. Может, позвонить по телефону, сказать: "Я тебя люблю" - и положить трубку? А потом ждать, ждать его каждую минуту, вздрагивать от стука в дверь, прислушиваться к шагам в коридоре. Однако сможет ли он бросить все и приехать к ней? Да и захочет ли? А ждать без толку - непереносимо…
Оля в смятении ходила из угла в угол, бессмысленно поглядывая на свое отражение в мутном зеркале.
В печной трубе выл злой январский ветер, гремел на крыше оторвавшимся листом железа, заставляя человека проникнуться признательностью к уютному домашнему теплу и покою.
"Я тоже хотела когда-то покоя, - думала Оля. - Мне казалось: еще чуть-чуть, и я не выдержу этого накала, напряжения чувств. Недаром ведь Татьяна говорит, что я обладаю незавидным талантом, даже гением, делать трагедию из каждого пустяка. И вообще двадцатый век не для оперных страстей. Валерка их хоть под шутовской колпак прячет. Я же всегда рублю с плеча и на полном серьезе…"
* * *
Вечером, накануне старого Нового года, неожиданно заявился Валерка в парадном костюме и при галстуке. Вытащил из-за пазухи букет белых гвоздик и галантно склонил перед Олей голову.
- Явился - не запылился, - комментировала от печки его приход баба Галя. - Ну, и с чем пожаловал? - по-родственному прямо осведомилась она.
- Хочу увезти вашу девицу из ее кельи в мой богатый замок. Да не насовсем, баба Галя, не пугайся. На встречу Нового года. Покорнейше просим вашу милость не побрезговать скромным угощением в еще более скромном избранном кругу.
Оля в нерешительности переводила взгляд с Валерки на бабу Галю. Как ей быть? Не хочется сидеть целую ночь в чужой компании, с другой стороны - от своих дум рехнуться можно. Завтра к тому же выходной.
- Ну и как, царевна: будешь непреклонна али благосклонна?
- Вот только облачусь в свои парчовые одеяния…
Она слышала из своей комнаты Валеркин голос, заливистый смех. "Небось опять бабу Галю разыгрывает. А я, кажется, соскучилась по его балагану… И давно не надевала свое концертное платье…"
- Вот это да! - восхищенно воскликнул Петр Дмитриевич, когда Оля появилась на пороге.
- Мослы-то, мослы так и торчат, - отметила баба Галя. - Тебе б жирку маленько нагулять - хоть куда была б девка!
Валерка даже не взглянул в ее сторону. Снял с вешалки шубу, накинул Оле на плечи.
- Ждите к утру, а то и вовсе не ждите! - крикнул он уже с улицы и, едва за ними закрылась дверь, подхватил Олю на руки и побежал к машине. - Простуда, царевна, с ног начинается. Не хватало тебе к больной душе еще и всякие воспаления подхватить. Так сказать, для полного комплекта. Эх, сила небесная, зачем же ты поразила земной любовью мою дурную седую голову!
Он опустил Олю на переднее сиденье, в мгновение ока очутился рядом с ней.
- Что, махнем на край света?
- Это в Нью-Йорк, что ли?
- Какая разница, хоть в Хотунок, лишь бы под ногами никто не путался. А все остальное - обыкновенные декорации.
"Мне тоже хотелось уехать с Ильей на край света, - думала Оля, уткнувшись подбородком в колючий воротник искусственной шубы. - От бойких, развязных поклонниц, от чересчур навязчивых друзей. Хотелось, чтоб он принадлежал мне. Мне слишком много хотелось…"
- Опять у меня под ногами призраки околачиваются. Смотри, Валерий Афанасьевич, как бы они не сперли у тебя нажитые кровавым потом драгоценности.
Они медленно ехали тихими, укутанными пушистым снегом улицами. Оле казалось, что Валерка намеренно выбрал самую дальнюю и глухую дорогу, чтобы подольше побыть с ней вдвоем на фоне сказочной снежной зимней ночи.
- Помнишь, как мы дули в степи коктейль? - спросил он, не отрывая взгляда от дороги.
- Помню. - Оля улыбнулась. - С тех пор мне больше никто не предлагал руку и сердце.
- Эх, смеешься, а для меня… - Валерка тряхнул головой. - Тогда я больше дурака валял, а потом влип, как "москвич" в самосвал. Что делать прикажете, а?
- Красиво сказано. Браво.
- Главное, что всем понятно. Особенно тем, кто в двадцатом веке проживает. Сто лет назад любить куда проще было. По крайней мере, о любви человеческим языком говорили, а не какой-то абракадаброй.
- Ты сегодня очень серьезный.
- И скучный. Ты это хотела сказать? Ничего, сейчас развлечемся. Прибыли, царевна. Выкидывайся из кареты.
В большой комнате, куда Валерка почти втолкнул Олю, на мгновение все примолкли. По-видимому, ее прихода ждали и теперь оценивали, что называется, по одежке.
- Перед тобой вся местная знать, от интеллигенции и до последней шпаны, - представил ей общество Валерка. - Прошу если не любить, то хотя бы не хулить.
По имени он представил Оле лишь молодую блондинку со старательно разложенными по плечам локонами и густо подведенными серебром веками.
- Светлана. Дочь, к тому же единственная, директора завода, на котором я, как тебе известно, служу в инженерах. Между прочим, тоже талантливая музыкантша. Специализируется по части современного вокала. Ладно, а теперь веселимся и делаем кто на что горазд. Маэстро, музыку!
Валерка нажал кнопку, и комната наполнилась ревом какого-то ВИА. Он изогнулся всем туловищем перед Светланой, приглашая ее на танец.
Оля отошла к елке, залюбовалась игрушками. Сколько лет у нее не было своей елки? Пять или больше? Наверное, с тех пор, как умерла бабушка. С тех пор в их доме по-казенному пахнет табаком и пылью, завяли цветы на подоконниках, потому что отец вечно сует в них окурки. Вместо старой дубовой мебели появилась легкая, устремленная ввысь фанерная стенка и отделанная хромом спальня. А ее старенький обшарпанный "Беккер" со словно тающими под пальцами клавишами заменили светло-коричневым (в тон стенке) "Ферстером" с неподатливой клавиатурой. Мать разувает всех гостей в передней, чтобы паласы не испачкали, потом они жуют соленые галеты и маленькие бутерброды, согнувшись над низким стеклянным столиком, а отец смешивает в миксере коктейли по рецептам из "Красивой жизни".
- Вижу, мадам скучает. - К Оле подошел высокий парень в очках с дымчатыми стеклами. - Представляюсь: Аркадий Евсеевич, для вас лично - Аркадий. Председатель местного общества книголюбов, а по-простому - директор книжного магазина. Интересуетесь этим делом?
- Да. Только в последнее время больше приходится читать ведомости и прочую скучную литературу.
- Читать в наш космический век - недоступная простому смертному роскошь. Главное, чтоб книжки у тебя в шкафу стояли, корешок к корешку, серия к серии. Так сказать, весь интеллект в комплекте и на виду. Мадам москвичка?
- Была в недавнем прошлом.
- А теперь угодили в нашу пакостную дыру. Надолго, осмелюсь поинтересоваться? Надеюсь, ненавсегда? Впрочем, можете не отвечать. Давайте лучше глотнем шампанского.
Аркадий подвел Олю к столу а-ля фуршет, возле которого уже расположились парами гости.
"Меня решили пригласить в последнюю минуту, - думала Оля. - С Валеркой выходит четыре пары. Я лишняя. Я кругом лишняя".
- А теперь предлагаю вальс, - услышала она звонкий Валеркин голос. - В честь тех, кто живет всеми помыслами и представлениями в прошлом веке. Маэстро, поехали.
Он схватил Олю за руку и потащил на середину комнаты. Они закружились под звуки вальса из "Метели" Свиридова.
- Если ты будешь такой красивой и… недоступной, брошу к черту всю эту шушеру, и мы с тобой сбежим…
- К бабе Гале на рисовую кашу.
- Талантливая ученица провинциального балаганщика. Поздравляю.
Валерка оттолкнул Олю от себя и выскочил на кухню.
Толстячок Толя, который пригласил ее на танго, втолковывал ей, что, защитив кандидатскую "для души", мечтает устроиться завмагом "для дела".
- Понимаете, когда импортная стенка стоит по госцене три куска, а спекулянты просят двойную, на триста двадцать доцентских минус налоги ноги протянешь.
- А вам непременно нужна эта стенка? - просто так, для поддержания разговора спросила Оля.
- Ну, я вас не понимаю. - Толя даже остановился от удивления. - Мы же с вами современные люди. Вы что, предлагаете назад в пещеру?
В двенадцать елка вспыхнула разноцветной пульсирующей гирляндой, приведя в неописуемый восторг вполне уже веселеньких гостей.
Валерка одним заходом выключил музыку и свет. В мерцающей разноцветными огоньками тишине раздался громкий выстрел шампанского и густой баритон Аркадия:
- Господа, попрошу вас наполнить бокалы искристым вином, ибо наступила самая торжественная минута. Сейчас мы с вами выпьем за наступивший новый год и за тех, кто вместе с ним вступает в новую жизнь.
Привыкнув к полумраку, Оля заметила, что по бокам Аркадия стоят Светлана и Валерка.