– Знаешь, горошек, как-нибудь я встану пораньше и приду сюда, чтобы узнать, кто это там плещется. Может, русалка… – Она улыбнулась и погладила свой живот. – Или ее муж.
Вернувшись домой, она приготовила себе завтрак и за едой размышляла о странном поведении Бодро. Наконец она пришла к заключению, что Бодро прогнал ее ради ее же пользы. Может, в зарослях шныряли лисица, рысь или аллигатор. И ведь он обещал заглянуть к ней. А Тристан говорил, что Бодро всегда держит данное им слово.
– Придется нам подождать его, мой горошек. Правда, он мог бы вести себя повежливее. Не обязательно было так кричать. Не очень-то приятно было его слушать.
Вымыв стакан и тарелку, она поставила их в сушилку и посмотрела на часы: ровно одиннадцать.
– И все-таки мне очень надо поговорить с ним. Может, он придумает, как не пускать людей в док, – сказала она ребенку. – Может, он уже охраняет его. И кто знает, может, это его шаги я слышала вчера вечером, наверное, он проверял, не пользуется ли кто доком.
Женщина зевнула. Еще до прогулки к Бодро она чувствовала себя утомленной.
– Нам нужно подремать, горошек, а не то я засну стоя. А потом мы с тобой поедем в Хуму, купим продуктов и новый компьютер, поменьше. – Это будет нашим самым увлекательным приключением за день. – У нее по спине пробежал слабый холодок. – Я надеюсь, – добавила она.
Глава 3
Уже почти стемнело, когда Сэнди вернулась домой после поездки в Хуму, которая находилась в двадцати милях от Бон-Шанс. Если она и до этого была уставшей, то теперь едва не падала с ног. По дороге она купила молочный коктейль с шоколадом. Она слишком устала, чтобы готовить еду, сил хватало только на то, чтобы выпить коктейль.
Сэнди поставила машину на подъездной дорожке у патио и, взяв пакет с продуктами, направилась к дому. Уже подойдя к двери, она заметила на земле следы чьих-то ног.
От испуга она чуть не выронила продукты и огляделась, но вокруг никого не было. Она осторожно толкнула застекленные двери. Они были заперты.
Не увидев грязных следов на пороге, она с облегчением вошла в дом и заперла за собой двери, затем сквозь стекло стала рассматривать следы на дорожке.
Размер отпечатков трудно было определить, они были размытыми. Рифленых отпечатков не было видно, значит, ботинки либо сильно изношены, либо подбиты гладкими подошвами.
Бодро носил старые разбитые башмаки, может, это он приходил. "Ну конечно", – облегченно вздохнула она. Это Бодро оставил здесь следы. Тристан всегда предупреждал ее, что в его отсутствие за ней будет присматривать Бодро.
На дисплее ее мобильного телефона было восемь часов. Она потянулась и зевнула.
– Как думаешь, горошек? Не рановато нам ложиться?
Она включила сигнализацию, взяла стакан воды и коктейль, куда бросила два кубика льда, и направилась в спальню.
Уже забравшись в кровать, Сэнди вспомнила, что не задернула шторы. Вылезать было лень, но она знала, что иначе не сможет заснуть, особенно после того, как заметила, что Мюррей Чо и его сын заглядывают к ним в окна.
Задернув шторы, она забралась под одеяло и взяла книгу, которую начала читать еще у свекрови, но, вспомнив, что она ей не понравилась, бросила книгу на пол. Затем достала с полки тумбочки старый номер журнала мод и стала рассеянно его просматривать.
Неожиданно ребенок начал энергично толкаться.
– Ого! – воскликнула она. – Молодец, горошек! Вот это толчок!
Она погладила место на животе, где прощупывалась его крохотная ножка, но это не помогло.
– Успокойся! А то мне придется снова идти в туалет. Пожалуйста, не колоти по мочевому пузырю! – Она хмыкнула. – Ах, вот ты как! Прямо по нему. Выходит, ты у меня непослушный мальчик!
Она пошла в ванную и увидела, что там занавеси тоже раскрыты. Задернув их, она воспользовалась туалетом и стала мыть руки, поглядывая на себя в зеркало. Глаза у нее были испуганными.
"Ну же, Сэнди, выше нос, – укорила она себя, – в доме бояться нечего".
– Здесь нам ничто не грозит, – объясняла она ребенку. – Это дом твоего папы. Здесь жили его отец и дед. Он уверял меня, что тут мне всегда будет спокойно и безопасно. А теперь и тебе со мной.
К глазам ее подступили слезы, и она сердито смахнула их.
– Это все из-за Мюррея Чо и его сына Патрика, они подглядывали в окно в тот день, когда хоронили твоего папу. Не уверена, что когда-нибудь я снова буду храброй. – Она вздохнула. – Даже когда ты родишься, – тихонько добавила она, поглаживая живот в том месте, где, как ей казалось, была его спинка. – Это они виноваты, что я стала такой трусихой.
Она выключила свет и легла, но сон не шел к ней, как и прошлой ночью. Как только она закрывала глаза, возникали жуткие видения. Вздохнув, она села, включила свет, достала из тумбочки бутылочку с лекарством и внимательно прочла прикрепленный к ней рецепт: "В качестве снотворного примите одну или две таблетки". Можно принять одну, так будет безопаснее, поскольку доктор прописал две таблетки.
Запив таблетку водой, она снова легла.
– Что ж, попробуем еще раз, – прошептала она, повернулась на бок и обняла свой выпирающий живот. – Спокойной ночи, горошек, – проговорила она нежно, чувствуя, как по лицу стекают на подушку слезы. – Господи, ну почему я плачу? – вслух пробормотала она. Она редко плакала и практически никогда не принимала снотворное, чтобы заснуть. Но почему-то сегодня у нее на душе было очень тревожно, но не из-за воспоминания о двух мужчинах, заглядывающих в ее окно.
Она сама заявила матери Тристана, что должна возвратиться домой, где жила с мужем. Сказала, что только это поможет ей залечить душевную травму. Так она думала тогда, но теперь сомневалась, правильно ли поступила. Когда она разговаривала с Мэдди, ей в голову пришла невероятная, дикая мысль, которая не могла быть правдой. Но она не могла выкинуть ее из головы.
Что, если это не сын и отец Чо нагнали на нее страху и не давали уснуть? Что, если это был человек, которого она видела в день похорон Тристана уже потом, позднее? Фигура, которая, должно быть, была видением. Или это был он? Что, если именно он забрал ее планшет?
Был ли это Тристан – или его призрак, которого она так боялась? Она помнила, как он стоял снаружи, у самого окна в спальню, весь мокрый, с бледным измученным лицом. С его головы стекала кровь, смешиваясь с каплями дождя. Сэнди передернулась. Господи, избавь меня от этого страшного зрелища! Она не верила в вуду, не верила в призраков, демонов и гоблинов. Но она знала, что не сможет здесь жить, если Тристан снова будет являться, даже если это только игра ее потрясенного горем воображения.
Он наверняка только привиделся ей, потому что, будь он жив, ни за что не заставил бы ее так страдать, притворяясь мертвым.
Если бы Тристан был жив, он был бы сейчас здесь, с ней и с их ребенком.
Тристан открыл застекленные двери запасным ключом, который всегда хранился под цветочным горшком, и осторожно стряхнул с себя капли дождя.
И снова Бодро оказался прав, когда говорил, что Тристан еще очень слаб: в ноге пульсировала боль, голова кружилась от усталости. Но у него не было иного выхода.
Бодро рассказал ему, что, пока он плавал в море, к нему приходила Сэнди. Но он уже видел ее на берегу. Вряд ли Сэнди разглядела его из-за слепящего солнца. Иначе она вернулась бы к Бодро, чтобы спросить о нем.
По словам Бодро, она была взволнована, очень нервничала, будто чего-то боялась и очень хотела поговорить с ним. Но Бодро, зная, что Тристан вскоре вернется той же дорогой, прогнал ее, чтобы они не столкнулись лицом к лицу.
Тристан прокрался через кухню к сигнальному устройству за дверью в коридоре, нервничая из-за скрипа своих кроссовок. Он успел отключить сигнализацию всего за две секунды до того, как должна была зареветь сирена тревоги, так медленно он двигался.
Свою палку он оставил снаружи у дверей, чтобы не уронить ее и не задеть что-нибудь. Затем осторожно пробрался к детской, где спрятал флешку. Тогда ему казалось, что лучшего места не найти. Но возможно, ее все-таки обнаружили, хотя в таком случае Бодро узнал бы об этом. Он пришел забрать ее, тогда у Сэнди не будет того, за чем охотятся бандиты.
Разумеется, нужно еще придумать, как убедить таинственного главаря контрабандистов, которые воспользовались его причалом для ввоза оружия, что Сэнди понятия не имела о том, что он тайный агент, работающий под прикрытием, и что в доме нет ничего, что помогло бы установить личность главаря.
Он начал осторожно открывать дверь в детскую, когда ему послышался позади какой-то шум. Он замер и прислушался. Нет, ничего. Он снова взялся за ручку двери, и тихий, приглушенный шум повторился. Он прислушался, и у него защемило сердце.
Это была Сэнди, точно Сэнди. Она с кем-то разговаривала. Было два часа ночи. Она должна была крепко спать, ведь она всегда ложилась до двенадцати и вставала в семь утра, максимум в половине восьмого. Но ведь она беременна, а его мать говорила, что последние месяцы беременности она очень часто ходила в туалет.
Значит, она вставала в туалет. Но может, Сэнди говорит или стонет во сне. Он ждал и настороженно прислушивался. Торопиться ему некуда, когда она успокоится, он потихоньку выскользнет из дома, так что она и не узнает о его приходе.
Он стоял на правой ноге, приподняв левую и упражняя мускулы, оставшиеся под безобразным швом, которым Бодро зашил его рану. Напрячь, расслабить, напрячь, расслабить.