у меня немного. Ты ведь пострадал по моей вине. Это на
меня должна была упасть стена. – Она погладила Лео по
голове: – До свадьбы заживет.
Лео почувствовал тепло ее руки и с благодарностью
улыбнулся:
– Увидимся.
Банкир с сыном погрузили сундук в машину и вош-
ли в замок, чтобы оформить бумаги.
Когда старый банкир закончил подсчет, он сказал гра-
фу Мауро:
– Синьор Джильдони, подпишите здесь. Все деньги
пойдут на ваш счет, – и, замявшись, спросил: – В случае
чего, д еньги кому выдавать, надо бы оформить заранее.
– Но у него есть племянник, граф Джино, – сказа-
ла Катя, – прямой наследник.
– Да, да по закону деньги пойдут ему, но синьор Ма-
уро может распорядиться ими по-своему, – сказал бан-
кир. – Так что же? – он вопросительно посмотрел на
старого графа.
– Ей, напишите все ей, – он кивнул на Катю, – ей,
моей любимой!
Катя, обрадовавшись внезапному богатству, подошла
к старому графу, погладила его по седой голове и, глядя
в глаза, сказала тихо:
– Спасибо, милый. Мне еще никто не делал таких
подарков.
Когда они остались одни, Катя сказала:
– Милый, давай эти деньги пустим на ремонт наше-
го замка. Он совсем разрушился и его нужно срочно спа-
сать. А то где твои внучки будут жить, если замок зава-
лится совсем.
– Да, да, Линда, конечно, распоряжайся деньгами по
своему усмотрению, – улыбнулся старик, – мне уже ни-
чего не надо. Меня брат Джованни уже которую ночь зо-
вет к себе. Мне уже надо собираться. Ты меня помой се-
годня да одень в новый черный камзол.
Через час привезли Лео с гипсом на ноге. Санитары
осторожно внесли его в дом.
– Куда положить? – спросил один.
Катя подумала:
– И правда, где же Лео будет спать? – в комнате лишь
одна широкая кровать старого графа, где они спят вместе,
и она попросила: – Положите его пока на эту кровать и,
если можно, принесите диван из другой комнаты.
Когда санитары поставили диван в дальний угол комна-
ты, они перенесли туда Лео. А он смущенно улыбнулся:
– Прямо как с фарфоровой куклой носитесь со
мной.
– И еще, пожалуйста, отгородите диван этим шка-
фом, – попросила Катя.
Вечером Катя усадила за стол старого графа, а Лео по-
несла ужин в постель.
Тот попытался встать:
– Ну что ты, Катя! Я сам, – но острая боль пронзи-
ла ногу, и он, скривившись, согласился: – Ладно, только
сегодня. Спасибо тебе, – он погладил Катину руку.
А Катя подумала: "Как жаль, что это не Джино".
Лео, заметив ее грустный взгляд, улыбнулся:
– Да не переживай ты так, помиритесь вы со сво-
им Джино. Тем более что он очень любит тебя и хочет
быть с тобой и девочками. Он мне рассказал, что случи-
лось тем утром, когда ты застала их с Нинкой в постели.
У них действительно ничего не было. Это Нина подстро-
ила, чтобы отбить его у тебя, а ты попалась на удочку и
поверила ей. Как, впрочем, и Джино. Вы ведь оба взрос-
лые люди, причем умные, но попались в ловушку какой-
то¼ я даже не знаю, как ее назвать. Сделать такую под-
лость своей близкой подруге! Если бы она знала, как я
зол на нее, – воскликнул он.
– Да, Джино теперь в свое оправдание может гово-
рить все, что хочет, – сказала печально Катя. – Я ведь
сама слышала, как он сказал ей: "Любовь моя". Эти сло-
ва он всегда говорил мне, я думала, что только мне, а ока-
зывается¼
– Катя, да он спросонья подумал, что это ты! – вос-
кликнул Лео.
– Ну как он подумал, он что не почувствовал что ря-
дом с ним чужая женщина! Нет, нет. Это он просто при-
думал в свое оправдание, – сказала она тихо. – И во-
обще, знаешь, Лео мне не везет на подруг. Это вторая в
жизни близкая подруга, которая увела у меня мужчину.
В России у меня тоже была одна красотка, подружка лю-
бимая, которая без стеснения занималась любовью у ме-
ня на глазах с моим женихом. И вот теперь, я думаю, что
у меня друзья будут только лишь мужчины. Вот ты и Бе-
пе. Вы мои самые надежные друзья.
– А ты знаешь, Катя, мне тоже не везет на подруг.
Возле меня почему-то не держится ни одна женщина. Я
не пойму почему. Вроде я все делаю так, но¼
Катя вспомнила, как возмущалась и ругалась Нина
после встречи с Лео, и, улыбнувшись, сказала:
– Тебе нужно почитать специальную литературу. Ну,
о том, как себя вести с женщинами. Что и как мы любим,
чего мы хотим. Ведь сейчас куча этой литературы.
– Да я как-то не задумывался над этим. Мне кажется,
что я все делаю так. Да и некогда мне читать, я то учился
в институте, потом в аспирантуре, а до прочего руки не
доходили. А сейчас завален работой с головой.
– Ты знаешь, Лео, занятие любовью с женщиной, это
не прочее. Это очень важно. И если у тебя будет гармо-
ния с женщиной, то у тебя в жизни все получится, все
удастся. Если у тебя в доме есть человек, который тебя
любит, который всегда может понять и помочь, то тебе не
страшны никакие бури в жизни. И попомни мои слова,
если ты не будешь относиться к занятию любовью серь-
езно, то будешь болтаться по жизни, как осенний листок
на холодном ветру, – улыбнулась Катя.
– И что же такое важное может быть в этих играх в
любовь? – спросил Лео, жуя бутерброд.
– Для меня, как я думаю и для других женщин, очень
важны нежность и ласка, – сказала Катя. – Ты даже не
представляешь, сколько нежных слов говорит мне Джи-
но, сколько поцелуев он дарит мне, как ласкают его ру-
ки и губы меня всю-всю, и мне хочется отвечать ему тем
же, и я дарю ему нежность и ласку, – она вздохнула, сле-
за покатилась по ее щеке. – Больше никому я не смогу
дать столько любви и нежности.
Она смахнула слезинку и, улыбнувшись, сказала:
– Что-то я разоткровенничалась. – И, увидев, что
старый граф поел, она встала с дивана, на который при-
села с краешку, и пошла к старику. – Мауро, ты хотел
принять ванну, пойдем, я тебя помою.
Когда рушился замок, то сломалась газовая труба, и
газ не шел в дом. Она нагрела заранее большую каст-
рюлю воды на электроплите и вылила в ванную. Доба-
вив холодной, Катя раздела старика и помогла забраться
в воду. Взяв банку, она стала набирать воду в нее и поли-
вать на старика.
"Да, удобства у нас", – подумала Катя.
Когда она помыла старого графа, тот попросил:
– Надень на меня одежду, которая в том сундуке ле-
жит.
Катя достала из сундука пропахшие нафталином каф-
тан из бархата черного цвета, рубашку из тонкой ткани с
кружевами и нижнее белье. Одежда была на три разме-
ра больше графа. И Катя спросила:
– Это, что, твои одежды, милый?
– Да, Линда, ты разве не помнишь, что я в них ходил
на балы? – и, вздохнув, добавил: – Ты забыла.
– Нет, нет, я не забыла, – поспешила успокоить ста-
рика Катя.
– Не забыла? – в глазах графа вспыхнул свет. – Ты
помнишь, как ты танцевала на балах со своим Джован-
ни? Ты была прекраснее всех дам, в своем зеленом бар-
хатном платье, расшитом жемчугом. Как-то я спросил у
Джованни, почему ты всегда в одном и том же платье, по-
чему он не купит новые, но он сказал, что ты не хочешь
никакого другого платья, ты любишь лишь это. А я, как,
впрочем, и другие мужчины, стоял рядом со своей нелю-
бимой женой и не сводил с тебя глаз. Боже, как я хотел
тебя. Как я любил тебя!
Катя смотрела на старого графа, и ей было очень жаль
его. Она думала: "Вот прожил человек жизнь, не прожил,
а так, провел. А еще лучше сказать, перевел свою жизнь.
С нелюбимой женщиной жизнь не получилась, детей у
него не родилось, даже золото, и то не далось ему в руки,
когда оно ему нужно было. Но все же в его жизни был и
до сих пор горит свет любви. Любви безответной и по-
этому еще более желанной и горячей и сейчас, когда тело
его уже доживает свои последние годы или, может, дни,
и сейчас в сердце его горит этот свет. И может, когда он
умрет, то наконец-то их души соединятся, а может, и нет.
Ведь Линда его не любила. Какая печальная история, и
мне до глубины души жалко бедного графа Мауро".
– Милый, наденем сейчас нижнее белье новое, а ру-
башку, камзол и панталоны утром, хорошо? – спросила
Катя, укладывая его в постель.
А сама подумала: "И вправду, что ли, умирать собрал-
ся? Может, доктора вызвать? Надо что-то предпринять".
– Мауро, если тебе плохо, давай я вызову доктора, -
Катя погладила его по седой голове.
– Да нет, мне не плохо, не волнуйся, – улыбнулся
он, ложась спать, – мне хорошо.
Катя прилегла возле него, погладила его высохшие
плечи, взяла сморщенные старые руки в свои и прошеп-
тала:
– Спи, милый, спи. Я сейчас согрею твои руки, спи,
спи¼