ных".
Дверь в палату открылась, и на пороге показался Джи-
но. Он нерешительно встал у порога. Увидев, что Катя
подняла на него глаза, он стал на колени и пополз к ее
кровати:
– Катюша, прости меня, – он подполз и обнял ее
вместе с младенцами.
Катя откинула его руку и холодно посмотрела на не-
го, хотя сердце ее прыгало от радости.
– Ты мне нужен только для того, чтобы зарегистри-
ровать детей, а потом опять можешь уезжать во Францию
или к своей Нинке, – сказала она строго.
– Я не хочу к Нинке, я хочу к тебе. И люблю я только
тебя, любовь моя, – улыбнулся Джино, вставая с колен.
– А ну, где тут мои графинюшки? – его рот рас-
плылся в широкой улыбке, а глаза с любовью останови-
лись на двух крошках. – Мои доченьки, – погладил он
их по щечкам, – мои красавицы. Какой дурак ваш пап-
ка! Я чуть не потерял вас и вашу маму. Вы меня прости-
те, мои сладенькие? – И он посмотрел на Катю.
По ее щекам текли слезы, а в ее голубых глазах было
столько любви и нежности! Но вдруг она опустила рес-
ницы, смахнула слезы и сказала:
– Нет, доченьки мои, мы не можем простить преда-
тельства нашего папы, и поэтому мы будем жить сами,
без папы.
Джино с отчаянием посмотрел на Катю:
– Катя, не сходи с ума! – воскликнул он.
– Иди к Нине, – тихо сказала Катя.
– Да не был я с нею, не был! – закричал он. – Это она
все подстроила, чтобы разлучить нас! Не спал я с нею!
– Как же не спал, – продолжала грустно Катя. – Я
же не слепая и не глухая. Я все видела и слышала, как
ты шептал ей: "Любовь моя!". А я-то думала, что ты так
говорил только мне. Мне одной, а ты… – И Катя отвер-
нулась.
– Вот бумажки, зарегистрируй дочек и уезжай, по-
жалуйста. Нам от тебя больше ничего не нужно.
Джино взял бумаги и молча вышел. Ну как он ей до-
кажет, что он не спал с ее гадкой подругой?!
Зарегистрировав девочек и отдав бумаги в регист-
ратуру роддома, Джино улетел во Францию. Ему бы-
ло очень горько и обидно, что Катя не простила его,
но он снова и снова вспоминал с нежностью двух кро-
шечных девочек, и сердце его наполнялось радостью и
надеждой.
"Отец, я отец", – думал он, и губы его растягивались
в улыбке.
После обеда в роддом приехали Бепе и Лео, наряд-
ные и с цветами. Маринка заглянула в палату и сказа-
ла улыбаясь:
– Катя, твои мужчины приехали. Ты готова? Пош-
ли. Я тебе помогу.
Она взяла одну малышку и пошла вперед.
Подойдя к Лео, сказала:
– Получайте ребенка.
А Катя вручила сверточек Бепе и тоже улыбнувшись
сказала:
– Получайте и вы.
И обняла Марину:
– Спасибо, Маринка, всего тебе доброго. – И отда-
ла ей цветы.
Все погрузились в машину Бепе и поехали в замок.
Проезжая мимо своего дома, Катя спросила:
– Бепе, ты знаешь, у каких соседей старый граф?
– Да вот здесь. Остановить?
Катя молча кивнула и вышла из машины. Войдя в дом
к соседям, она увидела старого графа, и сердце ее сжа-
лось: он сидел одиноко в углу, всеми позабытый, совер-
шенно сгорбившийся и несчастный.
Увидев Катю, он улыбнулся:
– Линда, ты вернулась. Я так долго жду тебя. Я уже
думал, что ты меня опять бросила.
Катя погладила его по седой голове.
– Ну что ты милый, – ласково сказала она. – Я была
в роддоме, родила двух девочек, двух графинюшек, твоих
наследниц. И больше я тебя никогда не оставлю.
Старик улыбаясь тихо сказал:
– Линда, мне так хочется в замок.
– Я знаю, – тихо сказала Катя. – Мы сейчас туда
поедем и будем там жить всегда.
Соседка с удивлением смотрела на них: при чем здесь
Линда и почему "милый"?
Катя набросила на старика пальто и, поблагодарив со-
седей, повела к машине.
Когда подъехали к замку, старый граф сказал:
– Слава богу! Теперь и помирать можно.
– Ну что ты, Мауро, – улыбнулась Катя. – А кто мне
будет помогать твоих внучек растить? Ты посмотри, ка-
кие они хорошенькие и похожи на тебя.
Старый граф улыбнулся: "Неужели мои внучки?"
Когда вошли в гостиную, Бепе достал из кармана
деньги и дал их Кате.
– Это Джино оставил твою зарплату, ты ведь не полу-
чала денег, когда смотрела за старым графом. И еще для
дочек. Им сейчас многое нужно купить. Ты напиши спи-
сок, что надо, и мы с Лео все купим.
– Спасибо, мои хорошие, что бы я без вас делала? -
улыбнулась Катя.
Когда друзья уехали, Катя облегченно вздохнула:
– Дома.
Она сейчас же позвонила отцу:
– Папа, мы с девочками уже дома, и я хочу, чтобы ты
приехал к нам. Нам сейчас нужна твоя помощь, да и по-
том, я очень соскучилась по тебе.
– Как дела, как Джино, вы помирились? – спросил
отец.
Катя замялась и сказала:
– Пап, приезжай, и все увидишь сам.
Обойдя комнаты, Катя решила, что комната графа са-
мая теплая и, так как запас дров небольшой, жить пока
все будут в одной комнате и топить один камин. На ме-
сяц дров хватит, а там и лето.
Разрушение замка прекратилось, и в нем можно бы-
ло жить, но Катю тревожила трещина на стене гостиной:
не дай бог стена рухнет. И Катя решила заштукатурить
ее. Она пошла в пристройку за замком, где лежали стро-
ительные материалы.
Открыв дверь, она вошла вовнутрь. Здесь Катя еще
ни разу не была, она видела, как Джино брал оттуда из-
весть. Прямо на полу лежали доски, рядом стояло несколь-
ко мешков. Она открыла один, там оказался цемент. На-
брав в ведро цемента, Катя повернулась к выходу, и сердце
ее оборвалось. На стене висел ключ. Большой старинный
ключ. Катя схватила ключ и стала его разглядывать. Сом-
нений не было – это ключ от сокровищ. Как жаль, что
она нашла его только сейчас. Из-за этого ключа она чуть
не погибла! А он висит здесь! Кто его сюда повесил? На-
верное, кто-то из бывших слуг. Катя стерла с ключа пау-
тину и взяла с собой.
Поставив ведро с цементом, она стала искать гвоздь,
чтобы повесить ключ. Граф, дремавший у камина, открыл
глаза и спросил:
– Линда, ты что ищешь?
– Да вот, ключ нашла и хочу его повесить на стену.
Смотри, какой красивый, старинный, наверное. – Она
протянула ключ старому графу.
– Да это же ключ от сокровищ! – воскликнул тот.
– Теперь уже просто ключ, – сказала Катя, – ведь
сокровища засыпаны песком, и их уже не достать.
– Я помню, что есть еще один вход к сокровищам, -
сказал старый Мауро, – может, оттуда сможем их взять,
но я не помню, где этот вход. Я совершенно забыл, – он
схватился за голову. – Я помню, что до болезни я тебя
водил в подвал и хотел дать тебе сокровища, но я не пом-
ню, где вход туда. Да и потом, я хочу тебе сказать, – он
замялся, – сокровища, по-моему, нет.
– Как это нет? – воскликнула Катя. – Я ведь сама
видела их!
– Когда я болел, моя жена вывезла сокровища, отда-
ла своему беспутному отцу, а тот их пустил на ветер. А в
сундуки она сложила старую утварь и дешевую бижуте-
рию, чтобы я не догадался о краже. А я не знал. Это мне
сказала та женщина, у которой я жил последнее время,
соседка, у которой ты меня забрала. Ее мать работала у
графини, моей жены, служанкой и помогала той пере-
возить сокровища. Так что я, оказывается, гол как со-
кол, – вздохнул граф. – Я всю жизнь тешился, что я бо-
гатый, а оказывается¼
– Ну ничего, милый, не переживай, – сказала Ка-
тя. – Может, к лучшему, что сокровищ нет. И если они
действительно проклятые, то все проклятье пошло на
твою жену. Видишь, она не смогла родить ни одного ре-
бенка, и сама умерла молодой. А у тебя две внучки. – Она
улыбнулась и подошла к кровати, где спали малышки.
Вечером Бепе обещал привезти широкую люльку, что-
бы обе поместились. Полюбовавшись своими сокровища-
ми, она пошла замазывать щель в стене.
На следующий день Катя взялась побелить гостиную,
потому что малышкам нужно чистое помещение, а здесь
столетняя пыль, она содрала со стен ветхий гобелен и на-
чала побелку. Катя хотела снять портреты, но они были
огромные, в багетных рамках, неподъемные, и Катя ре-
шила побелить вокруг них, а когда приедет кто-либо из
друзей и снимет портреты, она забелит пробелы.
Когда она белила стену, где висели портреты, то по-
чувствовала, что стена сделана из фанеры. Это, по-види-
мому, была какая-то перегородка. Осмотрев и ощупав всю
стену, Катя нашла маленькую дырочку из-под гвоздя и
расширила ее. Она прислонилась одним глазом к дыре и
ахнула от восторга. Метрах в трех от нее шел широчен-
ный парадный вход. Ступеньки были сильно разрушены,
но сохранились перила: старинные, ажурные, в позоло-
те, они сверкали, как новые. Ступеньки вели на второй