с тобой, ты моя самая сладкая, и я тебя хочу съесть, -
улыбнулся он.
Катя очень жаждала его жгучих ласк, по ее телу по-
бежал огонь, пульсирующие волны желания нарастали
внизу живота, ей страстно хотелось ощутить жар муж-
ской плоти в себе, но их ждал старый граф, и Катя, вы-
скользнув из объятий Джино, сказала:
– Граф Мауро ждет тебя. Он хочет, чтобы ты с ним
посмотрел в комнатах его родителей, что можно продать.
Только возьми топор, там нужно дверь прорубить, – до-
бавила она.
– А ты как туда заходила? – удивленно спросил
Джино.
– А я в дырку, на четвереньках, – засмеялась Катя.
– Нет, Катя, ты просто невозможный экземпляр. Я ду-
маю, один-единственный в мире, и тот мне достался. Ну
как ты могла туда лезть? – вздохнул Джино. – Ну как
можно так не жалеть себя?!
Катя прильнула к нему, заглянула ему в глаза:
– Милый мой, мое любопытство сильнее меня, и я
не могу с ним справиться. Я никогда даже не подозрева-
ла, что я настолько любопытна.
– Ах ты, моя Катюша, ну что мне с тобой делать? -
улыбнулся Джино.
Когда они вошли в комнату старого графа, он, как
обычно, дремал, но, услышав стук дверью, открыл гла-
за и улыбнулся:
– А, вы пришли? – он медленно встал и побрел в
комнаты своих родителей.
Когда Джино прорубил дверь и они вошли, там царил
полумрак. Катя зажгла свечи, но Джино пошел на улицу
и посбивал с окон доски. При дневном свете великоле-
пие сияло еще сильнее, чем при свечах, и Джино поду-
мал, что ему жалко продавать эту красивую старинную
мебель. Когда они вошли в спальню родителей Мауро, то
на стене увидели огромный портрет, который Катя уже
видела. Женщина была великолепна и лицом походила
на Джино.
– Джино, посмотри, даже твоя бабушка на тебя по-
хожа, вернее ты на нее, – шепнула Катя.
– Что вы там шепчетесь? – спросил граф.
– Да вот, – Катя не знала, затрагивать эту тему или
нет, она боялась, что граф опять поссорится с Джино. -
Я говорю, что твоя мама очень похожа на Джино, вернее
он на нее, – осторожно сказала она.
– Да, да, я вижу, – сказал граф, глядя то на портрет,
то на Джино, – вижу, вижу.
– А может, Джино твой родственник? – продолжи-
ла Катя осторожно.
– Нет, у меня нет родственников, – горько вздохнул
старый граф. – Я последний. У меня не было детей и у
брата моего тоже.
"Он все забыл", – подумала Катя огорченно.
И тут же ей пришла в голову мысль, и она спросила:
– А почему ты без денег? Ведь есть же сокровища, и
ты знаешь, где они, почему ты их не возьмешь? Ведь если
ты последний, то тебе нечего бояться проклятья.
Она хотела сказать, что граф уже старый, все равно
скоро умирать, но прикусила язык. Может, он еще не счи-
тает себя старым. А граф вздохнул и сказал:
– Да я бы уже их и взял, но выбросил ключ в реку,
и его, видно, унесло течением, потому что найти его не
смог, а сокровища без ключа не взять. Вернее, взять мож-
но, но унести нельзя.
– Как это? – подскочила Катя.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – улыб-
нулся граф и, повернувшись к Джино, сказал: – Джи-
но, пригласи антиквара, пусть он это все оценит, и про-
дай. Мне оно ни к чему. Наследников у меня нет, а когда
я умру, это все растянут.
Он повернулся и медленно пошаркал к выходу.
– Нет, ну что это он! – воскликнула разочарованно
Катя. – Ключ от сокровищ потерял, что у него есть пле-
мянник, не помнит. Мне, например, очень жалко прода-
вать это все. Посмотри, оно все еще целое, красивое.
Она открыла шифоньер и замерла от восторга:
– Боже, сколько одежды, и какая красивая, посмот-
ри, какие старинные платья, – она провела рукой по этой
роскоши. – Нет, это нельзя продавать. Нужно здесь сде-
лать музей. Да, музей рода Джильдони.
Джино подошел сзади и обнял Катю за талию:
– Да, ты права, умница моя. Это нельзя продавать,
это история. История моего рода. И что бы там ни говори-
ли, что мой род вымирает, все это не так. Я сделаю здесь
музей, и мой род будет продолжать жить.
Затем он обошел все комнаты, ощупал все и, не най-
дя ничего опасного, сказал Кате:
– Если хочешь, можешь жить в этих комнатах. А гра-
фу скажу, что продаю всю мебель.
Катя прошла еще раз по комнатам и сказала Джино:
– Да нет, не хочу я здесь жить. Я боюсь, что здесь
живут привидения.
Джино посмотрел на нее удивленно:
– Почему? Ты их боишься?
А Катя смущенно сказала:
– Раньше не боялась, а сейчас что-то во мне измени-
лось, я не пойму что, но я как-то стала осторожней.
– Ах ты, выдумщица моя, – Джино обнял ее и за-
глянул в глаза, – ты только недавно лезла в эту комнату
и ничего не боялась.
– Ты не хочешь пойти со мной в лес? – спросила Ка-
тя, когда они вышли во двор.
– Зачем тебе понадобилось в лес? – спросил Джино.
– Да там ягоды поспели, ежевика. И мне очень их
хочется.
В лесу они собрали много ягод, и Катя все с огромным
желанием съела. У нее прямо открылся потрясающий ап-
петит на эту ежевику.
Джино смотрел, как она их поедает, и сказал улы-
баясь:
– Ты их так лопаешь, как будто ты беременная.
Катя удивленно взглянула на него:
– А ты откуда знаешь, как едят беременные жен-
щины?
– Да у моего друга сейчас жена беременная, так она
ест за двоих.
"А может, и я беременная?" – подумала Катя, но про-
молчала.
А Джино подошел близко-близко, так близко, что она
затрепетала от этой близости, и сказал:
– Мне очень бы хотелось, чтобы ты была бере-
менна.
Выйдя из леса, они пошли по берегу небольшой ре-
чушки, и Катя вдруг сказала:
– Может, поищем ключ от клада?
– Катя, и не думай даже, – строго сказал Джи-
но. – Тебе же сказано, что эти сокровища нельзя тро-
гать. А вдруг они как-то затрагивают и нас с тобой. По-
скольку я потомок Джильдони, я не хочу рисковать про-
должением своего рода. И хочу иметь детей, ясно тебе.
Живых детей!
– Ну ладно, ладно, – улыбнулась Катя, – ну чего
ты раскричался, я не люблю тебя такого, – надула губ-
ки Катя.
На следующий день, как только Джино уехал на ра-
боту, Катя побежала к реке искать ключ.
– Нет, мне эти сокровища не нужны, – говорила она
себе, – мне только хочется убедиться, что они действи-
тельно есть, мне только хочется посмотреть на них.
Она долго ходила по берегу, потом влезла в воду и на
четвереньках прощупала все дно. Ключа не было. Она
попереворачивала все камни в реке и возле, но ключ так
и не нашла.
Ее почему-то тошнило, и ужасно хотелось ежевики.
Катя пошла в лес, нашла несколько ягод и съела с та-
ким аппетитом, вроде ее не кормили, по крайней ме-
ре неделю.
"Что это со мной? – удивилась она. – И эта тошно-
та, может, что-то съела несвежее?"
Она вспомнила все, что вчера ела. Все свежее, все
вкусное. Джино привозил хорошие продукты. Если сна-
чала, как только она приехала сюда работать, были в ос-
новном макароны, зелень и немного мяса, сейчас он при-
возил много разнообразной еды, и Катя могла готовить
не только итальянские блюда, но и русские. Нет, от еды
не должно быть плохо. Так почему же ее тошнит?
Когда обедали, Катя спросила старого графа:
– Милый, а можно и Джино с нами будет ужинать, а
то он на сухомятке желудок испортит? – она заглянула
старику в глаза и погладила его сморщенную руку.
– Ох ты и хитрющая, Линда, – улыбнулся граф без-
зубым ртом, а морщинки на лице сплелись сплошной сет-
кой. – Ну как я такой ласковой женщине могу отказать?
Конечно, можно. Действительно, что он там один? Пусть
переходит в комнаты моих родителей и живет там. Я не
знаю, почему я столько лет его не допускал к себе? Я бо-
ялся, что ему нужно наследство, но сейчас убедился, что
он хороший, добрый парень. А про наследство он даже и
не думает. Он уже несколько лет меня кормит. Я ведь не
работал, и пенсии у меня нет. У меня уже давно нет ни
копейки. Ключ от сокровищ я забросил в реку сразу же,
когда ты ушла из замка. Мне тогда не хотелось жить, и
ничего мне не надо было. Даже сокровищ. И потом я ду-
мал, что во всех моих несчастьях виновато именно это
проклятие.
После обеда Катя сказала:
– Милый, давай я тебя подстригу. Садись возле это-
го большого зеркала.
Она усадила старика, а сама стала сзади подрезать
его длинные волосы. А он, вдруг внимательно посмотрев
в зеркало на себя и на Катю, сказал:
– Ты не Линда. Нет, нет, ты не Линда. Ведь Линде
уже столько же лет, как и мне, и она должна быть такой
же старой, как и я, а ты молодая и красивая.
Катя сжалась, не зная, что сказать. Вдруг он сейчас ее