Я пожала плечами. Не так уж много времени у меня было, чтобы задумываться о чем-либо. Мне приходилось постоянно прыгать из огня да в полымя, а потом снова в огонь, так что размышления о различных вариантах развития событий не возглавляли мой список приоритетов. Кто станет беспокоиться о возможных последствиях перед лицом реальной угрозы?
- Это значит, что она знает о нас, - сказал он натянуто.
- Во-первых, какая ей разница? Во-вторых, я едва ли знаю о вас хоть что-то, поэтому она не могла узнать много.
- Я убивал и за меньшее.
В этом я не сомневалась - Риодан был холоден как камень, и вряд ли его мучили угрызения совести.
- Даже если Книга и интересовалась вами, то ей известно лишь то, что я знала тогда: вы оба мертвы. А вы живы.
- Не правда. Ты знаешь гораздо больше. И первым делом, когда Бэрронс принял человеческую форму, и ты поняла, что он жив, ты должна была сказать ему, что, возможно, Книга знает о нас.
- Ты уж прости, что я все запорола и, осознав, что он не мертв, от шока хлопнулась в обморок. Почему ты не сказал мне, что Зверь - это он? Зачем надо было убивать его? Вовсе не потому, что он не в состоянии себя контролировать в звериной форме. Он контролировал себя вчера, спасая меня от Книги. И он может меняться по собственной воле, не так ли? Что произошло в Зеркалье? Это место каким-то образом влияет на вас, делая неуправляемыми?
Я чуть не хлопнула себя по лбу. Бэрронс ведь говорил мне, что наносит на себя черные и красные руны-татуировки, чтобы избежать расплаты за использование черной магии. Может, чтобы ЕВУ сработал, нужно использовать самую черную? Неужели, ценой за сверхъестественное перемещение ко мне, где бы я ни находилась, по первому требованию, является превращение в самую мрачную и дикую из его форм?
- Это из-за того, как он туда попал, да? - спросила я. - Заклинание, которым вы с ним воспользовались, как и предполагалось, забросило его ко мне, но расплатой стало превращение в самую примитивную, свирепую его форму. Безумную машину для убийств. Это, как он полагал, было как раз тем, что нужно, ведь если я умирала, то наверняка нуждалась именно в машине для убийств. В защитнике, который бы явился и истребил всех моих врагов. Что и произошло, не так ли?
Риодан замер. Ни один мускул не дрогнул. Не уверена, дышал ли он вообще.
- Он знал, что произойдет, если я нажму ЕВУ, и вы разработали план действий на этот случай. - В этом весь Бэрронс: у него все продумано, все риски просчитаны, когда дело касается меня. - Он сделал мне татуировку, чтобы, почувствовав ее, не убить меня. А ты должен был выследить его - именно для этого вы оба носите эти браслеты. И убить. Он бы воскрес в своей человеческой форме, а я бы так ничего и не узнала. Была бы спасена, и даже не догадалась, что это дело рук Бэрронса, и что временами он превращается в зверя. Но ты облажался. Вот почему он был так зол на тебя утром. Ты не смог убить его - из-за этого ваш секрет раскрылся.
Риодан вздрогнул. Он был взбешен. Определенно, я была права.
- Бэрронс всегда может избежать расплаты за использование черной магии, - восхищалась я. - Когда ты его убиваешь, он возвращается таким, каким был до этого, ведь так? Он может хоть все тело покрыть защитными татуировками, а когда на коже не остается свободного места, убить себя, и, вернувшись, начать все с чистого листа. - Так вот почему у него не всегда были одни и те же татуировки. - Кстати, о вашей карте "выход из тюрьмы"! Если бы ты не запорол ваш план, я бы оставалась в неведении. Это ты виноват, что я теперь все знаю, Риодан. Похоже, тебе не меня надо убить, а себя. Ой, погоди, - с сарказмом сказала я, - это ведь не сработает.
- А ты знаешь, что во время твоего пребывания Зеркалье, Книга посетила аббатство?
Я поморщилась.
- Дэни сказала мне. Сколько ши-видящих было убито?
- Это к делу не относится. Как ты думаешь, зачем она отправилась в аббатство?
Не относится к делу, как же! Неспособность умереть - я все еще с трудом могла себе это представить и была уверена, что смогу придумать парочку любопытных способов это проверить - сделала его похожим на фэйри - высокомерным и презирающим смертных.
- Дай-ка, угадаю, - язвительно сказала я, - В этом, каким-то образом, тоже я виновата?
Риодан нажал кнопку на столе и сказал в интерком:
- Скажите Бэрронсу, чтобы оставил их на месте. Там безопаснее. Я приведу ее к ним. У нас проблема. Серьезная.
Он отпустил кнопку.
- Да, - ответил он мне, - именно так. Думаю, не найдя тебя, она отправилась в погоню и навестила аббатство, пытаясь напасть на твой след.
- Остальные тоже так считают, или это твое личное заблуждение? Дальновидность, Риодан. Тебе она не помешает.
- Это не мне она нужна.
- Почему ты ненавидишь меня?
- Ты мне абсолютно безразлична, Мак. Я забочусь только о своих. Ты не одна из них. - Он прошел мимо меня, прижал ладонь к двери и остановился, ожидая пока я выйду. - Бэрронс хочет, чтобы ты увидела своих родителей потому, что занимаясь своими делами, ты будешь помнить, что они здесь. У меня.
- Замечательно, - пробормотала я.
- Я оставляю им жизнь вопреки здравому смыслу, лишь в качестве одолжения Бэрронсу. И его лимит одолжений истекает. Об этом тоже помни.
Глава 19
- Вы поселили их в стеклянной комнате? Неужели нельзя было предоставить им хоть немного уединения? - Я смотрела на своих родителей сквозь стену. Хотя комната и была удобно обставлена - ковры, кровать, диван, столик и пара кресел - она была сделана из такого же стекла, как и офис Риодана. Только наоборот. Мама с папой не могли видеть, что происходит снаружи, зато всем было видно, что происходит внутри.
Я взглянула влево. Хотя бы душ был как-то огорожен, в отличие туалета.
- А они знают, что все видят происходящее внутри?
- Я сохранил им жизнь, а ты еще и об уединении просишь. Это не ради тебя. И не ради них. Это моя страховка, - ответил Риодан.
В разговор вмешался Бэрронс:
- Я сказал Фейду, чтобы он принес простыни и скотч.
- Зачем? - ужаснулась я. Они что, собирались завернуть моих родителей в простыни и обмотать скотчем?!
- Они смогут завесить стены простынями.
- О, - сказала я и пробормотала, - Спасибо.
Я молча наблюдала за ними через стекло. Папа сидел на диване лицом к маме, держа ее за руки, и что-то тихо говорил. Он выглядел таким же сильным и красивым, как всегда, появившаяся седина лишь придавала ему еще более благородный вид. У мамы был застывший взгляд, появляющийся каждый раз, когда она не могла справиться с ситуацией. А папа, наверное, говорил ей о чем-то обыденном и нормальном, давая возможность вернуться к той реальности, с которой она могла справиться. Наверняка он уверял ее, что все будет хорошо, ведь это было так характерно для Джека Лейна: излучать безопасность и надежность, уверенность в том, что он выполнит обещанное. Именно это делало его таким хорошим адвокатом и таким замечательным отцом. Ни одно препятствие не казалось таким уж серьезным, ни одна угроза такой уж страшной, когда папа был рядом.
- Мне нужно поговорить с ними.
- Нет, - сказал Риодан.
- Зачем? - спросил меня Бэрронс.
Я задумалась. Никогда не говорила Бэрронсу о своем визите в Эшфорд с В’лейном. Не призналась, что подслушала разговор родителей, в котором они обсуждали обстоятельства нашего удочерения, и что папа упомянул пророчество обо мне - то, в котором я обреку на гибель весь мир.
Нана О’Рейли, 97-летняя старушка, которую мы с Кэт посещали в ее домике у моря, упоминала о двух пророчествах: одно обещало надежду, другое предупреждало об уничтожении всего живого на земле. Если я действительно была частью какого-либо пророчества, то намеревалась исполнить первое, и хотела знать больше о втором, чтобы избежать его.
Мне были нужны имена людей, с которыми много лет назад разговаривал папа в Ирландии, куда он ездил, чтобы отыскать медицинскую карту Алины, когда она болела. Я хотела знать, что конкретно они сказали ему.
Но ни за что не стану спрашивать его об этом в присутствии Бэрронса и Риодана. Если эти двое узнают хоть что-то о пророчестве, по которому я, возможно, обреку мир на гибель, они могут просто посадить меня под замок и выбросить ключ.
- Я скучаю по ним. Они должны знать, что я жива.
- Они знают. Камеры наблюдения засняли тебя на входе. Бэрронс показал им запись. - Риодан помедлил и после добавил: - Джек настаивал на этом.
Я мельком взглянула на Риодана. Мне показалось, или на его лице промелькнула легкая улыбка? Я поняла это по тону его голоса, когда он назвал моего папу Джеком. Он уважал его. Внутренне я засияла от радости. Я всегда горжусь папой, но когда он нравится кому-то вроде Риодана… Не смотря на то, что на дух не переносила владельца "Честера", я восприняла это как комплимент.
- Жаль, что ты не его родная дочь. В нем течет сильная кровь.
Я наградила его взглядом, которому научилась у Бэрронса.
- Но ведь никто не может сказать ничего определенного о твоем происхождении, не так ли, Мак?
- Моей биологической матерью была Айла О’Коннор, Глава Хэйвена ши-видящих, - невозмутимо сообщила я.