Мы шагаем навстречу друг другу по заснеженной улице.
Там, где касаются земли ноги Свелых, снег с шипением тает. Поднимается пар, и цветы пробиваются сквозь трещины, раскрывая яркие лепестки, наполняя воздух ароматами жасмина и сандалового дерева. Со стороны Светлых улица купается в золотистом свете.
Там же, где по камням проходят копыта и чешуйчатые животы моей армии, появляется корка черного льда. Ночь распахивает нам объятия. Бесшумными тенями появляемся мы из тьмы.
Лишь один раз Светлые и Темные встречались вот так - и в тот день умерла Светлая Королева. Это вошло в легенды, этого никогда не видели люди, разве что только во снах.
Искаженные монстры и отвратительные демоны злобно уставились на своих прекрасных, золотистых противников полными ненависти глазами.
Ангелы же с презрением смотрят на мерзость, что никогда не должна была родиться, что пятнает совершенство расы фей, порочит ее одним своим существованием.
И о чем только думал Дэррок, вот так сводя их вместе?
Мы останавливаемся, разделенные дюжиной шагов.
Лед и жар сталкиваются друг с другом.
Мое дыхание замораживает воздух и превращается в пар, пересекая невидимую границу. На мостовой между нами закручиваются вихри, собирая оставленные Тенями неудобоваримые оболочки людей, и начинают формироваться в маленькие торнадо.
Кто бы ни выдумал сказки про то, что феи не испытывают чувств, говорил полную чушь. Они испытывают всю гамму человеческих эмоций. Они просто иначе их выражают, с терпением, порожденным вечностью. Приученные к изысканным манерам, они надевают маску бесстрастия, ведь у них есть бесконечность, чтобы довести свою игру до конца.
Пока мы разглядываем друг друга сквозь быстро растущее торнадо, я вспоминаю рассказ В’лейна о том, как они уничтожили свой собственный мир, борясь друг с другом. Так дело было в этом? Усилятся ли погодные возмущения, вызванные столкновением этих двух могучих Дворов, если они будут воевать? И будет ли и этот мир разорван на части? Не то, чтобы я так уж возражала, раз уж намереваюсь воссоздать его с помощью Книги. Но Книга мне нужна до того, как этот мир будет разрушен.
А значит, бурное противостояние должно быть прекращено.
- Заканчивай мелодраму, В’лейн, - холодно произношу я.
Его глаза такие чужие. Он рассматривает меня с тем же выражением, что и монстров за моей спиной. Меня немного раздражает, что на Дэррока он и не смотрит. Его взгляд скользит сквозь него, будто его и нет здесь. Он - падший фэйри, предатель их расы, ответственный за падение Стен. А я - просто ши-видящая, пытающаяся выжить.
Золотистый греческий бог, стоящий справа от В’лейна, ухмыляется:
- Это… нечто… и есть та человечка, которую ты сказал, мы должны защищать? Она объединилась с мерзостью!
Златокожая богиня слева от него шипит:
- Уничтожь ее немедленно!
Сотни Светлых, шагающих, танцующих и летающих, начинают возмущенно требовать моей смерти.
Не сводя с них глаз, яростно бросаю Дэрроку:
- Мне бы очень не помешало мое копье прямо сейчас.
Полагаю, оно все еще у него, В’лейн не забрал его, как он это обычно проделывал со мной.
Пока крошечные изящные феи предлагают варианты моей казни, один другого медленнее и болезненнее, бог и богиня с двух сторон от В’лейна наседают на него.
- Она человек и выбрала Темных! Ты на нее полюбуйся! Она носит их цвета!
- Ты говорил, она поклоняется нам!
- И что она будет во всем нам повиноваться!
- Они прикасались к ней! Я чувствую этот запах на ее коже! - бог выглядит возмущенным… и возбужденным. В переливающихся глазах сияют золотые искры.
- Они использовали ее! - брюзжит богиня. - Она осквернена. Я не потерплю ее при дворе!
- Тихо! - гремит В’лейн. - Я веду Истинную Расу за нашу Королеву. Я говорю за Эобил!
- Это неприемлемо!
- Возмутительно!
- Совершенно недопустимо, В’лейн!
- Ты будешь делать так, как я скажу, Дри’лия! Я решаю ее судьбу. И только я приведу это решение в исполнение!
Я зашипела на Дэррока:
- Решай, и быстро.
- Они всегда слишком бурно реагируют, - бормочет Дэррок, - Это одна из многих вещей, что я презирал при Дворе. Заседание Высшего Совета могло продолжаться в таком ключе несколько лет по человеческому счету. Дай им время. В’лейн их усмирит.
Один из крошечных крылатых Светлых нарушает построение и бросается прямо к моей голове. Я уклоняюсь, но он со свистом носится вокруг меня.
Я пораженно слышу взрыв собственного смеха.
Еще двое таких же вырываются из рядов и начинают носиться тесными кругами вокруг моей головы.
По мере того, как они жужжат вокруг меня, мой смех переходит в истерический. В происходящем нет ничего смешного, но я ржу и хрюкаю. Мне в жизни не было так весело. Я обхватываю себя за бока и сгибаюсь пополам, фыркая, хохоча, захлебываясь всхлипами от навязанной веселости, а они носятся переплетаясь, все ближе и ближе вокруг меня. Я устрашаюсь звукам, исходящим от меня. Меня ужасает неконтролируемая природа этого. Я ненавижу фей, и то, как они лишают меня воли.
- Прекрати смеяться, - рычит Дэррок.
Веселье довело меня почти до истерики, и мне больно. Мне удается разогнуться достаточно, чтобы бросить на него неодобрительный взгляд. Хотела бы я перестать смеяться. Но не могу.
Я хочу сказать ему, чтобы он заставил проклятых существ убраться, вот только я не могу вздохнуть, не могу даже сомкнуть губы хоть на время, чтобы выцедить согласные. Чем бы ни были эти очаровательные маленькие Светлые монстрики, они - убивающие-смехом. Какой дьявольский способ отправиться в мир иной. Уже через несколько минут мои бока болели от смеха, живот жгло, и я так задыхалась, что у меня закружилась голова. Интересно, через какое время наступает смерть от насильственной радости? Часы? Дни?
Четвертый крошечный Светлый вступает в игру, и я готовлюсь погрузиться в себя, в поисках оружия в своей темной пещере с озером, как вдруг длинный язык, роняя капли яда, просвистел у моего уха, ухватив изящного фэйри прямо прямо на лету.
Позади меня раздается хруст.
Я беспомощно хихикаю.
- В’лейн! - вопит золотая богиня, - Эта тварь, эта ужасная тварь сожрала М’ри!
Еще щелчок, и опять хруст - вот и второго не стало. Я безумно гогочу.
Двое оставшихся отступают, потрясая крошечными кулачками и крича на непонятном мне языке. Даже рассерженные, они издают звуки прекраснее арии.
Мой смех перестает быть вынужденным.
Томительную минуту спустя мне удается расслабиться и перестать издавать безумные звуки веселья. Взрывы хохота постепенно превращаются в стоны, потом в молчание. Я перестаю держаться за бока, и жадно глотаю облегчающе прохладный воздух.
Я стою, внезапно придя в ярость, и на сей раз это мои эмоции. Мне надоело быть уязвимой. Если бы у меня только было мое копье, эти гнусные маленькие убивающие-смехом фэйри и не посмели ко мне приблизиться. Я бы их прямо в полете на копье нанизала, да фей-кебабов из них понаделала.
- Друзья, - прошипела я Дэрроку, - доверяют друг другу.
Но не он. По лицу вижу.
- Ты сказал, что отдашь его мне, чтобы я могла защитить нас.
Он едва улыбнулся, и я знаю - он не забыл, как умер Мэллис: медленно, страшно, разлагаясь изнутри. Копье убивает все, что относится к феям. А так как Дэррок ест так много плоти Темных, его вены полны фей. Один маленький укол кончиком моего копья станет для него смертным приговором.
- На нас пока что не напали.
- С кем это ты разговариваешь, человечка? - вопрошает богиня.
Я смотрю на Дэррока, тот пожимает плечами:
- Я же говорил тебе, первый же увидевший меня Светлый, попытается меня убить. Следовательно, они меня не видят. Мои принцы скрывают меня от их взглядов.
Теперь я понимаю, почему взгляд В’лейна скользил сквозь него, словно его здесь нет. Его и нет.
- Так что, все это выглядит так, будто я тут одна стою? Они думают, это я веду твою армию!
- Не беспокойся, ши-видящая, - холодно произносит В’лейн, - Я чую эту мразь, что когда-то был фэйри, а теперь питается нашей расой. Я знаю, кто ведет эту армию. А касательно того, что он твой друг, замечу, что тот, с кем ты столь неблагоразумно идешь, не имеет друзей. Он всегда преследовал только собственные цели.
Я наклонила голову.
- А ты друг мне, В’лейн?
- Я мог бы им быть. Я неоднократно предлагал тебе свою защиту.
Богиня ахает:
- Ты предлагал ей нашу защиту, и она отказалась? Она предпочла нам… этих… тварей?
- Замолчи, Дри’лия!
- Туа Де Данаан не предлагают дважды! - кипятится она.
- Я сказал, молчать! - рявкнул В’лейн.
- Очевидно, ты не поним…
Я раскрываю рот в изумлении.
У Дри’лии нет рта. Лишь гладкая кожа, там где были ее губы. Тонкие ноздри раздуваются, древние глаза полны ненависти.
Золотой бог придвигается, чтобы обнять ее. Она склоняет головку к его плечу, и вцепляется в него.
- В этом не было необходимости, - сухо говорит он В’лейну.
Я потрясена нелепостью ситуации. Вот я стою между двумя враждующими половинами самой могущественной расы, какую только можно вообразить. Они воюют друг с другом, презирают друг друга и соперничают за один и тот же приз.
И Светлые - которые наслаждались абсолютной свободой и властью все свое существование - грызутся друг с другом из-за каждой мелочи, в то время как Темные - что были заключены в тюрьме, голодали и подвергались пыткам на протяжении сотен тысяч лет - спокойно держат строй и ожидают приказов Дэррока.