Ветер хлестал по коже, по крыльям. Он взлетел так высоко, как только мог, становилось холоднее. Он опустился низко к земле, воздух потеплел, затем окутал его тело и поддержал. Облака клубились над ним, холодные и влажные, и птицы летели рядом. Он выполнил сальто, все время смеясь.
Никогда прежде Колдо не был таким беззаботным.
Что бы подумала Никола, увидев его? Он представил ее дома, в их комнате, на кровати, ждущей его. Она улыбнется и ахнет. Она восхитится красотой его крыльев. А почему нет? Его перья были чистейшего белого цвета, переплетенные с расплавленным золотом, создавая прекраснейший узор.
Она первая коснется их.
Он летел, пока позабытые мускулы на спине не стали гореть от напряжения, не в силах продолжать. Пока его крылья не застыли, отказываясь двигаться даже на дюйм, и Колдо не начал падать. Прежде чем приземлиться, он переместился во двор своего ранчо. Ударился с большей силой, чем привык, и покатился от столкновения. Грязь и трава запутались в его бороде, одежде и перьях.
Он вскочил и побежал внутрь в тот же момент, как остановился. Не было никаких признаков Захариила или Акселя. Лайла спала в своей комнате. Он ворвался в спальню Николы. Она сидела на краю кровати и подскочила, увидев его. Она была... расстроена.
Его улыбка и возбуждение сошли на нет.
– Что не так? Что-то случилось?
Она моргнула и уставилась на его крылья.
– Мы вернемся к этому. А сначала, как...?
– Так тебе не больно?
– Физически нет.
Возбуждение вернулось, и он крутанулся.
– Крылья – подарок. – Удовольствие наполнило его, когда Колдо сложил кончики крыльев, а потом вытянул их во всю длину. – Потрогай. Они реальны.
Она протянула руку, и кончики пальцев заскользили вниз по изгибу крыла. Колдо закрыл глаза и наслаждался. Еще в детстве никто кроме матери не прикасался к ним, и никогда именно так. Никогда так нежно, так ласково.
– Они прекрасны, – сказала она. – Но довольно трудно наслаждаться ими, когда знаешь, что в хижине на заднем дворе заперта женщина, и не понимаешь почему.
Колдо развернулся, его восторг исчез. Она знает. "Он хотел этого", – напомнил себе. Хотел, чтобы она узнала об этой его стороне. Чтобы узнала его, всего его. Чтобы хотела быть с ним, несмотря ни на что.
– Она требовала освободить ее.
– Но ты этого не сделала, – заявил он. Она не могла. Там нет двери.
– Нет. – Ее рука взметнулась к шее, потирая. – Кто она?
Колдо наблюдал, как перо парило в воздухе, опускаясь на пол, и боролся со страхом. Что если Никола посчитает его монстром? Что если решит оставить его?
Выясним сейчас, прежде чем она станет зависеть от него сильнее.
– Моя... мать.
Челюсть Николы отвисла.
– Что? Почему? – спросила она, подходя к нему и кладя руку на обнаженную грудь. – Потому что она лишила тебя первой пары крыльев?
Во рту пересохло.
– Среди прочего, да. – Пойми. Пожалуйста. – Кроме того, она бросила меня в гнезде гадюк. Я был настолько ослаблен, что не мог сбежать, и годами меня заставляли делать ужасные вещи, чтобы выжить.
Сочувствие отразилось на ее лице.
– Я сожалею об этом. По-настоящему, но нельзя заставлять ее платить за это таким образом. Тебе нужно отвести ее к судье из ваших людей. У вас же есть судья, да?
Он сухо кивнул.
– Я не знаю, каким будет ее приговор, будет ли он достаточно суровым.
Никола нахмурилась.
– Это не твоя обязанность.
– Она ненавидит меня. Без всяких причин ненавидит. И даже не сожалеет о содеянном. Она гордится.
– А ты что? Хочешь подвергнуть ее всей той боли, что она причинила тебе? – спросила она ошеломленно. – Да. Хочешь. Это ее волосы ты отрезал в тот день, так?
Он помедлил, затем кивнул.
– И ты так разозлился на себя, так расстроился. Колдо, разве ты не видишь? Чем дольше ты ее держишь, тем больше вероятность, что нанесешь ей непоправимый вред. И если сделаешь это, то никогда не сможешь простить себя.
Он вдохнул... выдохнул.
– Она заслужила страдания.
– Может быть и так, но ненависть делает тебя таким же пленником, как и она. Ты неспособен даже увидеть это.
– Меня это не заботит.
– Ну, а меня заботит. Отведи ее к вашим судьям.
Упрямая женщина, как ему и было известно.
Гнев заклокотал в груди.
– Тебе тоже причинили боль. Ужасную боль, и ты даже была не в состоянии дать сдачи. Ну, что бы ты сделала, если бы наконец представилась возможность взять реванш?
Прежде чем она смогла ответить, он переместился в квартиру мужчины, убившего ее родителей и брата. О, да. Он запомнил адрес. Мужчина сидел на диване, смотрел телевизор и пил пиво. Нахмурившись, Колдо материализовался. Человек заметил его, выругался и отполз. Колдо схватил его за шиворот и вернулся в спальню в Панаме.
Никола, до этого расхаживающая перед кроватью, замерла.
Колдо толкнул мужчину на пол, лицом вниз.
– Что у тебя есть сказать тому, кто убил твою семью?
– Ч-что происходит? – закричал человек, о котором шла речь. Его глаза расширились и остекленели, метаясь между Колдо и Николой.
Наконец, его взгляд остановился на Николе, и он выдохнул.
– Ты.
Итак. Он узнал ее, несмотря на прошедшие годы.
Никола прикрыла рот руками.
– У тебя действительно есть силы простить его? – потребовал Колдо.
Она не сказала ни слова. Не сводила глаз с того, кто ответственен за ее потерю.
Слезы катились по покрасневшему лицу человека.
– Мне жаль, – плакал он. – Мне жаль. Но, пожалуйста, отпустите меня.
– Ты сожалеешь, потому что тебя поймали, – Колдо закричал на него сверху вниз.
Мужчина зажмурился, слезы потекли сильнее.
Колдо посмотрел на Николу.
– Вспомни своего брата в гробу, а затем скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал с этим человеком.
Когда мужчина попытался отползти, Колдо надавил ногой на его поясницу, удерживая внизу.
– Мне жаль. Мне так жаль, – повторял тот.
– Ну что? – настаивал Колдо. Прекрати. Ты должен прекратить. Но он не остановился. Он начал это. И доведет до конца.
Наконец, Никола подняла подбородок и встретила взгляд Колдо. Ее глаза были холодны, безучастны.
– После аварии Лайла и я отправились в его дом, намереваясь убить, когда его выпустили под залог. Да. Это правда. Мы действительно задумали хладнокровное убийство. В нас было столько злости, столько боли. Думали, что умрем в любом случае, и тогда хотели умереть. Так почему бы нет?
Колдо слушал, гнев сменился страхом.
Она тихо продолжала.
– Его жена открыла дверь. Она держала их маленькую дочь. Мы поняли, что не сможем причинить им такую же боль, какую он причинил нам.
Страх тоже оставил его, остались только отчаяние и безысходность. Он должен заставить ее понять его.
– Я уверяю тебя. Никто не пострадает от той боли, что я причиняю своей матери.
– Ты пострадаешь. Тебе придется жить с содеянным, и мы оба знаем, что ты не сможешь.
В этот раз у него не нашлось ответа.
Никола невесело рассмеялась.
– Все это время мы думали, что исцеление необходимо мне, но на самом деле оно нужно тебе. Ты ранен внутри, и эти раны гноятся. Тебя переполняет собственный яд, – сказала она и вышла из комнаты.
Переводчик: Shottik
Редактор: Ekadanilova
Глава 29
Колдо совершил ужасную ошибку. Ему вообще не стоило хотеть, чтобы Никола узнала о его матери.
Нужно было держать двух женщин раздельно отныне и навеки. Если бы он так сделал, то мог бы продолжать жить своей жизнью, как и раньше.
Его мать... чтобы мучить, подпитывая его жажду мести.
Никола, чтобы вкушать и касаться, подкармливая его желание любить.
Сейчас же у него есть мать, но нет Николы. Она избегала его взгляда. Всякий раз, когда он входил в комнату, она ее покидала.
Пока он не мог решить проблему, которую создал, но, безусловно, мог сжечь напоминания о ней. Через два дня после их размолвки Колдо переместил мать в дом в Южной Африке и поджег клетку в Панаме. Он не мог вернуть ее в Западную Индию. Сирена, а теперь и Джамила, знали это место.
Когда он закончил, то вернулся в пещеру над водопадом.
Приковал Корнелию к стене. Ее волосы отрастали, макушку покрывала щетина. Она плевалась проклятиями и пыталась дотянуться до его крыльев.
– Тебе не следовало говорить с девушкой.
– Ой, – усмехнулась Корнелия. – Она поумнела и решила, что ты слишком отвратителен для нее?
Его кровь закипела, но он перенесся прежде, чем успеет сделать что-то, о чем всегда будет сожалеть. Как и сказала Никола.
Он провел день с Акселем, охотясь на Нокса. Они нашли несколько цепочек следов, но каждая вела в тупик, Нефасов нигде не было видно. Посланники нанесли им столько увечий, что они должны были скрываться, зализывая свои раны. Но где?
Он хотел покончить с этой войной.
Колдо хотел сконцентрироваться на Николе. Девушке, чье сердце изумляло его. Она столкнулась с худшим в жизни, и все же свет по-прежнему сиял внутри нее. Он столкнулся с худшим в жизни и позволил тьме поглотить его.
Она права. Колдо был ранен. Но понятия не имел, что делать и как вылечить себя.
Он просто знал, что должен правильно поступать рядом с его женщиной.
– Включи свою голову в игру, – пробормотал Аксель.
Колдо моргнул, сосредотачиваясь... и понял, что чуть не врезался в Шарлотту и ее девочек, которые стояли на вершине облака и обсуждали... Николу.