- Даллас, я, кажется, что-то нашла. - Пибоди держала в руке еще одну корзинку. - Это было в шкафчике под телевизором в гостиной.
- Что это?
- Корзинка с рукоделием. Она занималась рукоделием, понимаете?
Пибоди извлекла из корзинки моток репсовой ленты. Лента была не красная, но по типу такая же, как та, которую использовал убийца. Ева протянула руку, чтобы взять ленту, но в этот момент в комнату вошла девочка - крошечная, хорошенькая, со светлыми кудряшками и пухлыми щечками. Она терла глаза кулачками.
- Это мамина корзинка. Нельзя трогать мамину рабочую корзинку, пока она не разрешит.
- Гм…
- Я ею займусь, - прошептала Пибоди и, передав корзинку Еве, присела на корточки перед девочкой. - Привет, ты Ивонн?
Малышка съежилась.
- Мне нельзя разговаривать с незнакомыми.
- Правильно, но с полицией можно, ведь правда? - Пибоди вытащила свой жетон и протянула его девочке. - Мама рассказывала тебе про полицейских?
- Они помогают людям и ловят плохих дядек.
- Точно. Я детектив Пибоди, а это лейтенант Даллас.
- Что такое тинант?
- Это такая работа, - ничуть не смущаясь, ответила Пибоди. - Это значит, что она полицейский, который ловит очень много плохих дядек.
- Ну, тогда ладно. Я не могу найти мою маму. Тетя Диэнн спит. Ты можешь найти мою маму?
Пибоди встретилась глазами с Евой поверх головы девочки.
- Может, пойдем поищем тетю Диэнн? - предложила Пибоди.
- Она спит. - Губки девочки задрожали. - Она говорит: плохой дядька обидел мою маму, и она не может прийти домой. Я хочу, чтобы мама пришла. Прямо сейчас!
- Ивонн…
Но девочка оттолкнула Пибоди и решительно направилась к Еве.
- Плохой дядька обидел мою маму?
"Господи! - мысленно простонала Ева. - Господи, помоги мне". Она мотнула головой, давая знак Пибоди сходить за Диэнн, а сама с глубоким вздохом присела на корточки, как ее напарница.
- Да. Мне очень жаль.
- Почему он ее обидел?
- Я не знаю.
Слезы собирались в уголках больших голубых глаз.
- Мама пошла к доктору?
Еве вспомнился Морс, оцинкованный стол, холодный яркий свет морга.
- Не совсем.
- Доктор бы ее полечил. Пусть она пойдет к доктору. Если она не может прийти домой, ты можешь отвести меня к ней?
- Нет, не могу. Она… она в таком месте, куда нам нельзя. Я могу только одно: найти того, кто ее обидел, и наказать его.
- Он будет сидеть в своей комнате и ему не разрешат выйти?
- Верно. Чтобы он больше не смог никого обидеть.
- И тогда она вернется домой?
Ева беспомощно подняла голову и чуть не заплакала от облегчения, увидев в дверях Диэнн.
- Ивонн, детка, иди ко мне.
- Я хочу к маме!
- Я знаю, детка. Я знаю. - Диэнн подхватила ее на руки и прижала к себе. Ивонн расплакалась у нее на плече. - Простите, я задремала.
- Я понимаю, как вам тяжело. Я понимаю, что сейчас не время. Но я должна спросить вас… Очевидно, Элиза любила шить. Как вы думаете, где она купила вот эту ленту?
- Да где угодно. Я сама не раз ходила с ней за покупками. Она и меня пыталась научить, но я была безнадежна. Было такое место на Третьей авеню… как же это? "Шитье-бытье". И большой магазин в центре города, недалеко от Юнион-Сквер. "Все ремесла", насколько мне помнится. И есть отдел в универмаге "Поднебесный"… Элиза заходила в любой магазин, попавшийся ей по дороге, и никогда не уходила без покупок.
- Ясно. Спасибо. Мне придется забрать ее компьютер и телефонный аппарат. Я договорюсь о транспортировке. Она пользовалась только этим оборудованием?
- Она могла позвонить с любого телефона из имеющихся в доме, но всю работу делала только на своем компьютере. Извините, мне надо уложить Ивонн.
- Да, конечно.
Ева внимательно осмотрела ленту.
- Это хорошая наводка, - заметила Пибоди.
- Ну, по крайней мере, хоть какой-то след. - Ева спрятала ленту в пакет для вещественных доказательств. - Давай его проверим.
Широкая входная дверь пентхауса открылась в тот самый момент, когда Ева вернулась в гостиную. Вошел высокий мужчина с копной золотистых волос над бледным усталым лицом. Диэнн вскочила с кушетки, на которой укачивала Ивонн, и бросилась к нему с ребенком на руках.
- Лютер! О боже, Лютер!
- Диэнн… - Он обнял их обеих и прижался щекой к щеке жены. - Это не может быть ошибкой?
Она покачала головой и разрыдалась. Ева поняла, что эти слезы она удерживала часами.
- Простите за беспокойство. Я лейтенант Даллас.
- Да-да, я вас узнал. Диэнн, милая, унеси Ивонн в спальню. - Он поцеловал их обеих и отпустил.
- Я сожалею о вашей утрате, мистер Вандерли.
- Прошу вас, зовите меня Лютером. Что я должен делать? Я могу чем-то помочь?
- Можете, если ответите на несколько вопросов.
- Да, конечно. - Он взглянул вслед жене. - Я никак не мог выбраться раньше. Дорога домой заняла целую вечность. Диэнн мне сказала… До сих пор опомниться не могу! Элиза пошла погулять с собакой, и ее… Диэнн сказала, что ее изнасиловали и убили. Изнасиловали и убили в парке, прямо напротив дома.
- Как вы думаете, Элиза пожаловалась бы вам, если бы кто-то приставал к ней, угрожал, если бы ее что-то беспокоило?
- Да, - ответил он без колебаний. - Если не мне, она наверняка сказала бы Диэнн. Они были очень близки. Мы… Мы одна семья.
Он сел и откинул голову на спинку кушетки.
- А вы тоже были очень близки с мисс Мейплвуд?
- Вы хотите знать, была ли у меня сексуальная связь с Элизой? Я так и думал, что вы об этом спросите; даже внушал себе, что это не должно меня задевать. И я стараюсь не чувствовать себя задетым, но у меня плохо получается. Я не изменяю своей жене, лейтенант. И уж я, безусловно, не стал бы пользоваться своим преимуществом над крайне уязвимой женщиной, живущей в моем дом. Женщиной, вызывающей у меня глубокую симпатию, женщиной, которая много и тяжело работала, чтобы обеспечить достойную жизнь своему ребенку.
- Я задаю вопросы вовсе не для того, чтобы вас обидеть. Почему вы назвали миссис Мейплвуд "крайне уязвимой"?
Он потер переносицу.
- Она была матерью-одиночкой, пострадавшей от жестокого обращения мужа. И она очень во многом зависела от меня. Я платил ей жалованье, я обеспечивал ей крышу над головой, если на то пошло. Разумеется, она могла найти другую работу. Работать она умела. Но вряд ли она нашла бы другое место, где ее дочь могла бы жить в таких же условиях, в окружении любящих людей, с подружкой ее возраста. А для Элизы не было ничего важнее благополучия Ивонн.
- Бывший муж угрожал ей? -Лютер безрадостно усмехнулся.
- В последнее время нет. Она была сильной женщиной. Она раз и навсегда указала, где его место: в прошлом.
- Вы не знаете, кто мог бы желать ей зла?
- Ни единой души. Богом клянусь, я до сих пор не могу примириться с мыслью, что кто-то надругался над ней. Я понимаю, вам надо делать свою работу, но и вы меня поймите. Я сейчас очень нужен своей жене. Я нужен детям. Если у вас есть еще вопросы, не могли бы мы перенести это на другое время?
- Да, конечно. Я хочу забрать вот это. - Ева показала ему моток ленты. - Я дам вам расписку.
- В этом нет нужды. - Он поднялся на ноги и потер руками лицо. - Я слыхал, вы хорошо знаете свое дело.
- Да, я хорошо его знаю.
- Я полагаюсь на вас. - Он протянул ей руку. - Мы все надеемся на вас.
По дороге в центр они заглядывали во все ремесленные магазинчики на Манхэттене. Ева и представить себе не могла, как много материалов и усилий требуется, чтобы сделать своими руками то, что можно запросто купить в готовом виде. Когда она выразила свое удивление вслух, Пибоди улыбнулась и пощупала ярко окрашенные блестящие нитки мулине.
- Это ни с чем не сравнимая гордость - сделать что-то своими руками. Подобрать цвета, ткань, рисунок… Увидеть готовую вещь в уме и воплотить ее в жизнь.
Ева недоверчиво покосилась на нее.
- Тебе виднее.
- В моей семье было много ремесленников и умельцев. Такова уж жизненная философия квакеров. Я и сама кое-что умею, только времени не хватает. Между прочим, у меня до сих пор сохранилась баба на чайник, которую бабушка помогла мне связать крючком, когда мне было десять лет.
- Я даже не представляю, что это такое.
- Что? Баба на чайник или вязание крючком?
- И то и другое. И не надо объяснять, меня это не интересует! - Ева окинула взглядом полки, забитые исходными материалами и готовыми изделиями. - Многие продавцы помнят Мейплвуд. Но я что-то не вижу среди покупателей мужчин.
- Работа с ниткой и иголкой считается чисто женским ремеслом или увлечением. И напрасно: это очень успокаивает. Мой двоюродный дедушка Джонас увлекается вязанием и уверяет, что это одна из причин, позволивших ему сохранить здоровье и бодрость к его ста с чем-то годам.
Ева не потрудилась ответить и направилась к выходу из магазина.
- Никто не вспомнил, чтобы какой-то мужчина приставал к Элизе или к любой другой покупательнице. Никто о ней не расспрашивал, никто подозрительный не шлялся поблизости. Но лента того же типа. Тут должна быть связь.
- Он мог купить ленту где угодно в любое время, - пожала плечами Пибоди. - Он мог заметить Элизу в одном из магазинов, зайти туда позже и купить все, что ему нужно. А ведь есть еще и ремесленные ярмарки! Он мог встретить ее на одной из них. Держу пари, она ходила на ярмарки. Может, даже с детьми.