Его губы скользнули по ее скуле и прижались к ее рту в глубоком нежном поцелуе. И она, его сильная и беспокойная женщина, растаяла в его объятиях. Они вместе погрузились в состояние блаженного покоя. Их губы были слиты, сердца бились в унисон, и на этот раз он был твердо уверен, что ее участившийся пульс говорит о наслаждении.
Когда он опрокинул ее на спину, их глаза встретились, и она улыбнулась.
Не сводя с нее глаз, Рорк расстегнул ее рубашку. Ева проделала то же самое с ним, и он с удовлетворением отметил, что ее руки больше не дрожат. Он стянул рубашку с ее плеч и провел кончиками пальцев по гладкой белой коже, удивительно тонкой и нежной для такого сильного, тренированного тела. Низкий стон наслаждения вырвался из ее груди. Она вдруг вскинулась, обвила руками его шею и прошептала ему на ухо:
- Мое!
Это потрясло Рорка до глубины души. Взяв ее руки в свои, он повернул их ладонями вверх и поцеловал каждую в самую серединку.
- Мое!
Они вытянулись рядом на постели, касаясь друг друга словно в первый раз. Долгие неторопливые ласки, волнующие и успокаивающие; затяжная страсть, угли, тлеющие под пеплом…
Теперь Ева согрелась и обрела уверенность. Закрыв глаза, она неспешно плыла на волнах наслаждения и гладила его волосы - весь этот упоительный черный шелк, гладила его спину - живую стену мышц.
Она услыхала, как он шепчет "aghra" - по-ирландски это означало "моя любовь". "Да, я твоя любовь, - подумала Ева. - Слава богу!" И выгнулась вперед, предлагая ему еще больше.
Возбуждение нарастало медленно и постепенно, оно было подобно восхождению на высокую гору. Но вот вздохи превратились в стоны, наслаждение сменилось дрожью предвкушения. Еве казалось, что ее поднимает на гребень теплая голубая волна.
- Наполни меня! - Она склонилась к нему, и их губы снова встретились. - Наполни меня…
Рорк заглянул в ее глаза - потемневшие, подернутые влагой - и медленно вошел в нее, погрузился в желанное обволакивающее тепло. Теперь они двигались в едином ритме, и их единение было настолько полным, что у него сжалось сердце. Он опять прижался губами к ее губам и готов был поклясться, что вдохнул ее душу. А когда она прошептала его имя, его сердце разбилось от нежности.
Потом Ева долго смотрела на ночное небо в окне над кроватью. Стояла такая тишина, что казалось, весь окружающий мир исчез куда-то и на свете ничего нет, кроме этой комнаты, этой кровати, этого мужчины.
"Возможно, в этом и есть предназначение секса, - лениво думала она, - хоть на время отделить тебя от всего мира, оставить наедине с твоим единственным мужчиной. Позволить тебе сосредоточиться на своем теле, познать наслаждение - и не только телесное, но и духовное, если тебе повезет с мужчиной. Если бы не эти островки чувственного одиночества, можно и с ума сойти".
До знакомства с Рорком Ева использовала секс исключительно для физической разрядки. Она никогда раньше не понимала интимной близости этого акта, никогда полностью не раскрывалась перед другим человеком. Она никогда не испытывала такого блаженства и покоя, наступавшего следом за актом любви, пока Рорк не полюбил ее.
- Мне надо кое-что тебе сказать, - прошептала Ева.
- Хорошо.
Она покачала головой.
- Не сейчас, чуть позже. - Если бы она задержалась еще хоть чуточку дольше в этой постели, наполненная счастьем от близости с Рорком, то позабыла бы, что он все-таки существует, этот проклятый окружающий мир, который она поклялась защищать. - Мне надо встать. Не то чтобы я очень хотела, но придется.
- Ты должна поесть.
Ева невольно улыбнулась. Он, как всегда, заботился о ней. Неужели он никогда не перестанет о ней заботиться?
- Я поем. Больше тебе скажу: я позабочусь об ужине для нас обоих.
Рорк поднял голову, и его глаза, эти ослепительно синие глаза, задумчиво прищурились.
- Ты это сделаешь?
- Эй, приятель, я умею пользоваться этой дурацкой микроволновкой не хуже, чем любой другой! - Она легонько шлепнула его по ягодицам. - Отвернись.
Рорк повиновался.
- Всему виной секс или успокоительное?
- Чему виной секс или успокоительное?
- Почему ты вдруг стала такой домашней и пушистой?
- Будешь острить, ужина не получишь!
"Остри не остри, - подумал он, - на ужин, скорее всего, будет пицца".
Ева вытащила из шкафа халат для себя, потом перешла к его шкафу и взяла халат для него. Рорк следил за ней с растущим изумлением.
- И не думай, что острить можно только вслух. Я читаю все твои ядовитые мысли!
- Так почему бы мне не заткнуться и не раздобыть для нас немного вина?
- В самом деле, почему бы и нет?
Пока Ева на кухне задумчиво разглядывала микроволновку, Рорк отправился в гостиную и открыл стенную панель, за которой располагались полки с винными бутылками. Не сомневаясь, что на ужин будет пицца, он выбрал бутылку кьянти, открыл ее и поставил на столик.
- Ты сегодня еще будешь работать? - крикнул он.
- Да, мне надо кое-что сделать. - Ева выглянула из кухни. - Мира составила для меня психологический портрет, я хочу еще раз его перечитать. И потом, я до сих пор не провела ни одного вероятностного теста. А еще нужно проверить банки глаз, клиники по пересадке органов и все такое. Скорее всего, пустая трата времени: ведь он взял их не на продажу. Но надо отбросить и эту возможность. А для этого ее следует рассмотреть.
Ева принесла в гостиную две тарелки и поставила их рядом с бутылкой.
- Что тут у нас? - спросил Рорк.
- Еда. Разве не похоже?
Он задумчиво разглядывал тарелки.
- Это не похоже на пиццу.
Ева фыркнула.
- Моей кулинарной фантазии хватает кое на что помимо пиццы.
Она приготовила соте из цыпленка в вине с розмарином, а на гарнир - дикий рис со спаржей - благо запасы Соммерсета были неисчерпаемы.
- Подумать только! - пробормотал сбитый с толку Рорк. - Я открыл совершенно неподходящее вино.
- Придется нам с этим жить. - Ева принесла к столу корзинку с хлебом. - Давай поедим.
- Нет, это никуда не годится. - Рорк опять отодвинул панель, нашел на полке бутылку пуйи, открыл ее и принес на стол вместе с бокалами. - Выглядит отлично. Спасибо.
Ева попробовала кусочек.
- Да, неплохо. Конечно, не сравнить с соевыми чипсами, которые я ела на ленч, но все-таки неплохо.
Как она и ожидала, эти слова заставили Рорка вздрогнуть и поморщиться.
- Надеюсь, ты сумеешь пропихнуть в горло то, что нам сервируют на ужин Чарльз и Луиза, когда мы пойдем к ним в гости, - проворчал он.
Ева сразу помрачнела.
- Тебе не кажется, что это все-таки странно? Ну, ты меня понимаешь: Чарльз и Луиза, Пибоди и Макнаб за дружеским ужином. Я точно знаю: в тот единственный раз, когда Макнаб был у Чарльза, они подрались.
- На сей раз вряд ли у них до этого дойдет, но если им вдруг опять вздумается подраться, ты будешь там, чтобы их разнять. И мне это не кажется странным, дорогая. Люди находят друг друга, и это прекрасно. А Чарльз и наша милая Пибоди были и остаются друзьями.
- Да, но Макнаб уверен, что в свое время они плясали румбу на матрасе.
- Что бы он ни думал, он точно знает, что сейчас они ее не танцуют.
- А я все равно считаю, что все это как-то странно.
- Возможно, будет момент первоначальной неловкости… В конце концов, важно одно: Чарльз и Луиза любят друг друга.
- Да, кстати, это тоже странно. Как они до такого дошли? Он зарабатывает себе на жизнь, трахая других женщин, потом возвращается домой и трахает ее по любви. Что ты на это скажешь?
Насмешливая улыбка тронула губы Рорка. Он отпил глоток вина.
- У вас такие строгие моральные принципы, лейтенант.
- Я бы посмотрела, какую ты проявишь либеральность, светскость и широту взглядов, если я сдам свой жетон и стану работать женщиной по вызову. Боюсь, мне не удалось бы даже составить приличный список клиентов. Ты бы их всех поубивал.
Рорк лишь наклонил голову в знак согласия.
- Ну, вряд ли я влюбился бы в тебя, если бы ты уже так работала. Кстати, когда я с тобой познакомился, ты была полицейским, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы к этому приспособиться.
- Да, наверное… - Ева подумала, что это удобный переход к тому, что она собиралась сказать. Лучшего и желать нельзя. - Нет, я точно знаю, что тебе пришлось постараться, чтобы ко мне приспособиться. И все-таки я думаю, что основную работу ты проделал еще раньше. Я хочу сказать, пожива любой ценой никогда не была для тебя основной целью в жизни.
- Лейтенант, во времена моей загубленной юности вы травили бы меня, как гончий пес. Поймать меня вы бы не сумели, но приложили бы все старания.
- Если бы я хотела тебя поймать… - Ева умолкла на полуслове. - Я не о том хотела поговорить. - Она взяла бокал, отпила большой глоток и поставила его на стол. - Сегодня я была в "Доче".
- Вот оно что! - Рорк внимательно посмотрел на нее. - Жаль, что ты мне не позвонила. Я выкроил бы время пойти с тобой вместе.
- Это было связано с работой. Мне надо было расспросить Луизу об этой ясновидящей дамочке, а Луиза сегодня работала там.
Рорк ждал, но она больше ничего не сказала.
- Ну, и как тебе?
- Как мне? - Ева положила вилку и сцепила руки на коленях. - Я люблю тебя так, что даже сказать не могу. У меня нет слов, чтобы объяснить тебе, как сильно. Как сильно я люблю тебя, как горжусь тобой за все, что ты там делаешь. Я пыталась подобрать слова, но у меня ничего не выходит.
Растроганный до глубины души, он протянул ей руку через стол, и Ева дала ему свою.