Вдруг черпак выскользнул из ее пальцев и ударился о край кастрюли. Алан успел перехватить его, Ева не пострадала, но отпрянула от его прикосновения, и горячая жидкость обрызгала его больную руку. Плотная повязка уберегла его от ожога, но не спасла от неловкости, вызванной происшествием. Реальная угроза ожога не волновала его так, как тревожило прикосновение к нежной женской коже. Это поразило его сильнее, чем кипящий суп.
Когда они сели за стол, Ева едва прикоснулась к еде. Вскоре она извинилась – это было ее единственное слово за обедом – и вышла из кухни. Алан тоже ел мало, но остался, чтобы вымыть посуду.
Возникшая между ними неловкость подтвердила, что его план вести дело в одиночку, с ее согласия или без него, самый лучший вариант для них обоих.
5
Скелет женщины с пустыми горящими глазницами преследовал его по темному кладбищу. Алан бежал изо всех сил, но не мог сдвинуться с места, и скелет настигал его. В одной руке скелет держал ремень с блестящей пряжкой, в другой – открытую бритву. Голова Алана металась по подушке. Пот струился по его телу, он громко стонал, пока наконец не сел на кровати, уставившись в темноту.
Что-то разбудило его. Узкая полоса света пробивалась из-под двери ванной комнаты. Он прислушался. Звук стал яснее. Он поднялся с постели, подошел к двери и нажал на ручку. Дверь открылась.
Ева смущенно смотрела на него. В руке у нее была бритва. Алан рванулся к ней.
– Вы глупая, глупая женщина! Что вы делаете?
Она отпрянула назад.
– Уходите отсюда!
На ней была только тонкая ночная рубашка.
Не обращая внимания на ее слова, Алан схватил ее за кисть руки, в которой она держала бритву.
– Отпустите меня! – закричала Ева. Что случилось, почему он ворвался в ванную комнату, когда она там, и ведет себя, как безумный?… – Отпустите меня, мне больно!
– Дайте мне, дайте… О!
Испуганная Ева изо всех сил ударила его ногой. Она не понимала, что с ним, но не терпела, чтобы кто-нибудь применял к ней силу.
Алан уклонился от удара одной ноги, но получил довольно болезненный удар от другой. Ева тоже ушиблась, поскольку была босиком. Неизвестно, кому пришлось больнее, но это ее не остановило.
– Отпустите мою руку! – Ева крутилась, пытаясь вырваться, а он не обращал внимания на ее попытки освободиться. В конце концов, отчаявшись, она наклонилась и попыталась укусить державшую ее руку.
– Бритву, дайте мне ее. О черт! Отдайте бритву!
– Почему?
– Потому что я сказал, вот почему!
– А я не хочу! – Она не верила ему. Он ворвался в комнату, напал на нее, а теперь требует, чтобы она отдала ему бритву? Что он собирается с ней делать?
Алан грозно нахмурился:
– Я сказал: отдайте!
– Нет!
Ева сжала губы. Будь она проклята, если отдаст ему бритву. Что он о себе думает? Кроме того, она ему не доверяла, что-то в его глазах пугало ее. Алан усилил нажим. У меня слабые кости, подумала она, они могут сломаться. Закрыв глаза, чтобы не видеть его пугающего безумного взгляда, она попыталась сдержать болезненный стон.
– Бросьте ее, – грубо потребовал Алан.
– Нет! – отрезала она.
Если сейчас уступить ему, значит, можно будет попрощаться со своей самостоятельностью, а она этого не хотела.
– Бросьте ее! – уже кричал Алан, не отпуская руку Евы. Он причинял ей боль и знал это, но не мог остановиться, мысленно видя перед собой страшную картину – женщина с бритвой в руке и кровь… повсюду…
– Бросьте, – стиснул он зубы, – или я сломаю вам кисть. – Он крепко прижался к ней.
Глаза Евы расширились до предела. Он слишком близко. Она не могла дышать, а лицо у него такое…
Вдруг она поняла: он действительно сломает ей кисть, чтобы заставить выпустить бритву. Ее охватила паника. Да он безумный!
– Нет!
Она направила колено прямо ему в пах. Бритва упала на пол. Пока он старался сохранить равновесие, она нанесла ему еще один чувствительный удар.
В глазах Алана вспыхнуло удивление и, задохнувшись, он отпустил ее. Сильная боль рванула от паха к животу, колени его дрогнули, и он начал падать. Хорошо, что при этом сумел уклониться от раковины и растянулся на полу, беспомощно наблюдая, как Ева наклонилась, взяла бритву и исчезла в спальне. Он проиграл! Опять!
Ева захлопнула за собой дверь и быстро заперла ее. Затем вставила ножку стула в ручку двери, огляделась – больше ничего ей не сдвинуть с места. Подойдя к двери, ведущей в холл, она удостоверилась, что та заперта.
Боже мой, он сумасшедший! Этот человек безумен! Почему Генри Милтон не предупредил ее об этом? Что делать? Нужно позвонить кому-нибудь!
Она не видела телефона, но где-то он должен быть, ведь Алан же звонил. Но где? И кому звонить?
Ее глаза остановились на двери с вставленным в нее стулом. Что он сейчас делает?
Она знала, что он скоро придет в себя, взломает дверь и тогда…
Если бы можно было добраться до машины… Ее глаза остановились на окне. Кажется, это единственный выход из комнаты, кроме двери.
Двигаясь по возможности бесшумно, она всматривалась в темноту за стеклом и ничего не могла рассмотреть. Да, окно довольно высоко. Если она сломает себе ногу, тогда ей вообще не выбраться отсюда.
Ева посмотрела на дверь в ванную. Тишина. Что он делает?
Она слышала только собственное прерывистое дыхание, больше ничего. Но он все еще там! Она знала, он там – поджидает ее!
Подняв бритву, все еще зажатую между пальцами, Ева не сводила с нее взгляда.
Это ее единственное оружие. Сможет ли она воспользоваться им? Ее ум говорил "да", но сердце сомневалось. Вряд ли она поднимет руку, чтобы умышленно нанести тяжкое увечье другому человеческому существу.
… Звук со стороны ванной заставил ее посмотреть туда. Дверь слегка дрогнула. Пальцы, державшие бритву, сжались крепче. Нет, она сделает это! Она должна. Если с ней что-нибудь случится, кто спасет Рози?
Алан закрыл глаза и прижал лоб к двери. Дверь заперта, и у нее бритва…
Не торопись, говорил внутренний голос. Если бы он дал волю эмоциям, то бросился бы к двери. Но рассудок дал приказ сохранять спокойствие. Он уже и так довел ее до бешенства, а теперь, если ворвется в комнату, как разъяренный бык, неизвестно, что она сделает.
– Миссис Льюис, – обратился он к двери. – Миссис Льюис, Ева, послушайте меня, пожалуйста. – Отпустив ручку двери и стараясь не терять хладнокровия, он хрипло шептал: – Я не хотел причинить вам боль.
Она не ответила, и он спросил громче:
– Вы слышали, что я сказал? Я не хотел сделать вам больно.
Взгляд Евы скользнул по красным болезненным пятнам на запястье.
– Вы лжете!
– Я боялся, что вы можете… ранить себя, – продолжал Алан, прислушиваясь к звукам с другой стороны, – Ева, вы слышите? – Его охватила паника, когда он не услышал ничего. Прижавшись к двери, он напряженно шептал: – Ева, послушайте меня. Я не пытался вас изувечить. Я только хотел остановить вас, чтобы вы себе не навредили.
– Врете! – внезапно воскликнула она, и слезы выступили у нее на глазах. – Вы угрожали сломать мне кисть! – Она перевела дыхание. – Я хочу одного – уйти отсюда. – Приложив мокрую щеку к холодной двери, она прошептала: – П-пожалуйста, в-выпустите меня.
– Хорошо, – быстро согласился Алан. Господи, она жива! И говорит с ним! – Конечно, я выпущу вас, обещаю. Только откройте дверь…
– Нет! – Ева отскочила назад, поднимая бритву, как топор. – Не старайтесь! Слышите? Если вы попытаетесь войти сюда…
– Я не войду! – быстро уверил ее Алан. – Обещаю. Разрешите объяснить. Можете вы это сделать – выслушать меня? Я объясню, что подумал… когда увидел вас с бритвой.
Ева вытерла слезы и фыркнула.
– Хорошо, я выслушаю, но этим все ограничится. Я не выйду, и вы не войдете сюда.
С обеих сторон двери установилось молчание, потом Алан тихо прошептал:
– Я думал…
Ева прислушалась, стараясь разобрать слова.
– Я думал, что вы пытаетесь… убить себя.
– Что? – Она вздрогнула и недоуменно нахмурилась.
Алан услышал этот возглас и заговорил смелее и громче:
– Я имел основания думать, что вы решились на самоубийство.
– Самоубийство! По какой причине? – быстро проговорила она.
– Ваша дочка…
– … Останется у моего мужа в руках, если я сделаю такую глупость. Она нуждается во мне живой, а не мертвой! – крикнула она.
– Почему же вы взяли мою бритву? – резко спросил Алан.
Ева посмотрела на сверкающее лезвие в своей руке.
Да как ему объяснить, что она собиралась брить ноги в три часа ночи? Мужчине это трудно себе представить.
– Я пошла в ванную, – начала она, – чтобы напиться воды, и случайно сбросила бритву с полки. Я только подняла ее, чтобы положить на место, когда вы открыли дверь и… Почему вы решили, что я собираюсь…
Она уже подумала, что ответа не будет, когда разобрала сказанные сквозь зубы слова:
– Это случалось раньше…
Ева внезапно вздрогнула, почувствовав, что в комнате холодно. Она посмотрела на электрический обогреватель и поняла, что не включила его, когда собиралась лечь.
– Я… расскажу вам об этом, – донесся голос сквозь дверь. – Я не хочу, чтобы вы думали, будто я сумасшедший.
Она не желала подпускать близко к себе горе, которое слышалось в голосе этого человека. Ее собственное вытеснило все, не оставив места для дополнительной боли.
– Я… – Она облизала сухие губы и покачала головой. Как сказать ему, что она не станет его слушать? Он же выслушал ее…
Алан не стал ждать ответа.