И тут до меня дошло, как было организовано это совпадение. Альберт Паркс - полуотставной консультант в ЦРУ. И вполне мог потянуть за нужные ниточки, чтобы соединить своих детей на одном задании. Но для этого он должен был о нем знать? Ну, выяснить он мог. Точно не знаю, но сейчас, учитывая его связи, я во всей этой истории увидела следы его волосатой лапы.
- Жас, ты что? - спросил Дэвид.
А ничего, любимый мой брат. Разве что мне хочется огреть нашего папочку по голове каким-нибудь большим, тяжелым и тупым предметом. Таким, как его самодовольство. Что он пытается нам доказать, зараза назойливая? Всюду он лезет. Но если не считать этого желания, я как огурчик.
- Ничего, все нормально.
И голос у меня прозвучал нормально. Что хорошо. Но чтобы окончательно уравнять игру, а еще - чтобы увидеть его реакцию, я спросила:
- Я тебе не говорила, что Альберт купил мотоцикл?
У моего брата так отвисла челюсть, что пришлось мне давить в себе желание смять в ком ближайшую салфетку и закинуть ему в пасть, как баскетбольный мяч, с отражением от верхней губы.
- Свистишь!
- Зуб даю. И пурпурный шлем под цвет бензобака, "сверкающего на солнце, как мамин боулинговый шар", - цитата из Альберта. И еще полный кожаный прикид. Думаю, что Шелби… это его новая сиделка, - напомнила я, - должен каждый раз его сбрызгивать кухонной смазкой, чтобы он туда влез.
- Как мотоцикл заводится?
- От кнопки. Бить по стартеру не нужно. Колени у Альберта уже не те.
Дэвид помотал головой, не веря и ужасаясь, почесал шею - может, представил себе, как наш папа ломает свою.
- Он что вообще себе думает?
Я пожала плечами:
- Он только что стал дедом. Наверное, пытается делать вид, что не такой он старый, как бы ни кричали об этом факты.
- Ребята, меня от вас корежит, - перебил нас Джет. - В нашем доме полковника Паркса почитали сразу после Бога. Услышал бы мой папочка, как вы тут о нем разговариваете, он бы меня отлупил до полусмерти!
Дэвид кивнул товарищу по оружию.
- Как я понимаю, Альберт пару раз спас его отца. Знаешь, как оно потом бывает.
Я знала. Наверное, отец Джета с моим провел больше времени, чем я. Даже сейчас, когда я уже большая и могу сама о себе позаботиться, нет-нет да и кольнет ревность, которая меня терзает при мысли о наших отношениях. Им никогда не приходилось напрягаться, чтобы понять друг друга. Ломать голову над мотивами друг друга. Связь между ними нерушимая, а есть ли между мной и Альбертом вообще какая-нибудь связь - иногда я даже не знаю.
Я сунула руки в карманы. Левая зацепилась за памятку, которую я всегда ношу с собой: обручальное кольцо. Его подарил мне Мэтт за две недели до своей гибели - оно лишь недавно стало вызывать воспоминания, от которых не хочется рвать на себе волосы. И то только потому, что я наконец смирилась с мыслью - через шестнадцать месяцев после его смерти, - что Мэтт хотел бы моего счастья. Обидно, что ближайшие родственники мужского пола бывают настроены иначе.
- Жас, с тобой точно ничего? - спросил Дэйв еще раз.
- Все нормально.
Заткнись и оставь меня в покое.
Он протянул руку, отодвинул хиджаб, взял в ладонь длинные курчавые волосы сбоку от лица. Обычно они у меня ярко-рыжие, но на это задание я их покрасила в черный. Кроме…
- У тебя был недавно какой-то несчастный случай?
- С чего ты взял?
Он распрямил завитки волос так, чтобы они были у меня перед глазами.
- А с чего, - ответил он, - они у тебя стали седые?
Первое, что я сделала - зачерпнула еще горсть волос и дернула вперед. Ффух! Все еще черные. Только кусочек возле самого лица изменился. Облегчение было такое, что я даже засмеялась. А моя группа - нет.
Было такое смятение, недоумение, почти паника, когда все они заговорили одновременно, что мне пришлось себе напомнить: я не попадала в автомобильную катастрофу. Никто в меня не стрелял и ножом не бил. Ребята, мы просто беседуем об оттенках цвета волос.
Но моя группа так запсиховала, что никто бы этого не сказал. И черт побери, если и мне это не передалось.
- Боже мой, что с ней! - заорал Бергман, сжимая костлявые кулаки, как будто кто-то сейчас вознамерился дать ему в челюсть. - Это может быть страшная болезнь!
Он не забыл, как близко мы были к катастрофе в истории с Красной Чумой - искусственным вирусом, от которого погибали девяносто процентов заболевших. Бергман отбежал в дальний угол комнаты, хотя при этом оказался совсем рядом с женщиной, закрывавшей окна - шестифутовой амазонкой с лицом королевы красоты.
И одновременно Кассандра наклонилась вперед и сказала настойчиво:
- Я могу тебе помочь воспротивиться тому, чем ты одержима.
Храброе предложение, подумала я. Ведь как только Кассандра меня коснется, она тоже окажется во власти этого неизвестного фактора.
- Я не больна, и я не одержима, - возразила я, но ответ заглушил выкрик Коула:
- Все дело в том, где мы! - воскликнул он. - Я же вам говорил, что здесь какая-то дрянь в воздухе. От ядерных испытаний и биологического оружия, и еще…
- Хватит! - заревел Вайль. И от наступившей тишины в ушах зазвенело. Видишь, что получается, если практически никогда не повышать голоса? - спросила я себя. Тебе надо извлечь из этого урок, Жас. Хотя я знала, что не извлеку. Вайль посмотрел на меня внимательно. - Нормально ли ты себя чувствуешь?
- Да.
- Есть ли у тебя предположения, чем может быть вызвано вот это?
Он накрутил на палец подозрительные волосы, слегка задев мою щеку. От его прикосновения, нежного и одновременно электрически колкого, у меня перехватило дыхание.
- Да.
- Ты не хотела бы их обсудить?
Я вздохнула. Сказать сейчас, что это не имеет отношения к заданию - и от меня отстанут. Но ведь имеет. Если честно, имеет самое непосредственное отношение к тому, почему четверо добрых людей сейчас сидят на полу и чувствуют себя, как мальчики с рекламного постера "Джонсон и Джонсон".
Я посмотрела в глаза Вайлю. Они были индигово-синими, что означало глубокую заботу. Я повернула на правой руке Кирилай - кольцо, которое он подарил мне. Не знаю, дело в самом этом движении или в исходящей от кольца силе, но как только я о нем думаю, до него дотрагиваюсь, меня отпускает напряжение.
- В вертолете я заснула, - сказала я Вайлю.
- Да, я знаю.
Естественно. Это же на его плече я спала все это время. Как бы то ни было, а уютно.
- Во сне мне явился Рауль.
Повисшее в воздухе напряжение можно было ножом резать. Началось с Вайля, который знал, что Рауль дважды меня воскресил. Нуда, вроде как: Лазарь! А ну быстро перестал прикидываться жмуриком! Встать! Еще он иногда дает мне советы, причем таким громовым голосом, что мне хочется уши заткнуть.
Потом напряглись ребята из моей группы, по нашим лицам поняв, о чем я говорю. Кассандра и Бергман видели в голографическом воспроизведении, как Рауль совершил свое первое чудо. Коулу они рассказали потом. Это была такая сцена, что вряд ли кто-нибудь из них ее сможет забыть.
Дэйв тоже знал Рауля, и его ребята, понимающие его без слов, отреагировали на перемену в его лице этаким танцем на месте - переступили с ноги на ногу, чуть касаясь друг друга плечами, изменили стойку - как бывает у очень тесно спаянной группы, когда люди без слов понимают, что ожидается что-то серьезное, и каждый знает, что ему делать. Не знаю, чего они ожидали от меня. Что я вдруг превращусь в поедающую мозги сирену? Или выхвачу из трусов "АК-47" и всех положу? Или вспыхну пламенем?
Вайль, заметив нарастающее давление, попытался открыть предохранительный клапан.
- Жасмин - Чувствительная, - сказал он всем сразу. - Среди ее Даров есть способность перемещаться вне собственного тела. Рауль относится к тому внетелесному миру, и он несколько раз действовал как ее Наставник.
Дэйв пожал плечами, будто говоря: ладно, мне какое дело. У меня возникло чувство, что они с Раулем вполне знакомы. Думаю, различие в наших отношениях с ним как-то объясняются тем фактом, что Вайль дважды брал у меня кровь и взамен оставил часть своей силы. Эти действия дали мне дополнительные способности, которые Рауль счел ценными. Плюс к тому Дэвиду очень не по душе внешнее вмешательство в его операции, от кого бы оно ни исходило. Если бы не внедренный "крот", вряд ли мы с Вайлем вообще бы здесь оказались.
- Говори, Жасмин, - сказал Вайль. - Расскажи нам, что случилось, когда появился Рауль.
Я прокашлялась. Огляделась.
- Ну, он появился, когда мне снилось, будто я сплю в джакузи.
Я ее люблю, эту ванну. Всегда так тепло, уютно, и просыпаешься, чувствуя себя совершенно бескостной. В мою тесную белую ванную вошел Рауль - в зеленом с черным камуфляже, такой широкоплечий, что задевал за стены, - и сказал он со своим вроде-бы-испанским акцентом:
- Прости, Жасмин, но иного способа нет. Я должен взять тебя в ад.