Оставшуюся часть похода ей предстояло запомнить на всю оставшуюся жизнь. От высоты Марионс до горы Крейдл тропа поначалу была несложной, а красоты открывались такие, что дух захватывало. Растительность была типично альпийской - шершавые мхи и лишайники с вкраплениями крохотных цветков и лужицами воды по контрасту с пылью и булыжником тропы.
Но остался в ее памяти не пейзаж, а то, как она поднимала Венди по крутому склону, последнему препятствию на пути к вершине, а затем спускала обратно вниз, при этом делая вид, что все это очень увлекательно. Она запомнила также, как Дон ворчал сначала на нее, а затем и на других, включая тех, кто рекламировал этот поход как мероприятие для опытных любителей прогулок.
- Тут надо быть, как эти чертовы мухи, чтобы прилепляться к стене, - бурчал он, а затем, после того как Брайони напомнила ему, что всех, кто записывался в поход, предупреждали о его трудностях, погрузился в недовольное молчание. Она запомнила также, как по дороге вниз пыталась поднять настроение другой паре и ей это каким-то чудом удалось, потому что все вернулись к Хит-Хаус с чувством удачно закончившегося увлекательного приключения, что еще раз доказывает, какая у людей короткая память.
Она запомнила, как наконец оказалась у себя в номере, усталая и вымотанная, и сжала зубы, когда кто-то постучал в дверь. Но это была не Линда, как она предполагала, а Грант Гудман с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках.
- Как вам, черт возьми, удалось сюда пробраться? - удивленно воскликнула Брайони, отступая в глубь комнаты.
- Я подкупил администратора. Я пришел сказать "браво!". Мне нечасто до этого приходилось видеть столь безупречное восхождение. - Он закрыл за собой дверь и огляделся вокруг. Судя по всему, он уже успел принять душ и был одет в джинсы и свитер - снаружи наконец-то ощутимо похолодало, - а вот Брайони буквально кипела от негодования.
Запыленная, в помятой одежде, местами промокшей от пота, с ноющими ногами и руками, она сначала закрыла глаза, затем потерла лоб и сказала:
- Вы поверите мне, если я скажу, что вы тут совершенно ни при чем, просто мне сейчас нисколько не хочется пить шампанское? Я…
- Нет, - ответил он с ухмылкой и поставил бокалы на столик. - Я хочу сказать, что уверен, что при чем, так как знаю вас, дорогая Брайони. А вот если бы вы сказали мне, что ужасно хотите принять душ, то я бы вас понял. Я подожду, - добавил он, ловко открывая бутылку и разливая шампанское по бокалам.
Брайони беспомощно уставилась на Гранта Гудмана, не видя никакой возможности его вытурить.
- Возьмите свой с собой, - добавил он серьезно, протягивая Брайони бокал с искрящейся жидкостью.
- Вы, вы просто невыносимы. - Она посмотрела на бокал, а затем в его карие глаза. - Ну разве так можно?
- А что? - спросил он, беря ее за руку и вкладывая в нее бокал. - Что тут такого? Вы сегодня таскали эту девчонку вверх и вниз по горам, я тащил ее рюкзак, а ее идиот муж почти все время ныл. Так почему бы нам вместе не выпить? По-моему, мы это заслужили.
Брайони открыла было рот, но ничего не сказала, потому что понимала, что без поддержки Гранта Гудмана поход потерпел бы фиаско. В других обстоятельствах она испытывала бы чувство благодарности, но сейчас… Она неожиданно понуро опустила плечи.
- Я, честное слово, вас не понимаю, - с горечью сказала она, - и я действительно пойду приму душ, нравится вам это или нет. Должна предупредить вас, однако, что, хотя я признательна вам за помощь сегодня, мне не нравится это вторжение и я не знаю, что мне делать, разве что обратиться к моему шефу и устроить скандал.
- Та-ак, значит, вот вам, мистер Гудман, - сказал он тихо, и в глазах при этом сверкнул дьявольский огонек. - Красиво сказано, Брайони! Немного поднапутано с синтаксисом, зато от души. Продолжайте, - предложил он добродушно, - я все равно останусь.
Брайони прислонилась к двери спальни, которую только что закрыла перед вторжением незваного гостя, и, осознав, что стоит, судорожно вцепившись в бокал с шампанским, половину из которого пролила, одним глотком выпила оставшееся. Мне следовало вышвырнуть его вон, бушевала она про себя. И я это сделаю, как только приведу себя в порядок.
Брайони все еще внутренне негодовала, принимая душ, так как предпочла бы ванну с гидромассажем. Она надела спортивный костюм бледно-голубого цвета, нанесла увлажняющий крем на лицо, но ни грамма косметики, и даже не накрасила плотно сжатые в гримасе недовольства губы. Я намерена покончить с этим раз и навсегда, решительно подумала она. Хоть он и гость, я не собираюсь терпеть подобного свинства.
Пошло минут пятнадцать с того момента, как Брайони ушла в душ, и, когда по возвращении она увидела Гранта Гудмана спокойно восседающим на диване и созерцающим огонь, который он разжег в камине, она еще более разъярилась, и не потому, что сама бы этого не сделала - гора Крейдл в конце концов оправдала свою репутацию по части непредсказуемости погоды, и сейчас за окном шел дождь.
- Чувствуйте себя как дома, - с сарказмом сказала Брайони, - хотя не знаю, если я…
Он поднял голову и с удивлением посмотрел на нее.
- Позовете шефа?
- Нет, не сейчас, ужин через десять минут, и я считаю, что у нас хватит времени высказать друг другу все, что следует.
- Да? - Он развеселился. - Например?
- Например, почему вы так уверены, что можете играть со мной в эти игры, мистер Гудман, - резко ответила она. - Вчера вы намекнули, что вам кое-что известно обо мне. Из этого я делаю вывод, что вы считаете, будто это дает вам какую-то власть надо мной, но вы блефуете. Мое последнее место работы - отель в Сиднее, который принадлежит семье владельцев, специализирующихся в настоящее время на небольших привилегированных отелях и…
- Семейство Семплей.
- Да. Вы их знаете?
- Думаю, большинство занимающихся этим бизнесом слышали о Семплях, - беспечно ответил Грант Гудман.
Брайони нахмурилась, но упрямо продолжала:
- Так вот, я оставила эту работу, потому что некоторые члены этой семьи сочли, что я разрушаю брак сына и наследника.
- И это правда? - спокойно спросил Грант Гудман.
- Это, - процедила Брайони сквозь зубы, - касается только троих…
- Возможно, - прервал он ее вновь, - но тем не менее вы приобрели определенную репутацию.
- Действительно, - ледяным голосом признала Брайони. - Репутацию соблазнительницы, золотоискательницы и Бог знает чего еще. - Она холодно улыбнулась. - То, за что вы, по всей видимости, уцепились и за что я вас бесконечно презираю. Но, как бы то ни было, я уже сполна расплатилась за совершенные ошибки и хочу объяснить вам, мистер Гудман, что вы попусту теряете время. Вам не удастся ни шантажировать меня, ни склонить к чему бы то ни было.
- А вашим работодателям известна причина, по которой вы покинули Сидней?
- Когда я попыталась им об этом рассказать, они ответили, что все это в прошлом и их больше интересуют мои деловые качества. Что же касается моих будущих хозяев… - решительно продолжила она, затем помолчала и пожала плечами. - Я еще не встречалась с ними. Вы, вероятно, знаете, что гостиница продана? Ну, конечно, - добавила она, когда он в знак согласия кивнул головой. - Что ж, если вы пожелаете, то, пожалуйста, рассказывайте им любые небылицы про меня. Правда, я буду удивлена, если они до сих пор внимательно не изучили мою биографию. Так вот, если они намерены уделять основное внимание моим… сердечным делам, а не деловым качествам, я не собираюсь ничего скрывать, но и не буду потакать нездоровым интересам, подобным вашему.
- Значит, вы считаете, что ваших будущих работодателей это не должно трогать?
- Что именно?
- Ну, - ответил он, - что их гостям, возможно, придется испытать на себе - как бы это выразиться - чары изобретательной женщины.
- Это настолько не соответствует истине и вы сами могли бы это заметить, мистер Гудман, - с презрением сказала Брайони, - если бы не были…
- Мерзкой рептилией? - Глаза его заблестели.
- Я хотела выразиться даже более изобретательно, - мрачно отреагировала она. - Но так и быть, откажу себе в этом удовольствии. А вот и гонг на ужин. Пожалуйста, не заставляйте меня задерживать вас долее.
Он поднялся и, нисколько не смущаясь, подошел к телефону.
- У меня идея получше. Пусть нам принесут ужин сюда.
- Нет… Послушайте… это уже слишком, - запинаясь проговорила Брайони. - Не смейте пользоваться моим телефоном!
Но он посмел. Он поднял трубку и сказал в нее:
- Линда? Это Грант Гудман. Передайте, пожалуйста, мои комплименты шеф-повару и попросите его прислать ужин на двоих в номер Брайони. Нам надо обсудить много дел. Спасибо.
Брайони уставилась на него с раскрытым ртом, словно пелена спала с ее глаз.
- Так вы… так вы новый владелец? - воскликнула она в ярости.
Его губы раздвинулись в улыбке, и он спокойно признался:
- Он самый.
- Я могу вас ударить.
- Вы это уже говорили.
Брайони не выдержала, она набросилась на Гранта Гудмана, с ее губ чуть было не сорвались неженские ругательства.
- Вы…
Но он легко отразил ее атаку, железной хваткой зажав ее запястья, и даже при этом немного посмеялся, а затем сказал:
- Моя дорогая Брайони, вы совершенно неотразимы в ярости, но не кажется ли вам, что такое поведение недостойно вас?
- Недостойно! - выкрикнула она. - Где уж мне сравниться с вами! Выдаете себя за гостя, всячески подначиваете меня, да вы хуже любой твари… которая прячется по щелям!
- И это вы мне уже говорили.
- Так я вам еще скажу и буду повторять это снова и снова, - бушевала она, - вы презренный скунс.