Кучер проехал через широкие ворота на аллею, ведущую в просторный парк. Сторожка у ворот была маленькой, и над ней развевался флаг - два льва и медведь на красном фоне. Аллея делала широкий поворот и вела к дому, расположенному у подножия холма.
Бет привстала на своем месте, прижимая руки к груди.
- О Боже!..
Здание было огромным. Оно возвышалось на четыре этажа, маленькие окошечки выглядывали из круглых куполов из-под высокой крыши. От центрального прямоугольного здания расходились направо и налево крылья, словно руки, пытающиеся обнять всю долину. Стекла в окнах, дверях и на балконах, рассыпанных по этому чудовищу, блестели.
Такого огромного дома Бет никогда не видела, его можно было бы сравнить только с Лувром, который остался там, в Париже. Но перед ней был не далекий дворец, в который бы ее никогда не пригласили. Это был Килморган. Ее новый дом.
Кучер кнутом показал на эту громадину.
- Построен чуть раньше времен Красавчика принца Чарли, миледи. Герцог больше не хотел продуваемых ветрами замков. Он собрал целые деревни и всех рабочих с пространства в несколько миль от строительства. Проклятые англичане сожгли дворец после Куллодена, но герцог снова воздвиг его, а потом строил его сын. Ничто не остановит Маккензи.
Гордость, звучавшая в его тоне, была неоспорима. Юноша, стоявший рядом с ним, усмехнулся.
- Он тоже из клана Маккензи, - сказал он. - Приписывает эту честь себе, как будто он там был.
- Заткнись, парень, - проворчал кучер.
Йен ничего не сказал, а лишь надвинул на глаза шляпу, как будто собирался подремать. Беспокойство, заставлявшее его бегать по вагонам, исчезло.
Бет вцепилась в сиденье и, судорожно сглотнув, смотрела на дом, к которому они приближались. Она узнавала архитектуру Палладия - овальные окна, увенчанные каменными завитушками, арочные фронтоны. Симметричные украшения каждого окна и каждой двери на бесконечном фасаде. Последующие поколения кое-что прибавили: каменную балюстраду, окружавшую мраморный портал, современный звонок у парадной двери.
Но Бет не пришлось звонить. Когда Йен опустил ее на землю, двойные двери распахнулись, и они увидели высокого статного дворецкого и десятка два слуг, ожидавших их в мраморном холле. Все слуги были шотландцами, рыжеволосыми и ширококостными, и все улыбались от явного удовольствия, когда Йен ввел Бет.
Йен не представил им Бет, но все служанки присели, и все мужчины поклонились. Впечатление испортили собаки разных размеров и окраса, которые пронеслись по холлу и направились прямо к Йену.
Не привыкшая иметь дело с собаками, Бет попятилась, но рассмеялась, когда они окружили Йена, ласкаясь и виляя хвостами. Выражение лица Йена смягчилось, и он улыбнулся. И что Бет удивило, Йен смотрел им прямо в глаза.
- Как вы тут, мои красавчики? - спросил он собак.
Дворецкий не обращал на них внимания, как будто собачье приветствие было обычным делом.
- Миледи! - поклонился он. - Если мне будет позволено, я скажу от имени всех слуг, что мы очень рады вашему приезду.
Судя по улыбкам, все были с ним согласны. Еще никто и никогда не радовался тому, что видит Бет Экерли.
Леди Йен Маккензи, поправила она себя. С первой же минуты, когда Бет впервые увидела Йена, она поняла, что ее жизнь связана с его жизнью. Она чувствовала, что эта связь растет, запутывая ее.
- Мораг отведет вас в ваши апартаменты, - продолжал дворецкий.
Он тоже был высоким и ширококостным, как и все, только в его рыжих волосах появилась седина.
- Мы приготовили ванну и постель, так что вы можете отдохнуть после долгого путешествия. - Он поклонился Йену. - Ваша милость. Его светлость ждет в нижней гостиной. Он просил, чтобы вы посетили его сразу же, как приедете.
Бет, уже сделавшая несколько шагов с сиявшим улыбкой Морагом, в ужасе отшатнулась.
- Его светлость?
- Герцог Килморган, миледи.
Бет в панике посмотрела на Йена.
- Я думала, он в Риме.
- Нет, он здесь.
- Но ты мне сказал… Подожди-ка. Керри получал телеграмму? Почему ты не предупредил меня?
Йен покачал головой:
- Я не знал, пока мы не подъехали к воротам. Флаг там был поднят. Флаг герцога всегда поднят, когда Харт дома.
- A-а, конечно. Почему я не подумала об этом?
Йен протянул ей руку.
- Пойдем со мной. Он захочет с тобой познакомиться.
Йен, как всегда, не выдавал своих мыслей, но Бет чувствовала, что он не очень рад такому повороту событий. Несмотря на то, что он был спокоен в карете, сейчас он заволновался, его нервы были напряжены.
Ее пальцы были холодны как лед, он почувствовал это, взяв их своей теплой рукой.
- Очень хорошо. Полагаю, мне лучше поскорее покончить с этим.
Он посмотрел на нее с чуть заметной улыбкой, затем крепче сжал ее руку и повел в глубь дома. Все пять собак последовали за ними, постукивая когтями по мраморным плитам пола.
Глава 14
Харт Маккензи, герцог Килморган, внешне походил на своих братьев, однако у них не было ничего общего.
Он сидел возле камина за длинным письменным столом такой же сложной резной работы, как и остальная мебель в этой комнате. Он что-то увлеченно писал и не поднял головы, когда за спиной Йена закрылась дверь.
Огромная гостиная, в которой Бет с Йеном ожидали, когда их позовет его светлость, вероятно, когда-то состояла из трех комнат, перегородки между ними были теперь удалены. Потолок был намного выше обычных потолков и покрыт фресками, изображавшими шаловливых богов и богинь.
На стенах тоже были картины. Начиная с изображавших Килморган в разное время и кончая портретами леди и джентльменов, некоторых в национальной шотландской одежде, некоторых в парадной одежде, соответствующей моде тех времен. По ним можно изучать историю одежды, подумала Бет, разглядывая портреты, висевшие в этой комнате.
Йен захлопнул дверь перед собаками, и они, видимо, смирились, словно зная, что дальше их не пустят.
Харт намеревался поставить перед собой Йена и Бет, как школьников, ожидающих нагоняя, с раздражением предположила Бет.
- Ваша светлость, - сказала она.
Герцог бросил на нее острый взгляд. Его глаза блеснули тем же золотом, что и глаза Йена, и тут же пронзили Бет своим ястребиным взглядом.
Йен промолчал, даже не моргнув. Ручка Харта стукнула по письменному прибору, и он поднялся.
Он был высоким, как все Маккензи, только с более темными рыжими волосами. У Харта были, как у всех Маккензи, широкие плечи, мощный торс и резкие черты лица. На нем был парадный килт того же цвета, что и флаг Маккензи, - синего, зеленого и красного с белыми нитями. Темный сюртук плотно облегал его, он явно был сшит лучшими портными Эдинбурга.
Однако он не был зеркальным отражением внешности братьев, которых Бет уже видела. Лицо Мака выражало беспокойную одаренность увлеченного художника. Лицо Кэмерона было тяжелее и грубее, и на нем даже был какой-то шрам. У него был вид разбойника. Так же выглядел и Харт, но от него веяло спокойной уверенностью. Он не сомневался в том, что любое его приказание будет немедленно исполнено.
Харт подавлял своей личностью все, что находилось в этой комнате, - кроме Йена. Волны самоуверенной силы, казалось, разбивались и расплывались вокруг Йена, не производя на него ни малейшего впечатления.
Наконец острый как кинжал взгляд Харта перешел с Бет на Йена.
- А что, не было другого выхода?
Он сказал это, как будто продолжая разговор, но Йен кивнул.
- Феллоуз нашел бы способ использовать ее. Или сделать ее поводом для моего ареста.
- Этот человек просто свинья!
Харт снова посмотрел на Бет.
- Она раньше была компаньонкой какой-то леди? По-моему Изабелла подружилась с ней?
Бет отодвинулась от Йена и шагнула вперед, протягивая руку.
- Я прекрасно себя чувствую, весьма благодарна вам за заботу. Путешествие было утомительным, но без приключений, никаких проблем с дорогами.
Харт бросил на Йена недовольный взгляд.
- Она любит шутки, - произнес Йен.
- В самом деле? - холодно спросил Харт.
- А еще я люблю шоколад и малину со сливками. - Бет убрала протянутую руку. - А сейчас мне бы понравился глоток холодной воды и мягкая постель.
Ради разнообразия Харт обратился к ней:
- Я не припоминаю, чтобы посылал за вами, миссис Экерли. Вы бы уже сейчас отдыхали в мягкой постели, если бы поднялись вслед за горничной наверх.
- Единственным человеком, ваша светлость, которому позволяла "посылать за мной", была миссис Баррингтон, только потому, что она платила мне жалованье.
Харт едва сдерживал гнев, и Йен сказал:
- Оставь ее, Харт.
Харт бросил взгляд на Йена, затем пристально посмотрел на Бет. По его взгляду она поняла, что Харт не мог определить, что она такое или чем она была для Йена.
Бет сама не знала, кем была для Йена, но видела, что Харту не нравилось, что он этого не понимает. Ему хотелось сразу же раскусить ее и поставить на место, что он, вероятно, и сделал еще до ее приезда, и мысль изменить ее оценку раздражала его.
Харт произнес ледяным тоном:
- Сейчас, после того как мы установили, что вы независимая женщина, не оставите ли вы нас на минутку? Я хотел бы поговорить с Йеном с глазу на глаз.
Мужчина обязан поступать так, как считает нужным. Бет открыла рот, чтобы вежливо сказать: "Конечно", но Йен снова заговорил:
- Нет.
Харт сверлил его взглядом.
- Что?
- Я хочу отвести Бет наверх и помочь ей устроиться. Мы сможем поговорить за ужином.
- У нас есть слуги, чтобы помочь ей.
- Я хочу это сделать сам.