* * *
Лиза подскочила от звонка и какое-то время не могла понять, где находится. Лишь сев на кровати и увидев в окне яркое бьющее в глаза солнце, она вспомнила, что ночью улетела за тридевять земель от родного дома, в чужую страну, где ей предстоит раскрыть преступление и спасти человека, утратив при этом полномочия следователя.
Лиза тряхнула головой. Звук продолжался, и она наконец сообразила, что это не будильник, а вызов.
– Да! – крикнула она нетерпеливо, не посмотрев на экран. Лиза ждала звонка Василия или, на худой конец, своего подследственного Макса, но неожиданно услышала голос Юлии Викторовны:
– Лиза, с вами всё в порядке?
– Да, конечно, а в чём дело? – спросила Лиза, ещё не совсем проснувшись. – Что случилось?
– Это я должна вас спросить. Время идёт, а вы так и не прислали своих замечаний по моей редактуре. Пора принимать какое-то решение, Лиза.
Лиза зевнула. Внезапно проблемы на ниве литературной деятельности показались ей детскими, надуманными и такими ужасающе неважными, что стыдно стало их обсуждать в ту минуту, когда она занята ответственным расследованием. Недобро усмехнувшись, Лиза решила не говорить Юлии Викторовне, что находится в Киеве и разговор будет стоить им обеим целое состояние. Ничего, не обеднеем!
– Какое решение?
– Если вам недосуг или не хочется заниматься текстом, – отчеканила Юлия Викторовна, – давайте отправим его в издательство и закончим наконец эту эпопею!
– В каком виде?
– Разумеется, в отредактированном, Лиза, что за вопрос! Ваш вариант абсолютно сырой и не годится для печати. Если мы отправим его, то скомпрометируем меня как специалиста, а вам издательство предложит другого редактора, который отнесётся к вашему тексту значительно менее бережно, чем я!
Лиза вскочила на ноги и энергично потёрла лоб ладонью, чтобы проснуться окончательно. Руслан Романович, сидя по-турецки в изножье кровати, выжидательно смотрел на неё, очевидно, думая, что звонок касается их здешних дел. Лиза отрицательно покачала головой и развела руками: мол, простите, личный разговор, и Руслан уткнулся взглядом в свой айпад.
– Юлия Викторовна, – сказала она строго, – я сказала, что недовольна редактурой в целом и надо её переделать. Что неясно?
– Лиза, что за тон!
– Это я должна вам звонить и спрашивать, почему до сих пор не готов новый вариант?
– Знаете, Лиза, в таком тоне я не готова с вами разговаривать. Как будто недостаточно того, что вы предъявляете мне необоснованные претензии, позволяете себе сомневаться в моей компетентности, так вы ещё и грубите! Знаете что? Я вас оберегала от жестких реалий книжного бизнеса, и вам будет полезно в него окунуться, чтобы понять наконец мою роль в вашем творчестве. Давайте вы сами поработаете без меня, и потом мы вернёмся к этому разговору.
– Как вам будет угодно!
Положив трубку, Лиза тяжело вздохнула. Может быть, это просто сказанные в запальчивости слова, а может быть – разрыв отношений, в которых хорошего было гораздо больше, чем плохого.
Просто Юлия выбрала самый неудачный момент для звонка, когда Лиза настроилась быть энергичным, решительным и отважным следователем. А тут вдруг текст, откуда ни возьмись, да ещё и спросонья! Ничего не было сейчас в её словах, ни логики, ни смысла, просто детское желание настоять на своём во что бы то ни стало.
Руслан Романович искоса поглядывал на неё.
– Что? – вскинулась Лиза, по инерции агрессивно.
– Ничего, – улыбнулся Волчеткин, – просто я не думал, что вы такая суровая дама.
– Да какой там! Просто, знаете, как-то вдруг нахлобучило. Внезапно поняла, что не могу больше жить по принципу генерального деликта.
– Как, простите?
Руслан отложил айпад и взглянул на Лизу с интересом.
– Генеральный деликт, и вы бы должны знать, Руслан Романович, поскольку вас, как врача, этот принцип касается прежде всего, – сказала Лиза ехидно. – Обычные граждане живут по презумпции невиновности, то есть обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное. У докторов не то. С позиций гражданского законодательства вина врача и медицинского учреждения предполагается изначально. Данный принцип означает, что вина медицинского учреждения, в котором произошло осложнение, или не достигнут ожидаемый пациентом результат, закреплена изначально. Бремя доказывания своей невиновности ложится на медицинское учреждение, и если это не будет сделано грамотно ответчиком, то его вина считается установленной.
– Тьфу, – только и сказал Руслан Романович.
– А кроме того, – мстительно провернула Лиза нож в ране, – Гражданский кодекс РФ устанавливает материальную ответственность за вред, причинённый здоровью гражданина вследствие любых недостатков услуги, независимо от наличия вины исполнителя.
Волчеткин горестно вздохнул, и вдруг, когда она уже приготовилась слушать его жалобы о нелёгкой врачебной доле, неожиданно подмигнул ей:
– Чего только не узнаешь, как поведёшься с умным человеком! Вы меня простите, Елизавета Алексеевна, но я невольно подслушал ваш разговор, и теперь меня снедает любопытство. Редактура, текст, что это? Вы пишете диссертацию?
– Нет, что вы! – Лиза на мгновение смутилась, но быстро сообразила, если она хочет быть самостоятельной и свободной, в первую очередь должна перестать прятаться за псевдонимом. – Помните, Руслан Романович, я нашла у вас книгу Лизы Шваб?
Волчеткин слегка покраснел и пожал плечами.
– Так вот, Лиза Шваб – это я! Можно издеваться.
– Ого! – не сразу смог подобрать слова потрясённый Руслан. – Нет, правда? Как здорово! Теперь мне кажется, я знаю вас совсем хорошо!
– Автор и его произведения – это совсем разное! – сказала Лиза строго, стараясь, чтобы голос её звучал беспристрастно. – Ещё в начале моей литературной работы редактор говорила, что автор должен не разглагольствовать о себе, любимом, а рассказать историю, тогда будет интересно его читать.
"Ведь правильные же вещи говорила Юлия Викторовна", – с горьким раскаянием подумала Лиза.
– Мы с Максом все ваши книги прочитали, и должен сказать, нам очень нравится. Вы молодец! – Руслан Романович засмеялся, будто ему было приятно узнать, что Лиза молодец. – Нет, чёрт, это просто чудо, что вы автор таких хороших книг! Когда только успеваете всё, и преступления раскрывать, и писать?
Лиза потупилась. Ирина Эльханановна, прочитав её роман и дав восторженную оценку, сразу задала тот же вопрос, теперь вот Руслан Романович… Между тем Лиза проводила в праздности довольно много времени и считала себя лентяйкой. Нельзя было сказать, что день её расписан по минутам и всё время поделено между следствием, литературными занятиями и сном. Ничего подобного! Кучу времени отнимали сериалы и книги, а иногда и бессмысленное раскладывание пасьянсов. Пусть это были очень трудные пасьянсы, на две колоды по пятьдесят две карты, требовали внимания и недюжинного ума, но пользы от них не было ровным счётом никакой. Стыдно сказать, любя писать книги больше всего на свете, Елизавета Фёдорова, она же писательница Шваб, ленилась самосовершенствоваться, читать соответствующую литературу. В стеллаже целая полка была отведена книгам по писательскому мастерству, заботливо обёрнутым в газетку, чтобы родители не увидели названий и не начали задавать ненужных вопросов, но Лиза ленилась их читать.
Всю жизнь она была убеждена, что трудится недопустимо мало, а сейчас вдруг Руслан Романович смотрит на неё, как на современное воплощение какой-нибудь Паши Ангелиной.
– Наверное, просто у меня нет своей семьи, – скупо улыбнулась Лиза. – Одиночество, знаете ли, освобождает кучу времени..
– Да, знаю. Слушайте, а когда выйдет новая книга? Мы с братом вроде всё прочитали уже, новую ждём с нетерпением!
Лиза пожала плечами:
– Боюсь, что теперь никогда. То, что вы сейчас слышали, это был наш разрыв с редактором, а других контактов в литературном мире у меня нет. Смешно сказать, я даже не знаю, куда посылать рукопись.
– У меня есть серьёзные подвязки в этом бизнесе, – усмехнулся Руслан Романович, – не хочу хвастать связями, но моя родная мать вместе с Христиной являются интернет-подругами одной весьма знаменитой писательницы.
Когда он назвал фамилию, Лиза изумилась. Автор прекрасных романов, которыми зачитывалась вся страна, казалась ей небожительницей, высшим существом, и невозможно представить, чтобы она состояла в дружбе с такой хорошей, конечно, но заурядной девушкой, как Христина.
– Когда всё закончится, и Христинка водворится там, где ей надлежит быть, то есть под боком у Макса, вы оглянуться не успеете, как она устроит вашу карьеру, – пообещал воодушевлённый Руслан. – Вы вообразить себе не можете её пробивную силу! Мне кажется, ей следовало родиться и жить в Советском Союзе, в эпоху дефицита, там бы её таланты устраивать дела расцвели бы особенно ярко. Там, в аэропорту, я вам про неё сгоряча сказал, что она всё портит. Волновался просто.
Лиза покачала головой:
– Что вы, это неудобно! У подруги вашей мамы без меня есть кому надоедать. А я и так причинила вашей семье достаточно хлопот и неприятностей, чтобы ещё мои писательские амбиции портили дружбу хорошим людям. Знаете, как оно бывает…
Руслан Романович кивнул и предложил спуститься в кафетерий.
…Обстановка в гостинице была небогатой, но вызывала почему-то ощущение уюта и спокойствия. В таком же стиле оказался выдержан и кафетерий, и Лиза с удовольствием села за простой деревянный столик у окна.