– Ничего у меня с ним не было! Не было! Поняла? Что ты ко мне прицепилась, я же тебе русским языком сказала, что ничего у меня с ним не было и быть не могло.
– Я в этом не сомневаюсь, – пролепетала Танька. – А чего ты тогда так побледнела?
– Просто человека жалко. – Мне хотелось закрыть лицо руками и громко зарыдать. – Пусть он хоть сто раз бандит, а все равно человек. Кем бы он ни был, все равно жалко…
– Мне его ни капельки не жалко. Кобель он, вот кто! Получил то, чего хотел! Трахаться не надо с кем попало!
– Ты не права. ВИЧ может подцепить любой, – прошептала я, уставившись в одну точку. – Можно заразиться случайно. Это может случиться с каждым из нас, даже с теми, кто никогда не гулял.
– Не скажи. Мы же с тобой СПИДом не болеем. Им болеют только те, кто ведет беспорядочный образ жизни.
От этих слов я чуть было не свалилась в обморок, но все же удержалась на стуле. Посмотрев на Таньку безразличным взглядом, замотала головой, чтобы не хлынули слезы, и тихо произнесла:
– Таня, шла бы ты в свое отделение. Без тебя тошно.
Танька пожала плечами:
– Не знаю, Маша, что ты так на меня взъелась, но если ты хочешь, я уйду.
– Иди, иди, – прошептала я и показала на дверь.
Танька вышла, громко хлопнув дверью. Я подошла к зеркалу, смахнула слезы и посмотрела на свое отражение. Я знала, что при СПИДе обычно увеличиваются лимфатические узлы. На шее не было никаких заметных уплотнений. Боже мой, когда они появятся?! Завтра, через месяц или через год?!
Этот день прошел как в кошмарном сне. Я ставила градусники, делала уколы, капельницы, но думала совсем о другом. Вечером я села у окна и тупо уставилась куда-то вдаль. Мне хотелось как можно скорее найти Илью. Мне хотелось заглянуть ему в глаза и задать один-единственный вопрос: "Зачем ты так со мной поступил?" Стоит ли эта связь с Ильей тех страданий, которые мне теперь предстоит пережить?! Когда я смогу получить окончательный вердикт по поводу жизни и смерти? И вообще, зачем нужен секс? Всего несколько минут земного рая может ввергнуть человека в ад! Скорее всего, что моя кровь еще не покажет наличия ВИЧ-инфекции. Прошло слишком мало времени. Я слышала, что для точного анализа нужно четыре или шесть месяцев с момента заражения.
Больше всего меня пугает будущее. Да и о каком будущем может идти разговор? У меня больше нет будущего. Осталось лишь прошлое. Меня будут ненавидеть, показывать пальцем. Мною будут брезговать. Если узнают на работе – моментально уволят. Соседи перестанут здороваться, начнут мыть лестничные пролеты с хлоркой, а мамы будут уводить своих детей домой, если я выйду во двор.
Я боюсь своей реакции на то, что мне вскоре придется пережить. Недавно я читала в какой-то газете, как покончила с собой молодая пара, узнавшая о том, что заражена СПИДом. Они набрали шампанского, закрылись в квартире, включили музыку, написали прощальные письма всем родным и близким, а затем повесились. Еще один парень открыл газ, другой нырнул в водохранилище, не умея плавать, а третий наглотался снотворного. Люди относятся к смертному приговору по-разному. Одни продолжают жить, надеясь, что смерть наступит не скоро. Другие не хотят ждать и уходят из жизни раньше назначенного срока. А что будет со мной? Страшный диагноз поставлен. Что же делать, за все надо платить. Вот и я заплачу за свою страсть ценой собственной жизни.
С трудом дождавшись утра, я зашла в архив, нашла историю болезни Ильи и переписала адрес. После работы села в трамвай и поехала к нему домой. Мне было безразлично, кто откроет дверь: Илья, его жена или мать. Я хотела только одного – посмотреть в его бесстыжие глаза и узнать, за что он уготовил мне такое наказание.
Быстро отыскав нужный дом, я зашла в подъезд, подошла к двери Ильи и нажала звонок. За дверью было тихо. Ни звука, ни шороха. Я почувствовала, как сдают нервы, и стала звонить снова и снова. Когда палец онемел, я села на ступеньки и зарыдала. Соседняя дверь открылась, и на площадку вышла пожилая женщина. Она растерянно посмотрела на меня и осторожно спросила:
– Девушка, что случилось?
– Я пришла к Илье, а его нет дома.
– И жены тоже нет?
– Какой еще жены?
– Законной, какой же еще? Вы что, разве не знаете, что Илья женат?
– Знаю, но он ведь с ней не живет?
– Как это не живет? Все время они вместе. Вроде бы расходиться не собираются. Правда, Илюшка погулять любит, но Галина уже к этому привыкла. Мужик по своей сути кобель, его всегда на сторону тянет. Вот и Илья не исключение. Он вас, наверное, очень сильно обидел. На вас лица нет. Вы такая бледная… Может, вам капель каких принести?
– Не надо мне никаких капель, – отказалась я и достала платок.
– Вы бы попозже пришли. Если Ильи не будет, то Галина будет дома. Она ребенка в пять часов вечера из садика забирает.
– У Ильи есть ребенок?! – вскрикнула я.
– Мальчик у них. Сашенька, пять лет. Большой уже! На моих глазах вырос.
– Послушайте, а вы ничего не путаете?
– Что? – удивилась соседка.
– Вы не могли ошибиться? Может, он не женат? То есть женат, но с женой уже год не живет и никаких детей у него в помине нет!
Соседка пожала плечами и недовольно произнесла:
– Вы что, девушка, не в своем уме, что ли? Как я могу ошибиться, если уже семь лет рядом с Ильей живу?! Ровно семь лет назад он купил эту квартиру и женился. Свадьбу здесь гуляли. Илюша тогда победнее был, ресторан заказывать не стал. Дорого. Это теперь он деньги хорошие имеет. Дома почти не обедает. А раньше у него и машина попроще была, и в холодильнике красная икра не лежала. Через год после свадьбы Галина забеременела и родила Сашку. Илья ее на руках носил, места себе не находил. Он о мальчике мечтал. Галина ему мальчика, словно по заказу, и родила. Правда, болезненный он у них родился. Тяжело им пришлось, постоянно по больницам ездили, но теперь Сашенька окреп, крупный мальчик. На папу похож. Чудесный ребенок.
Я поняла, что дослушать эту речь до конца мне просто не хватит сил, поэтому резко поднялась и, на бегу извинившись, выбежала из подъезда. Запрыгнув в первый трамвай, я села на заднее сиденье и закрыла лицо руками. Я и сама не знала, что чувствовала в этот момент. Мне хотелось добежать до ближайшего моста и броситься в воду. Сколько времени мне предстоит мучиться, как будет проходить страшная болезнь? Лучше бы тогда Валет убил меня. Умереть от руки подонка лучше, чем стать жертвой СПИДа.
Добравшись до квартиры, я открыла бутылку шампанского, купленную к Танькиному дню рождения, и стала пить прямо из горлышка. Неожиданно зазвонил телефон. Это Илья, подумала я. Конечно, Илья, а кто же еще! Он хочет сообщить мне о своей болезни. Придурок, гад, мерзавец! Мне не нужно ничего сообщать, я и так все знаю. Сделав большой глоток, я с ненавистью посмотрела на старенький аппарат. Он не хотел умолкать. Сейчас я ему скажу все, что о нем думаю! Схватив трубку, я набрала воздуха, чтобы выкрикнуть рвущиеся с языка обидные слова, но тут же осеклась. Это был Дмитрий.
– Маша, где ты пропадала? Я звонил тебе несколько раз, но ты не берешь трубку.
– Я была дома, а может, на работе, больше я нигде не бываю, понимаешь, нигде! Дом – работа, работа – дом… я ненавижу эту скотскую жизнь и проклинаю тот страшный день, когда моя мама перерезала себе вены! Я оказалась никем не востребованной, никому не нужной! Даже себе! Знаешь, как это страшно, когда ты чувствуешь себя изгоем, когда тебя тошнит от собственных проблем!
– Маша, ты несешь полнейший бред. Ты пила?
– Да, шампанское. Я бы сейчас выпила чего-нибудь покрепче, но в моем холодильнике – шаром покати.
– Разреши мне к тебе приехать. Я привезу чего-нибудь покрепче, и ты мне все расскажешь.
С минуту мне пришлось подумать. Затем я пожала плечами и глухо произнесла:
– Хорошо, приезжай.
Глава 8
Димка не заставил себя долго ждать. Он появился в моей квартире с бутылкой и коробкой конфет. Я сидела на кухне и смотрела в окно, кутаясь в платок.
– Что случилось, Маша? Ты смотрела на себя в зеркало?
– Нет. Мне больше не хочется этого делать. Я боюсь смотреть в зеркало.
– Почему?
– Я боюсь быть некрасивой.
– Ты очень красивая женщина. С чего ты должна быть некрасивой?
– Скоро от моей красоты останется одно название.
– Маша, да что, наконец, с тобой произошло?! Ты сейчас выглядишь намного хуже, чем тогда на станции. Поделись со мной, и тебе будет легче.
Дима подошел ко мне и погладил по волосам. Я вскочила, ударив его по руке:
– Не прикасайся ко мне! Слышишь, никогда ко мне не прикасайся! Я больна! Я неизлечимо больна! Ты можешь заразиться.
– Маша, успокойся, ты не в своем уме.
Дмитрий открыл виски, достал рюмки и наполнил их до краев. Я внимательно следила за его действиями, лихорадочно перебирая кисти платка.
– Я на такси приехал, поэтому могу немного выпить. Боже мой, тебя всю трясет! Выпей виски, это снимет напряжение.
– Зачем ты так тратишься? – выдавила я из себя. – Тебе и так трудно живется, а ты приехал ко мне на такси, купил дорогую бутылку, конфеты. Ты ведь простой служащий, инженер, кажется. Сам перебиваешься с копейки на копейку. Я не стою таких трат. Сегодня ты приехал на такси, а завтра поедешь зайцем в трамвае. Не нужно было этого делать.
– Да ладно тебе! Один раз живем. Бог даст, этот хаос закончится, и я буду нормально получать. Я оптимист и надеюсь только на лучшее. Не могу же я к такой женщине прийти с бутылкой водки!