Тристан ничего не ответил. Он смотрел, как три дамы в трико, обливаясь потом, скакали по сцене. После того, как они ушли, он прослушал, как маленькая девочка, одетая под Энни из одноименного сериала и фильма, несколько раз то ли прокричала, то ли пропела песню "Tomorrow".
"Неважно, кто из нас прав, - сказал он, наконец. - Мне нужен Уилл. Без него я не смогу помочь Айви".
Лэйси кивнула.
"Кстати, он только что пришел сюда. Наверное, у него перерыв в ателье. Смотри-ка, сидит один, около ворот".
"Там и остальные", - сказал Тристан, указывая в другую сторону.
Бет и Филипп лежали ничком на расстеленном одеяле, смотрели на выступающих и рвали клевер, сплетая его в длинную цепь. Сюзанна сидела на том же одеяла за спиной у Грегори, обняв его сзади и положив голову ему на плечо. Эрик тоже был здесь: он беспокойно ерзал на траве возле одеяла, то и дело окидывая взглядом толпу и, странно подергиваясь, быстро поглядывал себе за спину.
Они просмотрели еще несколько выступлений, а потом на сцене появилась Айви. Филипп тут же вскочил и оглушительно захлопал. Все рассмеялись, а развеселившаяся Айви посмотрела на братишку.
"Отличный ход, - одобрила Лэйси. - Это поможет ей преодолеть страх сцены. Мне нравится этот парнишка!"
Айви начала играть, но не ноктюрн, заявленный в программе, а "Лунную сонату", которую она сыграла Тристану однажды вечером - казалось, это было много-много лет тому назад.
"Это для меня, - задыхаясь от радости, думал Тристан. - Она хочет сказать им всем, что однажды она сыграла это для меня, той ночью, когда она превратила тьму в свет, когда она танцевала со мной… Айви играет для меня - и она хочет сказать это Грегори и Уиллу!"
Грегори сидел совершенно неподвижно, не обращая внимания на суетливые ужимки Сюзанны, и, словно завороженный, не сводил глаз с Айви.
Уилл небрежно развалился на траве, приподняв одно колено и обхватив его руками. Однако в том, как он смотрел на Айви и слушал ее музыку, не было и тени небрежности. Он словно впитывал каждую сверкающую каплю этого чуда.
Тристан поднялся на ноги и подошел к Уиллу.
Он сел рядом с Уиллом и увидел Айви его глазами - ее сильные гибкие пальцы, облако ее вьющихся золотых волос, отрешенное лицо. Она находилась в каком-то другом мире, и Тристан всей душой хотел стать его частью. Но Айви этого не знала, и Тристан боялся, что она так никогда и не узнает.
В мгновение ока Тристан проник в сознание Уилла и услышал музыку его ушами. Когда Айви перестала играть, Тристан поднялся с травы вместе с Уиллом. Он хлопал и хлопал, подняв руки над головой Уилла. Айви поклонилась, кивнула - и посмотрела куда-то мимо.
Затем она повернулась к остальным. Сюзанна, Бет и Эрик ликовали вовсю. Филипп скакал, как заводной заяц, пытаясь разглядеть сестру над головами стоявшей публики. Грегори стоял неподвижно. Среди шумного ликующего парка, они с Айви стояли в оцепенении, глядя друг на друга так, словно забыли обо всем на свете.
Уилл резко отвернулся и пошел в сторону улицы. Тристан вышел из него и повалился на траву. Вскоре к нему присоединилась Лэйси. Она не сказала ни слова, просто сидела рядом, плечом к плечу, как товарищ по команде пловцов перед заплывом.
"Я ошибался, Лэйси, - глухо сказал Тристан. - Но и ты тоже оказалась неправа. Айви не видит меня. И Уилла она тоже не видит".
"Она видит только Грегори", - кивнула Лэйси.
"Грегори! - с горечью повторила Тристан. - Как же я теперь смогу спасти ее?"
В каком-то смысле общаться с Сюзанной после выступления оказалось даже проще, чем ожидала Айви. В том смысле, что общение вообще не состоялось. Они еще до концерта договорились все вместе встретиться у ворот парка. Когда запыхавшаяся Айви подбежала к друзьям, Сюзанна демонстративно отвернулась.
Но Айви решительно сделала шаг навстречу.
- Тебе понравились картины Уилла? - спросила она.
Сюзанна сделала вид, что не расслышала.
- Сюзанна, Айви спросила, как тебе понравились картины Уилла, - негромко подсказала Бет.
- Прости Бет, - очень медленно проговорила Сюзанна. - Что ты сказала?
Бет беспомощно посмотрела на нее, потом перевела глаза на Айви. Эрик загоготал, радуясь неловкости, возникшей между девушками. Грегори был погружен в свои мысли и ничего не замечал.
- Мы говорили о картинах Уилла, - повторила Бет.
- Отличные картины, - бросила Сюзанна, повернув голову так, чтобы не видеть Айви.
Айви сделала шаг в сторону, пропуская ребятишек с воздушными шарами, а потом предприняла еще одну попытку поговорить с Сюзанной.
На этот раз подруга просто повернулась к ней спиной. Сердобольная Бет встала между подругами и принялась болтать без умолку, как будто слова могли заполнить возникшую между ними отчужденность.
Когда Бет ненадолго прервалась, чтобы перевести дух, Айви сказала, что ей пора идти, чтобы завезти Филиппа домой к его приятелю. Судя по всему, Филипп замечал и понимал гораздо больше, чем она думала. Он беспрекословно повиновался, но когда они с Айви отошли на достаточное расстояние от компании, негромко сказал:
- Сэмми еще не вернулся из лагеря, он будет только после семи.
Айви положила руку ему на плечо.
- Я знаю. Спасибо, что не сказал этого раньше.
По дороге к машине Айви остановилась у небольшого лотка и купила два букетика маков. Филипп не стал спрашивать, зачем она их купила, и куда они поедут. Может быть, он понял и это.
Как только Айви отъехала от площади, ей сразу стало легче на душе. Она устала от выяснения отношений с Сюзанной, ей надоело ради спокойствия подруги держаться подальше от Грегори. Она несколько раз пыталась помириться с Сюзанной, но каждый раз ее протянутая рука повисала в воздухе. Значит, можно прекратить попытки, перестать бегать на цырлах вокруг Сюзанны и Грегори. Айви ни в чем не виновата!
Постепенно гнев ее улегся, и она вдруг почувствовала себя легко и спокойно, словно сбросила с плеч непосильную ношу.
- Почему два букета? - спросил Филипп. - Один от меня?
Значит, он, действительно, все понял.
- Не совсем. Оба букета от нас обоих. Просто я подумала, что будет правильно отнести цветы Каролине.
- Почему?
Айви пожала плечами.
- Потому что она - мать Грегори, а Грегори наш с тобой друг.
- Но ведь она была скверной женщиной! "Скверной"? Странное слово для Филиппа…
- Что?
- Мама Сэмми говорит, что Каролина была скверной женщиной.
- Ну, мама Сэмми не может знать всего, - ответила Айви, въезжая в большие железные ворота.
- Она знала Каролину, - упрямо сказал Филипп.
Айви было известно, что многие люди недолюбливали покойную Каролину. Даже Грегори никогда не говорил о матери ничего хорошего.
- Хорошо, давай сделаем вот как, - сказала она, паркуя машину. - Один букет, оранжевый, путь будет Каролине от меня, а второй - красный, положим Тристану от нас с тобой.
Они молча побрели в богатую часть кладбища.
Когда Айви наклонилась, чтобы положить цветы на могилу Каролины, она заметила, что Филипп отошел подальше.
- Она холодная? - крикнул он издалека.
- Кто?
- Могила. Сестра Сэмми говорит, что у плохих людей могилы холодные.
- А эта очень теплая. Смотри, кто-то положил Каролине алую розу на длинном стебле. Значит, кто-то очень любил ее.
Филипп с сомнением посмотрел в сторону склепа, было заметно, что ему хочется поскорее уйти отсюда.
Айви вздохнула. Неужели он будет так вести себя и возле могилы Тристана?
Но когда они снова пошли по дорожке, Филипп заметно повеселел, стал прыгать через надгробия, и вновь стал обычным болтливым девятилетним мальчиком.
- А помнишь, как Тристан на маминой свадьбе опрокинул себе салат на голову и облился соусом? - спросил Филипп. - А помнишь, как он сунул себе в уши палочки сельдерея?
- И креветочные хвостики в нос, - кивнула Айви.
- И еще эти черные штучки в зубы!
- Маслины. Я помню.
Впервые после похорон Филипп заговорил с ней о Тристане, с которым он так весело играл когда-то. Что случилось? Почему он вдруг смог это сделать?
- А помнишь, как я разгромил его в шашки?
- Две партии из трех, - сказала Айви.
- Ага! - самодовольно улыбнулся Филипп, и вдруг сорвался с места и бросился вперед.
Подбежав к последнему склепу, замыкавшему ряд элегантных дорогих усыпальниц, и постучался в дверь.
- Тук-тук-тук, откройте! - заорал Филипп, а потом раскинул руки и подлетел к Айви, ожидая продолжения воспоминаний.
- И еще Тристан здорово рубился в видеоигры, - сообщил он.
- И научил тебя паре хитрых приемчиков, - подхватила Айви.
- Да. Я скучаю по нему.
- Я тоже, - сказала Айви, закусывая губу. Она очень обрадовалась, когда Филипп снова убежал вперед. Она не хотела портить его счастливые воспоминания своими слезами.
Когда они подошли к могиле Тристана, Айви опустилась на колени и провела пальцами по буквам на надгробии - имя Тристана и две даты.
Она не смогла произнести вслух короткую молитву, выбитую на могильном камне - молитву, передавшую душу Тристана в руки ангелов небесных - поэтому молча прочла ее, ощупав пальцами. Филипп тоже прикоснулся к камню и положил цветы, старательно разложив их в виде буквы "Т".
"Он исцеляется, - подумала Айви, наблюдая за братишкой. - Но если он смог, может быть, я тоже справлюсь? Пусть не сейчас, но когда-нибудь…"
- Тристан обрадуется, когда вернется, - довольно сказал Филипп, любуясь своей работой.
Айви подумала, что неправильно поняла его слова.
- Надеюсь, они не завянут до его возвращения, - продолжал Филипп.