- Ах, мой милый князь, в своей красоте я не сомневаюсь. Но ведь были времена, когда я блистала юностью, подобно утренней росе на райских лепестках, и стоит вам обратить взор на прелестный цветочек - мою дочь, и вы сами поймете, насколько хороша была я!
Князь Вацлав с интересом перевел взгляд в указанном направлении, и Анна довольно улыбнулась - скорее отдать девочку замуж, отправить хозяйкой в польское княжество с молодым и полным сил красавцем - мужем, и выбить вон из ее светлой головки этот бред с шутом!
- Да, невозможно не признать, ваша дочь хороша как ангел! - не отрывая жадного взгляда, произнес князь, и Анна довольно улыбнулась - все будет так, как она задумала! Не будь она Анна - Гертруда Вершбен, графиня Готтен!
- Дочка, как ты находишь нашего милого князя Вацлава? - словно невзначай обронила Анна, болтая по–женски после очередного его посещения.
- Он как будто бы очень мил… но бывает у нас слишком часто, - тихо ответила Марихен, отведя взгляд. Она догадывалась о "коварных" замыслах матери.
- Пришел барон пешком с мешком, - вполголоса заел сидевший в кресле енот, и Анна вспылила:
- Ты снова забываешься, шут! - воскликнула она - Что это за намек? С каким еще мешком? Князь Ксешинский очень богат и знатен, не в пример тебе!
- О чем вы, сударыня? Я вас решительно не понимаю! - поднял невинные ореховые глаза шут - Это просто дурацкая песенка слабоумного! А князь и верно диковинно хорош! - изломал гордое лицо, подражая князю. Марихен прыснула в платочек и обменялась с Енотом ласковым взглядом.
- Пошел вон, - спокойно махнула рукой графиня, точно зная, что карлик не послушается. Тот и правда, только встал и прошел в угол, насвистывая, будто сам решил прогуляться - дочь моя, я должна сообщить тебе весьма радостную новость, - начала Анна, перестав замечать несносного человечка - я намерена объявить о вашей с князем помолвке через неделю, на праздновании твоего пятнадцатилетия.
При этих словах девушка смертельно побледнела и сжала губы, а шут перестал свистеть. И с отчаяньем посмотрел на хозяйку. Однако же оба быстро взяли себя в руки, Марихен встала и поклонилась матери, не поднимая глаз:
- На все ваша святая воля, матушка! Позвольте мне удалиться!
- Иди… и хорошенько подумай, это ведь превосходная партия, князь делает нам честь!
- Да–да матушка, я понимаю! Прошу меня извинить! - и девочка почти бегом выскочила из комнаты.
- Побежала оплакивать свою радость! - воскликнул Енот, хлопнув в ладошки - Ах, как она счастлива Вашему мудрому решению.
- Я, кажется, велела тебе пойти прочь! - страдальчески сморщилась Анна.
Только его поганых замечаний ей сейчас не хватает! Она и без мерзавца–шута отлично понимает, что заставляет девочку страдать, но как же по–другому. Дурочка не понимает своего счастья. А в объятиях молодого красавца–мужа она вмиг забудет о несчастном уродце–шуте! Анна покачала головой, глядя вслед удаляющемуся карлику. Господи, да что же можно было найти в этом ущербном создании? В четырнадцать лет, когда должны были бы грезиться романтические рыцари, ее глупая дочь влюбилась в это… это… да просто определения не подобрать! Бред, нечеловеческий бред! Нет, с этим нужно покончить, и как можно скорее! Ах, знал бы Готлиб - Ян, что бы он на это сказал? Как там ее бедный мальчик, один без единого родного существа вокруг? Анна тяжело вздохнула, поднимаясь - сколько всего сразу свалилось на ее хрупкие плечи! Перекрестилась, глядя на распятие над камином - ничего, все образуется!
- Ах, муж мой, ну почему ты оставил меня так рано! Наши дети выросли, и скоро мне ждать внуков, а тебя… А ты смотришь на нас с небес, так посмотри же, что натворила твоя недостойная дочь! Прости ей, она такой ребенок. Дурочка сама не понимает, что делает! Помоги мне, ох, помоги же мне… - и тяжкие слезы покатились по ее щекам.
- Госпожа… - испуганно прошептала служанка, пробравшись на цыпочках в зал.
- Что тебе, негодная? - резко повернулась графиня, даже не думая прятать слезы.
- Ваше сиятельство велели мне, если что–нибудь замечу, сразу бежать и докладывать…
- Что? Говори быстро!
- В саду ваш шут и ваша дочь… Они шептались под кустами роз! - и девушка сделала такие испуганные глаза, будто сообщила вовсе Бог знает что.
11 Да? Ты свободна! Заметишь еще что–нибудь, доложишь!
12 Слушаюсь, ваше сиятельство! - и вмиг исчезла.
"Так–так, как это ни некрасиво, но я должна пойти и вспугнуть несносную парочку! Господи, на что мне приходится идти!" - и Анна, перекрестившись, накинула шаль, утерла слезы и вышла.
- … она это придумала! - донеслось до ушей тихо подошедшей графини всхлипывание Марихен - Она видит, как он мне неприятен, я его ненавижу! Но почему, почему она не вышла за него сама? Бережет священную память отца, а я должна за это страдать!
- Ангел мой, но ведь она права! - нежно возражал шут, и Анна уловила, что он взял ее дочь за руку. "Каков подлец", - подумала она, но как–то сочувственно, а не гневно.
- О чем ты Кристианхен! - неосторожно воскликнула Мария, забыв прятаться - Я ведь люблю тебя, только тебя, слышишь?
На это шут как–то грустно вздохнул и поцеловал ее пальцы. "Ах вы, дети глупые!" - Анна решила выждать еще немного.
- Какой ты дурак! - почти крикнула Марихен - Дурак, раз не понимаешь, какую невозможную, неприличную честь я тебе оказала! Это невероятно, я и сама никак не могу взять в толк, как же я до этого опустилась, я, графиня крови Мария - Францина Готтен влюбилась в тебя, в тебя, ничтожного карлика, шута, игрушку! - И вдруг замолчала. Потом всхлипнула пуще прежнего и простонав - Прости меня, Кристианхен, прости безголовую! - порывисто обняла маленькое создание.
- Ну не плач же, солнце мое, единственное мое счастье! Я умру в день твоей свадьбы! - прошептал Енот, гладя девочку по светлым локонам, и по глазастому лицу его побежали ответные слезы.
Такими, дрожащими и всхлипывающими в объятиях друг друга и оставила их Анна, не решившаяся открыться и разбить столь трогательный момент. "Что же я делаю, зачем же позволяю им впадать в эту непотребную глупость?" - смущенно думала она, поспешно ретируясь. "А может, это правда любовь? Мне непонятная, но все–таки любовь?" - ожгла ее эта мысль так, что она даже остановилась. "Боже мой, ну и чушь. Мне видно пора к священнику, исповедаться, раз я допускаю подобное себе в голову!", снова перекрестилась графиня, и пошла дальше. "Ничего, пусть поиграют, им недолго осталось! Слишком далеко они все равно не зайдут, куда им при внешней несостоятельности Енота…" - и еще раз перекрестившись, почти вбежала в дом с криком:
13 Луиза, подавай ужин!
"Только бы никто не узнал, и эти проклятые слуги не разболтали. Я лично сниму голову с того, ко первый хоть намекнет об этом за пределами замка! О Дева Мария, скорее бы уж свадьба!".
И вот, день помолвки настал. Анна не могла спать всю ночь, вскочила едва забрезжил рассвет, и подняв на ноги весь замок, переходила из помещения в помещение, стараясь ничего не упустить, за всем проследить лично. У нее мелькнула было мысль, что надо бы заглянуть к дочери, посидеть, успокоить - девочка наверняка переживает, но мысль как мелькнула, так и утонула в водовороте дел. Шут ни разу не попался ей на глаза, и графиня о нем просто забыла.
Слуги сновали во все стороны, Анна едва успевала следить за ними т направлять в положенном направлении. Особенно трудно было разобраться, кто и в самом деле старается на совесть, а кто, лелеяв свою лень, бестолково тычется по углам, лишь бы видимость работы создать, пустить пыли в глаза госпоже графине.
Не имея опыта по части устройств событий подобного значения, Анна остро нуждалась в советчике, и потому послала за семейным духовником преподобным Филиппом, надеясь найти в нем если не идейного организатора, то душевного утешителя. А большую и важнейшую часть дел поручила двум управляющим, положившись на их доброе имя (по крайней мере, воровали они не сверх допустимого, а значит, их можно было считать честными людьми). Себе же она оставила мелкие заботы вроде украшения помещений цветами, гирляндами и забавными китайскими фонариками да покрикивала на служанок, чтобы двигались живее.
Когда наконец показался святой отец, Анна просто–таки кинулась ему навстречу и горячо поцеловала его сухую благородную старческую руку.
- Ах, отец мой, ну наконец–то! Я так нуждаюсь в Вашей помощи, ведь именно сегодня я лишена душевных сил, а должна крепиться.
- Да дочь моя! Уже сегодня твое дитя можно будет с полным правом причислить к племени Евы, ведь она будет законной невестой, а значит Отец Небесный получит еще одну честную продолжательницу рода человеческого… Э-э дочь моя, что я вижу? - прервал свою тираду любивший пофилософствовать отец Филипп, протягивая руку и привлекая к себе разрыдавшуюся Анну - Что же будет, когда увидишь ты маленькую Марихен у алтаря, с лицом закрытым фатой, свидетельствующей о ее невинности и совершенной чистоте? - и узкие ладони ласково пробегали по волосам и дрожащей спине бедной женщины. Она пыталась что–то сказать, но слезы душили ее.
- Пойдем–ка лучше в сад, Анхен! - и добрый отец Филипп бережно повел растерявшую величие графиню мимо удивленных слуг. Мудрые и ласковые глаза его о многом говорили в тот момент, они видели сейчас давно прошедшие годы и Анну–невесту, вот также залившуюся слезами во время венчания. Только намокло еще молоденькое нежное личико под густым дымом фаты… как недавно это было, а вот уже несчастная вдова рыдает в день помолвки дочери. И будто вовсе не было этих лет…