Французский писатель-оккультист, основатель Католического Ордена Розы-и-Креста Жозеф(ен) Пеладан (1858–1918) появлялся на публике в тунике венецианского дожа, называл себя Сэром (Волшебником) и неизменно оказывался центральным персонажем собственных "литературных фантазий".
Пеладан хорошо известен исследователям европейского эзотеризма, читателям – почти незнаком. Роман "Любопытная" – вторая книга его 21-томной эротико-идеалистическая этопеи "Закат латинского мира". Философ и волшебник Небо пишет карандашный портрет русской принцессы Поль – "материи для идеальной страсти" – и приглашает девушку на прогулки-по-порочному-парижу, призванные "заполнить ее душу бесчисленными извращениями" и "потопить в разочаровании всплески любопытства".
На русский язык книга переведена впервые.
Перевод: Елена Быстрова
Жозефен Пеладан
Любопытная
"Любопытная" Жозефена Пеладана: Femme fatale или "материя для идеальной страсти"?
ФРАНЦУЗСКИЙ писатель-оккультист, идеолог мистического начала в искусстве и основатель Католического Ордена Розы-и-Креста Жозеф(ен) Пеладан (1858–1918) появлялся на публике в тунике венецианского дожа, называл себя Сэром (Волшебником) и неизменно оказывался центральным персонажем собственных "литературных фантазий".
Пеладан родился в Лионе в семье журналиста и стал известен в парижских литературных кругах после выхода в свет своего первого романа "Высший порок" (Le Vice suprême; 1884), – рамки жанра не помешали писателю подвергнуть тщательному анализу дьявольскую природу роковой женщины. Эротико-идеалистическая этопея [1] "Закат латинского мира" (La Décadence latine, буквально – "Латинский декаданс"; 1884–1905) составила впоследствии 21 роман – в Древней Халдее математическая пропорция выступала одним из принципов эстетики, а протагонисты "Декаданса" носили имена халдейских богов: Самас (Шамаш) – бог Солнца, Син – Луны, Адар (Ану) – Сатурна, Меродак (Мардук) – Юпитера, Нергал – Марса, Иштар – Венеры, Небо́́ (Набу) – Меркурия.
Творчество писателя условно можно разделить на две параллельные серии: написание каждой книги "Декаданса" сопровождалось подготовкой теософского трактата или искусствоведческого эссе. Романы были адресованы широкой публике – "профанам", теоретические и критические сочинения предназначались для интеллектуалов или "посвященных".
Усматривая в науке "преграду, надевающую – вместо того, чтобы сорвать – завесу тьмы на реальность мира" [2] , Пеладан призывал к познанию сверхъестественного начала и создал собственный "Амфитеатр мертвых наук" (L’Amphithéâtre des sciences mortes ; 1891–1901) – цикл трактатов об этике ("Как стать Волшебником" ( Comment on devient Mage ; 1891)), эротике ("Как стать Волшебницей" (Comment on devient Fee ; 1892)), эстетике ("Как стать Художником ( Comment on devient Artiste ; 1894)), политике ("Книга скипетра" ( Le Livre du sceptre ; 1895)), мистике ("Католический оккультизм" ( L’Occulte catholique; 1898)), метафизике ("Трактат об антиномиях" ( (Traité des antinomies; 1901)).
Пеладан вошел в историю и как предводитель художников-символистов, практиковавших "мистическое искусство" и стремившихся раскрыть на холсте идеальное начало мироздания [6] . Более шестидесяти мастеров "живописи души", среди которых были Гюстав Моро и Пьер Пюви де Шаван, выставляли свои работы на Салонах Розы-и-Креста, организованных Пеладаном и проходивших в Париже с 1892 по 1897 год.
Литературное наследие Пеладана насчитывает не менее сотни книг – десятки романов, критические статьи о живописи, трактаты по теократии, христианскому эзотеризму, искусству любви и даже "практическое руководство по самовозвеличиванию". Пеладан был также одним из первых исследователей и переводчиков рукописей Леонардо да Винчи, удостоившись в 1908 году премии Шарля Блана – за "Идеи, теории, предписания, басни и сумасбродства Леонардо да Винчи" ( Léonard de Vinci. Textes choisis. Pensées, théories, préceptes, fables et facéties, traduits dans leur ensemble pour la première fois d’après les manuscrits originaux et mis en ordre méthodique par Péladan ; 1907).
Пеладан хорошо известен исследователям европейского эзотеризма, читателям – почти незнаком. Тем не менее, в предисловии к роману "Высший порок" Жюль Барбе д’Оревильи сопоставил "фреску, синтезирующую закат латинского мира", с наследием Бальзака [7] . Жорж Роденбах упоминал об аллегории "зонта в портупее" [8] , которую писатель-эксцентрик практиковал преднамеренно, заслоняя перед публикой свои идеи "карнавальной маской". Действительно, открыв "Нью-Йорк Таймс" от 28 июня 1918 года, мы можем прочитать о смерти в Париже "необычного персонажа", посвященного в "тайну оккультного знания" и обладавшего "самой необузданной шевелюрой в Латинском квартале" [9] .
Роман "Любопытная" ( Curieuse!; 1885) – вторая книга "Декаданса". Интрига – проста. Философ и волшебник Небо́ пишет карандашный портрет русской принцессы Поль [10] – "материи для идеальной страсти" – и приглашает девушку на прогулки-по-порочному-парижу, призванные "заполнить ее душу бесчисленными извращениями" и "потопить в разочаровании всплески любопытства". Путешествие-инициация начинается в парке-пустыре ("зажатый между железными рельсами парк знал, что дни его сочтены – мрачный массив разрезали мосты и тоннели, паровозный дым чернил яркую зелень деревьев"), состоит из "пятнадцати ночей без сна" и завершается оргией-фантасмагорией, инсценированной философом.
Отправной точкой повествования служит миф об андрогине: убежденный в незыблемости абстрактного идеала, Небо́́ предлагает Поль – андрогинной девственнице – платоническую любовь ("плод пустит сок в моих ладонях, не коснувшись ее губ"). Философ-неоплатоник выступает "избранным" среди "недостойных", ополчается на нравы "конца века" и социальную жизнь парижан (всему виной оказывается то обстоятельство, что "вино в трактире слаще домашнего", а "для поцелуя желанны живые, мягкие губы"), ведет принцессу в кафе, где стоят "гроб из сосновых досок" и "ящик с мумией", и предлагает задушить Оффенбаха струной виолончели.
Перед глазами философа и принцессы появятся и исчезнут "предусмотрительные Улиссы", проститутки "с преувеличенно сложными прическами", "талантливый автор поэм о насилии", порочная девственница "в ночной сорочке и со спутанными волосами", сутенер, куртизанка, колдунья, грабитель-убийца. Непризнанный поэт лишится чувств "подле листка бумаги, исписанного строками равной длины", священник – прочтет "трехминутную молитву, целиком состоящую из бранных выражений". В эпизоде промелькнет и сам Пеладан – как "бессмертный автор "Форм и идей" [11] ", чей костюм окажется "дурно скроен", виски – "тронуты сединой".
Подобно осколкам разбитой принцессой чаши (ритуал розенкрейцеров -?), на гладкой (линейное повествование, всезнающий автор-волшебник) поверхности романа возникают, тем не менее, элементы параллельной интриги [12] . Небо́, "избегавший общения с женщинами даже в публичных домах", непричастен к "порочной страсти". При этом он знает о разврате все до мельчайших подробностей – разве "соглядатай не уподобляется участнику"? Небо́ не тщеславен и уступает место другим, когда "возникают и сталкиваются притязания". Но он желает управлять судьбой принцессы ("оглянувшись, она увидит лишь Небо́"), Наконец, философ безразличен к альковной любви – и женственности Поль. Тем не менее, он скрывает свое эротическое прошлое (о бывших возлюбленных Небо́ расскажет в последней части трилогии, когда Поль обнаружит в ящике его стола "засохшие цветы, перчатки, фотоснимки, пачки писем") и испытывает принцессу разлукой (обещанный новый опыт – посвящение в чувственность – состоится лишь "будущей весной").