- Очень счастлив встрече с тобой, nipote mio! - сказал он. - Такой красивый мальчик! Ты похож на папу и со временем станешь смелым мужчиной.
Взглянув на Лауру, Энцо заметил слезы в ее глазах.
- Я, кажется, помешал вашему обеду, - тихо заметил он, догадываясь, что дальнейший разговор на эту тему причинит ей боль. - Может, мне зайти попозже?..
- В этом нет необходимости, - сказала она, нерешительно протягивая руку к буфету, чтобы достать с полки еще бокал. Хотя он довершил сумятицу сегодняшнего дня, ей не хотелось, чтобы он ушел. Кроме Паоло и родителей, которые всегда отсутствовали, находясь на археологических раскопках, у нее больше не было близких. Его любовь к Ги и непритворная нежность к Паоло победили настороженность Лауры. - Не желаете присоединиться к нам?
На лице Энцо вспыхнула улыбка, которая смягчила его суровость.
- В самом деле? Буду в восторге. Надеюсь, что вы не станете возражать… - он взглянул на тарелку Паоло, - если я откажусь от спагетти и разделю с вами салат? На месте малыша я бы даже не взглянул на спагетти, когда рядом такое аппетитное блюдо.
- А он их предпочитает всему, - она пожала плечами. - Для вашего брата я готовила разные блюда. А теперь я себя не очень утруждаю этим.
Они примостились на краю стола за салатами и вином, которое Энцо вполне оценил - достаточно сухое, но не кислое. За едой Лаура посвятила его в некоторые подробности своей жизни с Ги, рассказала о рождении Паоло и его воспитании и о своей карьере, умолчав о собственном одиночестве. Возможно, о последнем он догадался. Хотя ее догадка о том, что у него пылкий темперамент и что он подвержен вспышкам гнева, не поколебалась, Энцо пока ограничивался тем, что просто кивал, не делая никаких замечаний, и продолжал слушать с неукоснительным вниманием все, что Лаура говорила.
Человек богатый и избалованный, привыкший, возможно, к прекрасному фарфору, столовому серебру и хрусталю, он явно не вписывался в ее симпатичную, но скромную кухню. Однако Энцо, казалось, чувствовал себя вполне непринужденно, словно есть, примостившись за простым кухонным столиком, было для него привычно.
Когда разговор прерывался, он внимательно наблюдал за Паоло и присматривался к окружающей обстановке, словно делая для себя какие-то выводы. Один раз его рука легла на обложку альбома с зарисовками. Он собрался было открыть и перелистать его, но Лаура отвлекла его от этого, предложив чашку кофе. Моментом позже она убрала альбом за пределы досягаемости, а именно - на холодильник, так как хотела избежать его знакомства с дворянином шестнадцатого века, слишком часто мелькающим среди зарисовок.
По ее предложению они перешли пить кофе в гостиную. Паоло вернулся к своему драгоценному треку, имитируя голосом визг и скрежет несмазанных тормозов, когда его миниатюрные гоночные машинки преодолевали повороты, сооруженные из шпилек и заколок для волос.
- Гоночные машинки - это подарок Ги, - объяснила Лаура, доставая из книжного шкафа альбом с фотографиями.
- Но я думал…
- Он начал собирать их для "сына" сразу же, как только узнал, что я жду ребенка.
Их колени были рядом, хотя и не касались, когда они, усевшись на диване, стали просматривать альбом, страницы которого шли в хронологическом порядке. Первые несколько листов содержали снимки, сделанные, когда они с Ги еще только встречались. Затем последовали свадебные, снимки на гонках и серия любительских портретов, любовно, хоть и неумело, сделанные Ги, когда она была беременна.
- Нетрудно заметить, как сильно мой брат любил вас, - сказал Энцо, взглянув грустными темными глазами в глаза Лауры. - Об этом так красноречиво говорят фотографии.
Застигнутая врасплох, она внезапно ощутила всплеск глубокой печали. Не желая, чтобы он заметил это, Лаура быстро поменяла тему разговора.
- Не могу скрыть любопытства, - спросила она, - неужели вы проделали весь этот долгий путь из Италии только из-за нас?
Энцо сделал глоток ароматного, только что приготовленного кофе.
- Не совсем так, - ответил он. - Обстоятельства вынуждают меня послезавтра вылететь в Детройт для срочной встречи с одним из наших американских поставщиков. Но я надеялся…
Его слова повисли в воздухе, едва он взглянул на нее.
Несмотря на все баррикады, воздвигнутые ею за это время на случай, если Росси почему-либо проявят интерес к ее сыну, Лаура не могла скрыть уязвленной гордости и своего раздражения. "Зная их отношение к Паоло, - подумала ока, - смешно даже воображать, что он полетит за океан ради племянника".
- По правде говоря, я уже давно хотел разыскать вас, и мать дала мне ваш адрес, - добавил он, решив, что именно это у нее на уме.
Ее настороженность не уменьшилась.
- И что же заставило вас решиться на это именно сейчас? Ги мертв вот уже четыре года. А вы наверняка регулярно посещаете Америку по делам.
- Вы правы! Посещаю.
- Тогда?..
Его губы тронула гримаса сожаления.
- Мой отец болен, но я не хочу, чтобы вы думали, что это единственная причина.
"Вот как! - подумала Лаура с раздражением. - После того, как Умберто вел себя по отношению к нам, они смеют надеяться, что мы все простим и забудем!"
- Видимо, это связано с его высоким давлением? - спросила она, умышленно вникая в детали, чтобы не потерять нить разговора. - Ги говорил мне о его недуге. Собственно, из-за этого он не бывал в Италии и не пытался помириться с отцом после ссоры… не хотел волновать его… боялся удара…
Не успев произнести эти слова, Лаура уже пожалела о них - она словно извинялась за мужа. Энцо, по-видимому, воспринял ее слова иначе.
- Боюсь, что да, - ответил он. - Отец перенес уже несколько ударов… каждый по отдельности не представлял большой опасности. Но вместе взятые, они оказали разрушающее воздействие. Его речь и способность двигаться серьезно пострадали. Последние несколько месяцев он прикован к постели. Я убежден, что он умирает. Знаете, Лаура…
Не желая, чтобы он продолжал, она тем не менее не решалась его прервать и слушала, затаив дыхание.
Глаза Энцо, подобно взору человека с портрета, словно пронзали ее. Ей почему-то казалось, что он хочет схватить и встряхнуть ее за плечи, чтобы заставить глубже вникать в его слова.
- В Италии, - продолжил он наконец, осторожно и тщательно подбирая слова, - семья имеет огромное значение. Да, я знаю, о чем вы думаете. "Если это правда, то почему отец не протянул оливковую ветвь сыну, которого так любил?" Я могу ответить вам только, что он очень горд. И, несмотря на мудрость прожитых лет, иногда глуповат. Я понимаю, что это не оправдание. Но я спрашиваю вас: неужели и мы обречены на его ошибки? Не следует ли заделать ту брешь, которая образовалась в нашей семье?
Все еще сердясь из-за Ги, она не хотела согласиться с ним. Однако Энцо, когда говорил о семье, имел в виду и ее. Создалось впечатление, что они с Паоло - часть этой семьи.
- Не уверена, что понимаю, куда вы клоните, - прошептала она.
- А я думаю, что понимаете. Я не стану вас осуждать, если вы пошлете моего отца к дьяволу. Однако я надеюсь, что вы так не сделаете. Вы же и сами прекрасно понимаете, что гневом ничего не поправишь и не залечишь душевных ран. Ги уже не вернешь, но если бы Паоло смог встретиться с дедом, это бы искупило многие грехи… Пока не поздно.
Обескураженная его доводами, Лаура не знала, что ответить.
- Я не привык просить, и мне особенно нелегко настаивать на необходимости свидания такого рода, - добавил Энцо. - Но прошу вас о нем подумать. Согласны ли вы привезти мальчика к деду? Я приглашаю вас в Италию. Естественно, все расходы за мой счет.
Мозг Лауры напряженно работал - наконец она нашла зацепку.
- А Умберто просил привезти мальчика? - спросила она, без обиняков переходя к наиболее слабому звену в цепи его рассуждений.
- Если быть точным, то нет, - признался он. - Я не упомянул о своем намерении увидеться с вами, чтобы не вызвать у него ложных надежд. Но, как самый близкий человек к отцу, как доверенное лицо, которое ведет все его дела и полностью защищает его интересы, я уверен, что могу читать в его сердце.
"Не слишком-то убедительно, - мысленно возразила Лаура. - Хотя Ги мертв и его уже не вернешь, все равно Росси должны признать свою вину перед ним. Нельзя забывать об этом ни в коем случае".
- Если положение дел таково, - сказала она, - я не могу поверить, что нас там ожидает теплый прием.
К ее удивлению, Энцо опустил эту тему. Они больше не возвращались к ней и продолжали просматривать альбом. К тому времени, когда они перевернули последнюю страницу, вопли Паоло, имитирующие визг тормозов и вой сирен на его игрушечных треках, стали заметно тише, а скоро и вовсе прекратились. Хотя он все еще продолжал возиться со своим любимым желтым "мазерати", но уже зевал и тер глаза.
- Пора спать, дорогой! - объявила Лаура, откладывая альбом и вставая.
При этих словах Энцо также поднялся. Он потрепал малыша по головке.
- Мне пора, - сказал он.
Разрешив Паоло еще немного поиграть с машинками, Лаура проводила Энцо до двери.
- Не могу даже выразить, как много значил для меня этот вечер, - сказал Энцо, когда они подошли к двери. Он повернулся при этих словах и придвинулся к ней почти вплотную. - Встретиться наконец с вами и Паоло… это удивительно!
От его близости голова Лауры пошла кругом. "Это все из-за его глаз, - пыталась она себя убедить. - Они такие темные и… притягивающие".
- Я рада, что вы пришли, - ответила она. - Ги наверняка был бы рад нашему знакомству.