Вопрос был весьма неприятен, и все же Дженетт заставила себя дать на него искренний ответ… И эгоистичность своего поведения заставила ее устыдиться. Как только препятствие в виде мнимой виновности Висенте в измене оказалось устранено, ей захотелось его вернуть. Точнее, самой вернуться к нему. Совершенно не подумав о последствиях, она ринулась сюда в отчаянной надежде спасти их брак, пока не стало слишком поздно. Разве не это было истинным мотивом ее поступка? Оставалось лишь надеяться, что Висенте не догадался о ее глупых тайных мечтах. Но значит ли это, что она должна вернуться домой, следуя его приказу? Неужели больше ничего нельзя сделать?
В памяти всплыли многочисленные случаи, когда ему пришлось терпеть ее отказы. Сдалась она далеко не сразу, однако, несмотря на всю свою непомерную гордость, Висенте продолжал упорствовать. Насколько проще было бы отступить, выбрать одну из окружающих его многочисленных женщин, готовых на все. Но, раз и навсегда решив, что ему нужна только Дженетт, он не позволил гордости мешать его планам.
Она вздрогнула словно ужаленная. Как же можно сдаваться после первой же неудавшейся попытки? Три года назад Висенте боролся за нее. Неужели теперь ей не хватит мужества побороться не только за него, но и за их брак? Готова ли она поступиться гордостью и вновь попытаться убедить Висенте в том, что некогда разделявшиеся ими чувства не умерли окончательно, что шанс еще есть? На то, чтобы принять решение, понадобилось совсем немного времени – дальнейшее существование без Висенте казалось ей невозможным.
Лимузин подъехал к железнодорожной станции. Вылезая из машины, Дженетт снова обратила внимание на мятую юбку. Господи, простонала она про себя, перед тем как встретиться с Висенте опять, придется купить что-то новенькое, ведь он всегда говорил, что независимо от нашего желания люди судят о человеке по внешнему виду.
Дженетт понадобилось немало времени на то, чтобы добраться до района со знакомыми ей магазинами, и еще больше – на выбор подходящего наряда. Крайне неохотно, поскольку ненавидела все, что привлекает хоть малейшее внимание к ее особе, она выбрала дорогое канареечного цвета платье. Висенте всегда предпочитал, чтобы она носила светлые, яркие цвета, а затем, распустив золотистые волосы по плечам, тщательно расчесала их.
Взяв такси, Дженетт направилась в престижный старый район, где располагался особняк, недавно приобретенный Висенте. Дизайнер, занимавшийся отделкой интерьеров, не так давно продал несколько фотоснимков одному из глянцевых журналов, и Элизабет не преминула обратить на него внимание сестры. По иронии судьбы Висенте отказался от ненавистного Дженетт огромного дома именно после их расставания…
Целиком занятая своими мыслями, она вылезала из машины, когда кто-то окликнул ее. Обернувшись, Дженетт увидела человека с фотокамерой, уже сделавшего один снимок и просящего, чтобы она оставалась на месте для второго. Тут же к ней со всех сторон бросились люди, выкрикивая вопросы. На какое-то мгновение молодая женщина остолбенела, а затем, наклонив голову как можно ниже, поспешила подняться по ступенькам, чтобы позвонить в дверь особняка.
За ее спиной сверкали фотовспышки. Вслед ей неслось:
– Какого вы теперь мнения об откровениях мадемуазель Сежурн, миссис Перрейра?
– Сегодня вас видели возле офиса вашего мужа. Правда ли, что ваш муж заставил вас прождать несколько часов, прежде чем согласился принять?
– Знаете ли вы о том, что мистер Перрейра встречается с Хилари Флинн? Ее называют одной из самых красивых и умных женщин. Посчитали ли вы это за оскорбление?..
Пришедшая в ужас от столь бесцеремонного допроса Дженетт закрыла лицо ладонями и втянула голову в плечи. По счастью, дверь немедленно открылась и чья-то заботливая рука втянула молодую женщину внутрь.
– Дженетт, вы пытаетесь спасти свой брак? – крикнул вдогонку один из репортеров, прежде чем дверь закрылась.
– Как вы себя чувствуете? – с участием в голосе спросила ее спасительница, усаживая Дженетт в стоящее поблизости кресло.
Это была сеньора Селорио, экономка Висенте, всегда относившаяся к ней с симпатией.
– Спасибо, Кристина, – пробормотала Дженетт, стараясь унять охватившую ее дрожь. – Хорошо.
– С чем тебя и поздравляю, дорогая, – раздался другой, гораздо менее участливый голос. – Мне было бы жаль лишиться возможности сказать, что твой визит сюда является самой большой глупостью, которую ты когда-либо совершила.
Как по мановению волшебной палочки экономка куда-то исчезла, и Дженетт поняла, что осталась один на один с мужем.
3
Она в ужасе обернулась и увидела приближающегося Висенте, вид которого не предвещал ей ничего хорошего. Тем не менее она оказалась буквально загипнотизирована его откровенной мужественностью. Он был столь великолепен, что, бросив один лишь взгляд на его худощавое волевое лицо и сильное мускулистое тело, Дженетт почувствовала, что слабеет.
– Как ты можешь так говорить? – пролепетала она, поднимаясь с кресла. Необходимо было защищаться, иначе он быстро подчинит ее волю себе.
– Разве не очевидно было, что пресса только и ждет твоей реакции на признание этой Сежурн! – гневно заявил он, заставив ее побледнеть.
– Публикация произвела на меня такое впечатление, – созналась Дженетт, – что подобная возможность даже не пришла мне в голову.
– А должна была прийти!
Висенте был слишком раздражен, чтобы смягчиться при виде искреннего сожаления, появившегося во взгляде ее зеленых глаз. Завтра во всех газетах появятся фотографии одетой в дурацкое платье Дженетт, испуганно уткнувшийся лицом в дверь, – вот о чем только и мог думать он.
– Наверное… Как думаешь, может, мне еще выпить? – растерянно спросила она, по-прежнему испытывая слабость в ногах.
Вспомнив о приливе бодрости, испытанной ею после выпитого в офисе Висенте бренди, Дженетт решила на время забыть о своем неодобрительном отношении к алкоголю и вновь прибегнуть к его помощи.
Опять выпить? Эта просьба сильно разочаровала Висенте. Неужели после их расставания она начала пить? Однако он распахнул дверь, ведущую в оформленную в черно-белых цветах гостиную.
Дженетт последовала за ним. Она нервно теребила сумочку, не зная, что делать и куда девать руки.
― Понимаю, ты, наверное, удивляешься тому, что я вернулась…
― Ты забыла, с какого вокзала отходит твой поезд? – насмешливо поинтересовался Висенте.
Слегка покраснев, она вызывающе подняла голову и встретилась с ним взглядом.
― Все это очень серьезно…
― Вот как? – На красивых губах Висенте, наливающего в бокал бренди, снова появилась кривая усмешка. – Мы с тобой фактически находимся в разводе, и вдруг ты неожиданно появляешься в моем офисе. Зачем-то я тебе вдруг понадобился. Теперь ты приходишь ко мне домой и заявляешь, что все очень серьезно. Но так ли это?
― Дженетт стойко выдержала нападение.
– Пожалуйста, не надо так. Я не знаю, как себя вести, когда ты в таком настроении.
Он бросил на нее взгляд исподлобья.
– По всей видимости, если бы ты предполагала, что наступит этот день, то во время нашего расставания вела бы себя по-другому.
– Если бы я только могла предвидеть, что эта ужасная женщина лжет, то расставания не было бы вовсе! – пылко заверила она.
– Два года назад ты предпочла поверить не моему слову, а россказням неизвестной тебе особы, что и положило начало нашему разрыву, – холодно возразил Висенте.
Как ни хотелось ей напомнить, какими именно были их отношения в тот период, Дженетт все же решила не подливать масла в огонь и сказала как можно мягче:
– Тогда мы с тобой несколько отдалились друг от друга… ты прекрасно это знаешь. Последние несколько недель мы почти не виделись. Ты находился в Барселоне, потом поплыл на яхте к Балеарским островам…
– Но ты могла быть на ней вместе со мной, – заметил Висенте.
Нервно стиснув руки, она тут же развела их в жесте отчаяния.
– Ты так много работал…
– Я предупреждал тебя об этом еще до свадьбы, – безжалостно напомнил Висенте.
– Чтобы не сидеть, изнывая от безделья, мне приходилось заниматься исследованиями… Послушай, Висенте, пожалуйста, удели мне пару минут твоего внимания, чтобы я смогла высказать все, что хочу! – взмолилась Дженетт.
С видом умирающего со скуки человека Висенте молча опустился в кресло.
– Я совершила ошибку… ужасную, чудовищную ошибку и признаюсь в этом! – начала Дженетт, прижав руки к груди. – Кроме того, я отлично понимаю, что ты очень зол на меня…
Висенте собрался было возразить, но Дженетт поспешно воскликнула:
– Не говори ничего! Я знаю, что виновата во многих вещах и моего извинения далеко не достаточно. Однако я знаю и то, что была счастлива с тобой как никогда в жизни!
Стараясь сохранять невозмутимость, Висенте медленно выдохнул. Неужели она надеется, что он ей поверит?
На бледных щеках Дженетт выступили красные пятна румянца.
– И я сделала бы все, что угодно, лишь бы вернуть это счастье назад!
Висенте чувствовал, как внутри него закипает гнев.
– Оно у тебя было, и ты выбросила его вон, дорогая. Теперешние же твои душевные переживания меня совершенно не касаются.
Дженетт вздрогнула. Темный, как ночь, взгляд Висенте был тверже алмаза, и осторожность требовала отступить, не высказывая всего, что накопилось в душе. Однако сдержаться она была уже не в состоянии. К тому же быть до конца честной перед мужем требовал долг.
– Все это верно… Но за последние несколько часов я многое о себе узнала. С тех пор как мы расстались, я ни минуты не была счастлива.