Как глас джинна из колодца, от двери раздался мрачный голос Саида:
– Господин приказал до зари оседлать двух лучших лошадей и двух верблюдов, нагрузить припасами и ценностями, взять с собой десять стражников и проследовать с вами туда, куда вам будет угодно.
Меня заколотило:
– А ты?!
– А меня утром отнесут на носилках в дом вечности, – все с тем же дико раздражающим спокойствием заявил мой невыносимый мужчина.
– И как это понимать? – Я уже от злости пускала ноздрями пар. Только Агилару удавалось за два-три удара сердца доводить меня до подобного состояния.
– Я искупал тебя в своей крови, пока находился в тебе, сегилим. Теперь, чтобы не превратиться в дикого пса, который в жажде господской ласки готов выгрызать себе внутренности, я уйду. – Агилар потянулся перерезать себе горло. Буднично так, спокойно. Ни с того ни с сего.
Ненормальный! По их верованиям за это его ждет ад! Кто поймет этих южных горячих мужчин, у которых семь пятниц на неделе?! Только не я!
Но я и не отпущу его! Так или иначе, его убийственная настойчивость и мое упрямство не должны стоить ему жизни. И его кровь взывала ко мне, будоража мою…
Я успела просунуть руку между его горлом и кинжалом. Резкая вспышка боли, когда оружие прорезало руку почти до кости, и безмолвный ужас в глазах Агилара подтолкнули меня к интуитивным действиям.
Что-то страшное, темное и древнее как мир поднималось из глубин моей души. То, что не имело названия, но с ним я сроднилась и сжилась.
– Что ты наделала, сегилим? – прошептал Агилар, отбрасывая кинжал в сторону и хватая скользкую от его и моей крови руку. Попробовал крикнуть: – Лекаря! – но голос от слабости осекся.
– Спасаю тебя! – вызверилась на него я, совершенно не собираясь ни удирать, поджав хвост, ни скорбно хоронить его, рыдая и стеная, ни покорно идти на плаху.
У меня нет власти над смертью, но мы повязаны кровью. Причем тройной. Моей девственной, его жертвенной и моей добровольной.
Я перевернула Агилара на спину, втирая свою кровь в его раны, и одновременно прижалась к губам, даря свое дыхание вместе со старинными словами, выходившими рыком:
Трижды связанный со мной
И дыханьем напоенный,
Неразрывною струной ты привязанный, влюбленный,
Отдаю тебе себя, твою душу забирая,
Вместе, рядом, навсегда…
Яркая вспышка резанула по чувствительным глазам на последних словах, отшвыривая от лежащего мужчины. Мгновенно впиталась в нашу кожу совместная кровь, убрав раны. Как будто ничего и не происходило. И не было здесь глупости, вызывающей невольное восхищение.
Я думала, что не умею любить, но сердце екнуло, когда открылись глаза цвета грозового неба. И желанные губы шевельнулись в слабой улыбке:
– Я люблю тебя, сегилим. И все же добился своего.
– Мужчина! – фыркнула я, сворачиваясь у него под боком. – Всегда им нужно последнее слово оставить за собой, даже если оно прозвучит в посмертии!
Глава 27
Новая игра: "Поймай киллера". Участникам скидка в одну пулю.
Эля
И нас действительно ждали… Только совсем не те, кому была назначена встреча.
За одним из темных поворотов на пустынной загородной дороге нас нагнал черный джип с заляпанными грязью номерами и пристроился почти вплотную к заднему бамперу машины.
– По-моему, это уже целование в задницу, – сделала я вывод, внимательно следя за маневрами неизвестной машины. – Вас кто-то так сильно любит?
– Может быть, просто случайность? – неуверенно предположил Максим Александрович, нажимая на педаль газа. – Мало ли… вдруг просто заблудились.
Ну да!
Раздались хлопки. Нас осыпало разлетевшимся вдребезги задним стеклом.
– И поэтому они в нас стреляют? – заорала я, сползая с сиденья на пол. – Дорогу спросить очень хотят?
Босс витиевато выругался и прибавил скорости, пытаясь оторваться. Но заблудившиеся во мраке души не сдавались и тоже упорно давили на газ.
– Давайте я позвоню в полицию? – предложила я, стуча зубами на кочках, потому что кто-то слишком умный за рулем решил съехать с основной дороги на проселочную.
– К тому времени, как они приедут, – прошипел Максим Александрович, виляя машиной из стороны в сторону, – от нас хорошо если трупы останутся.
– Зато им не нужно будет нас искать и объявлять без вести пропавшими, – оптимистично сказала я, залезая ему в карман полупальто и вытаскивая телефон.
Потыкав дрожащими пальцами на кнопки, я все же дозвонилась в полицию и сообщила:
– Здравствуйте, мне неудобно беспокоить вас так поздно, но в нас тут стреляют. Ой! – Над моей головой просвистела пуля и выбила лобовое стекло. – Что? Где? Где-то на дороге…
– Скажи – загородное шоссе, примерно сто пятый километр, – крикнул босс, припадая на руль и пытаясь маневрировать в темноте.
– Это… – начала говорить я. – А, вы слышали. Не могли бы мы остановиться и точно определить, где мы? Думаю, это невозможно. Если мы остановимся, то определять уже будет некому.
Дежурный что-то прохрипел в трубку и отключился. Я растерянно посмотрела на телефон и сказала:
– Мне сообщили, что наряд не может гоняться за нами по всей области.
– Понятно, – проскрежетал зубами Максим Александрович, ожесточенно крутя руль. – Спасаемся сами.
Мы немного оторвались, но наши преследователи начали стрелять по колесам. Бабах! Взорвалось правое заднее колесо. Машину занесло и потащило юзом.
– Эля! – успел крикнуть Максим Александрович, перед тем как мы врезались в ствол дерева.
Я сжала в кулаки руки, пряча удлинившиеся и заострившиеся ногти, выпустила ноздрями струйки воздуха с примесью дурманящих феромонов и выскочила из машины, легко высадив дверь.
Судя по заковыристым матерным выражениям, причем исключительно в наш адрес, преследователи остановились где-то неподалеку и собирались нас добить. Что ж… сейчас они узнают, что такое барабанные палочки вместо клизмы.
Я вытащила Максима с водительского сиденья, наскоро просканировала его повреждения. Ничего опасного для жизни… но все же лучше бы в больницу.
– Прости, – прохрипел босс. – Что… втянул тебя… в это… ты… должна… знать…
– Я знаю, – прошептала я, прикусывая палец выдвинувшимися клыками и выдавливая пару капель ему в рот. – А сейчас спи. Тебе нужно отдохнуть.
– Эля… – Глаза цвета грозового неба закрылись. Дрогнули темные пушистые ресницы.
Его организм сейчас начнет бороться с повреждениями, излечивая себя сам. А я начну бороться с вредителями, ради которых мне пришлось жертвовать своей кровью! Свою кровь я очень ценю. И в гневе я страшна!
Запихнув Максима под машину и быстро осмотрев автосредство на предмет возгорания, я уселась в позу лотоса и приступила к медитации, поджидая своих жертв. Не то чтобы я была голодна, но плотно покушать не мешает никому.
– Гля, Колян, – раздался грубый голос. – Баба-то спятила! Ноги бантиком скрючила – и нас ждет, как подарок.
– Не тронь, – предупредил невидимый пока Колян. – Нам велено скорей все сделать и убраться отсюда. Некогда твой половой инстинкт чесать!
– Да уж больно баба хороша, – вынырнул со стороны еще один. – Я б ей тоже подол на голову задрал.
Я сладко улыбнулась, опуская руки и разглядывая приближающихся к нам четверых мужчин. Чутье говорило мне, что больше никого в округе нет. Значит, пострадают только они. А моя кровь не позволит причинить вред Максиму.
– Она еще и лыбится, Крюк, – возмутился Колян, поднимая пистолет с глушителем. – Никак спятила.
– Кончай ее, – приказал русоволосый Крюк с цепким взглядом убийцы. – Я пока до мужика доберусь.
– Не торопись, красавчик, – ухмыльнулась я, пряча клыки. – Сначала закончим со мной, а уж потом…
Раздались три выстрела.
– Мужики! – возмутилась я до глубины оскорбленной души. – Мне это платье не нравилось с самого начала, но все же новая была вещь. Можно сказать, эксклюзивная.
– Ты куда, болван, стрелял?! – заорал коротко стриженный брюнет.
– Сюда, – показала я себе между бровей. – А Колян сюда. – Мой палец указал на грудь. – А этот симпатяжка со шрамом через всю мужественную морду – сюда, – показала я на свой висок.
– Тогда… как? – обалдели нападающие, в панике переглядываясь. – Где пули?
– Вы, мужики, сдурели?! – жестоко обиделась я, свирепея. – Фильмов американских пересмотрели? Я вам что, чувак из "Маски", чтоб пули отрыгивать? – Злобно рыкнула, закатывая рукава шубы: – У меня в организм что попало, то там и сгинуло.
– Ты… это… – заволновались убийцы. – Не шали! Если все попало куда надо, то давай уже… белые тапочки надевай.
– Извините, – скуксилась я. – Полный гардероб с собой в машине не вожу, так что с тапочками дефицит. Своими не поделитесь?
– Да что с ней говорить! – заорал Крюк, нажимая спусковой крючок несколько раз и выпуская в меня всю обойму.
– Ка-акой ты романти-и-ичный, – восхитилась я. – Такое сердечко на мне нарисовал! Прям валентинка… в натуре.
– Братва, что-то здесь не так, – недоуменно почесал в затылке рыжеватый киллер без имени. – Это дурь какая-то… мистификация. Патроны, наверное, ненастоящие.
– Ой! – еще больше пришла я в восторг. – Какие вы умные слова знаете! Приятно будет съесть такого образованного человека!
– Да какая, так его и разэтак, мистификация! – заорал Колян. – У нее небось бронежилет под платьем!
– На башке у нее тоже бронежилет? – заорал оскорбленный в лучших чувствах Крюк.