4
Впервые в своей жизни Генри совершил нечто невообразимое. Все, знавшие его, были изумлены. Генри, ни разу в жизни не пропустивший ни одного рабочего дня, сорвался на целых две недели.
- Мы отправимся в свадебное путешествие прежде, чем поедем в Нью-Йорк, - объявил он изумленной Анне, когда они лежали рядом в постели на другое утро после свадьбы.
- Но… что же будет с твоей работой! - запротестовала она.
- Меня не будет всего две недели. Бабушка проследит, чтобы все было в порядке.
- А что скажет твоя семья? Они даже не знают, что мы поженились.
- Скоро они все узнают, - заверил жену Генри. - Но сейчас ты должна принадлежать только мне. - Он крепко, но осторожно обнял ее и прижал к себе.
- Куда мы отправимся? - поинтересовалась Анна.
Он поцеловал ее в кончик носа. Все произошло так быстро. Генри все еще изумляло счастье, обретенное с Анной. Любить кого-то до такой степени, чтобы мечтать провести каждый час вместе, было радостью, не испытанной им раньше.
- Мы поедем туда, куда ты захочешь, - нежно пообещал он, - только как можно дальше от отелей корпорации "Хейл". И мы будем вдвоем, только ты и я. Назовите место, миссис Хейл.
Анна запрокинула голову и засмеялась.
- У меня нет никаких идей на этот счет!
Генри улыбнулся - на ее лице светилось смешанное выражение смущения и наслаждения.
- Не важно. У меня есть идея. Мы сыграем в старую американскую игру. Она называется "прикрепи ослу хвост".
- Прикрепи… что?
- Сейчас увидишь, - успокоил жену Генри, хлопнул ее по спине, позвонил администратору и попросил женщину-клерка прислать карту мира. - И, прошу вас, пусть из магазина принесут шарф, желательно из темного шелка. Да, и еще брошь. И доставьте все в мой номер. - Когда женщина ответила, что не уверена, есть ли в отеле карта мира, Генри просто заметил: - Я уверен, что вы сможете что-нибудь придумать.
Анна молчала. Если сказки и сладости принадлежали к разряду детских мечтаний, то сейчас перед ней разыгрывался вариант для взрослых. Магия больших состояний оставалась пока для нее недоступной. Иметь возможность собраться в любую минуту и отправиться в самый далекий уголок земного шара, не думая, во что это путешествие обойдется, такое положение вещей оказалось для нее внове.
Бюро путешествий отеля не смогло прислать карту мира, но администратор принесла нечто более ценное - множество брошюр и проспектов, предлагающих различные маршруты по всему миру. Генри молча кивнул. Это подойдет. В каждом из них нашлась карта какой-то страны, и он быстро выдрал их все. Потом, отодвинув кушетку и сняв картину, Генри повесил карты на стену, пытаясь соблюдать очертания полушарий. Отошел назад, проверяя свою работу. Они оба рассмеялись. Перед ними расположился плохо скроенный мир, состоящий из огромного района Средиземного моря, гигантской Мексики, крошечной Скандинавии, малюсенькой Восточной Африки и кусочков Дальнего Востока.
Генри достал шарф из подарочной коробки, сложил его в несколько раз, чтобы ничего не было видно, и торжественно завязал Анне глаза.
- Право, Генри, - слабо запротестовала она, инстинктивно ощупывая повязку.
- Тсс, - сказал муж, нежно целуя ее в губы. - Доставь мне удовольствие. Теперь возьми брошь и вколи ее острым концом в стену. Куда попадешь, туда мы и поедем. Осторожно! Ты же не хочешь уколоть себя. Вот, держи… так, пошли. - Он положил руки ей на плечи и подвел ее к карте.
Анна осторожно шла вперед, неловко чувствуя себя с этой повязкой. Генри стал поворачивать ее, пока она совсем не потеряла ориентацию.
- А теперь вколи иголку. Помни, куда ты вколешь брошь, там мы и проведем наш медовый месяц.
- Генри. - Она повернулась на его голос.
- Я совершенно серьезен. Делай так, как я говорю.
Анна послушно кивнула и шагнула вперед, вытянув вперед руку, чтобы не споткнуться. Она держала брошь в руке, с сомнением то поднимая ее вверх, то опуская вниз, ведя то налево, то направо, и наконец вколола ее в стену.
Он снял с нее повязку, и Анна посмотрела на стену.
- К-Косумель? - Она повернулась к мужу, глядя на него широко открытыми глазами.
- Едем на Косумель, - улыбнулся тот.
- Но… но ведь у нас нет одежды, чтобы ехать в Мексику, - запнулась она.
- Мы купим все, что нужно, по дороге, а если чего-нибудь у нас не окажется, то, я уверен, мы сможем приобрести это на месте.
- Генри… - Анна заплакала.
- Разве ты несчастлива? - забеспокоился тот, крепко прижимая ее к себе.
Она шмыгнула носом и покачала головой.
- Не всегда плачут только от печали, - всхлипнула Анна, уткнувшись ему в грудь.
Они провели на Косумеле две счастливейшие недели в своей жизни. Молодожены не стали останавливаться ни в одном из огромных отелей на побережье. Генри позвонил другу, кинопродюсеру по фамилии Шалкин, и узнал, нельзя ли снять его дом. Двумя годами раньше Элизабет-Энн вложила деньги в один из его фильмов. Генри тоже принимал в этом участие, поэтому, когда фильм принес прибыль, они все подружились. Вот почему теперь Берни Шалкин не только согласился сдать дом, но и поклялся могилой своей матери, что никому не скажет о местонахождении Генри.
- Я все понял, сукин ты сын, - смеялся Берни по телефону. - Спешишь в любовное гнездышко, а? И сколько же девочек ты берешь с собой?
- До свидания, Берни.
Берни с завистью вздохнул:
- Пусть любовь тебя не оставит.
- Да, нам двоим это бы не понравилось, - сострил Генри, и за полмира от него Берни посмотрел на свой белый телефон в веселом недоумении.
Никогда раньше он не слышал шуток от Генри Хейла.
- Если где-то есть рай, то это здесь, - выдохнула Анна, когда "джип" остановился перед виллой.
Вдалеке от огромных отелей побережья поместье многочисленными террасами спускалось к океану. Величественный дом не был перегружен мебелью. Построенная из грубого камня вилла изобиловала арками, среди которых не нашлось бы и пары одинаковых, придающими дому своеобразное очарование и открывающими доступ океанским бризам. Всего в особняке насчитывалось двадцать комнат и два бассейна, один с морской водой, другой с пресной. Оба бассейна выдолбили в скале при помощи взрывов таким образом, чтобы несколько валунов осталось в воде. За садом следил садовник, в чьи обязанности входило поддерживать в таком порядке похожие на джунгли заросли пальм, эвкалиптов, дикого винограда, бугенвиллей и страстоцветов, чтобы вмешательство человека никак не ощущалось. В доме работали две постоянные служанки, а садовник исполнял также обязанности шофера. Он и встретил молодоженов в аэропорту.
Поместье оказалось уединенным раем. Каждый день Генри и Анна плавали, ходили под парусом, обедали на балконе и занимались любовью. Через неделю они оба загорели до черноты.
Убаюканные ароматом цветов и тропическим бризом, ни Генри, ни Анна не заметили, как пролетели две недели. Время отлета в Нью-Йорк приближалось, и Анну стали мучить дурные предчувствия.
В последний день их отдыха, когда они загорали в шезлонгах, Анна спросила:
- Генри, а что будет, если я не понравлюсь твоей семье?
Тот заметил ее испуганное лицо и улыбнулся:
- Обязательно понравишься.
- Но ведь они даже не знают, что мы уже поженились. Мы никому не говорили.
- У нас не такая большая семья. Две минуты, и все все узнают.
Анна кивнула, но губы ее оставались сжатыми.
- Но… твоя бабушка… - Она поднялась со своего шезлонга и опустилась на колени рядом с ним.
- Моя бабушка. - Генри помолчал с минуту, думая об Элизабет-Энн. - Я бы на твоем месте не стал беспокоиться о ее реакции. Ты ей наверняка понравишься. - Он взял лицо жены в ладони. - Не волнуйся ты так. Тебя никто не укусит. А теперь допивай свой коктейль, пойдем искупаемся.
- В бассейне с пресной водой. Соль щиплет мне глаза.
- Мои тоже щиплет, - согласился муж с улыбкой.
Они оба одновременно обернулись и посмотрели на виллу. Где-то в глубине дома зазвонил телефон. После третьего звонка он умолк.
- Это не нас, - заметил Генри, качая головой. - Я до сих пор не могу привыкнуть, насколько хорошо не быть привязанным к телефону. Даже сейчас, стоит мне услышать телефонный звонок, я тут же порываюсь на него ответить. Мне кажется, у меня рефлекс, как у павловской собачки. Условный.
- Простите меня, сеньор.
Они обернулись. Служанка принесла с собой аппарат с длинным шнуром.
- Что случилось? - спросил Генри, испытывая почти шок.
- Это вас, сеньор. - Она протянула ему трубку.
- Насколько я знаю Берни, он наверняка хочет, чтобы я оказал ему еще одну услугу, - с улыбкой сказал Генри жене, несмотря на собственное смущение. - Старый добрый Берни.
Служанка покачала головой:
- Нет, сеньор. Это не сеньор Шалкин.
- Но никто не знает, что мы здесь, - теперь Генри по-настоящему встревожился.
- Кто-то знает, - вежливо произнесла служанка. - Это сеньора Хейл.
Анна резко повернулась к Генри, вставшему, чтобы взять трубку. Какое-то время он смотрел на нее, потом поднес трубку к уху:
- Бабушка?
- Генри, дорогой! - голос Элизабет-Энн доносился из трубки, лишь слегка измененный расстоянием. - Как там солнце? - Она говорила весело, но достаточно сухо, чтобы привести Генри в чувство.
- Как ты узнала, что мы здесь? - строго спросил он.
Элизабет-Энн рассмеялась.
- Ты оставил за собой следы. Не забывай, что "Хейл Рома" заказывал билеты до Искьи, а тамошний отель заказывал билеты до Косумеля.
- Этот предатель Берни, - выругался Генри сквозь зубы.