– Старинные правила клуба стали архаикой. И отменить их может женщина, под руководством которой клуб расцвел. Ты имеешь право изменить законы, Пия. Встань перед ними, покажи себя. Опровергни слухи, растопчи их! Гарантирую, что из клуба никто не уйдет. Ты убедила себя в том, что ты плохая. Ты стыдишься своего прошлого. И твой отец поддерживал в тебе эти чувства. Он не говорил тебе, что ты должна гордиться собой, не побуждал тебя высоко держать голову.
Ник был страшен в этот момент. Даже его тело вибрировало от гнева, он едва владел собой.
Нахмурившись, Пия слушала его, с трудом постигая смысл слов.
– Разве ты не понимаешь? Проклятый лицемер все еще руководит тобой из могилы. А ведь ты одна из самых богатых, самых успешных женщин в мире.
Потрясенная, она моргала. Ник был прав. Пия никогда не прекращала работать, но, каких бы успехов она ни достигла, этого всегда было мало. Так почему бы ей не гордиться собой? Забыть о прошлом и двинуться дальше?
– Ведь ты разрешила женщинам вступать в клуб, не так ли? – спросил он, прорвавшись сквозь ее мысли.
– Да. Я пыталась сделать клуб современным. Но это было нелегко.
– Ты сильнее и благороднее всех мужчин, которых я знаю. С тобой никто не может сравниться. – Ник придвинулся к ней ближе, выступив из тени, и на лице его отразилось восхищение. – Я так горжусь тобой.
О боже.
– Не говори этого, – срывающимся голосом произнесла Пия. – Не вынуждай меня думать, что ты переживаешь за меня. Я не вынесу этого.
Ник сделал к ней еще один шаг и обнял ее лицо. Его руки дрожали, когда он гладил пальцами ее щеки.
– Я не лгал тебе ни в чем, Пия. Ни одну женщину я не хотел так, как тебя. Ты для меня очень много значишь.
Пия уткнулась носом в его руку: ей так отчаянно хотелось ощущать его прикосновения, так хотелось поверить ему. Это грозило ей страшной опасностью.
– Тебе надо идти. – Она старалась говорить твердо, но ее голос дрогнул, и Ник услышал это.
Сердце Пии разрывалось. И почему она влюбилась в мужчину, который безжалостно использовал ее? Который собирался жениться на другой женщине через десять дней?
– Пия… – Ник нежно поцеловал ее в висок.
И вдруг слова потоком полились из нее:
– Я очень жалею, что ты потерял своих родителей. Я очень жалею, что мечты твои были разбиты в ту ночь. Я очень жалею, что Зевс разрушил твою жизнь. Но я рада, – я так рада – что ты нашел в себе силы выстоять, не сломаться и начать новую жизнь!
Слезы показались на его глазах.
– Пия…
– Иди к своей красавице невесте. Будь счастлив.
Он дернулся, будто она ударила его, и запустил руки в свои волосы.
– Я не давал согласия жениться на ней! Dios, Пия. Я не стал бы проводить с тобой ночь, если бы был обручен. Но я вел переговоры с Голдсмитами о слиянии компаний, это правда.
Пия знала об этом.
– Ты любишь ее? – прошептала она, потому что выговорить это громко ей было больно.
Пия вдруг почувствовала себя такой уязвимой и беззащитной.
– Нет, я не люблю ее, Пия. Я просто хочу заполучить "Бриллианты Сантоса". Я хочу подарить их своему деду, пока он еще жив. Я обещал.
Пия нахмурилась, стараясь понять, что он имеет в виду. Но прежде, чем она открыла рот, чтобы спросить, о чем он говорит, он вскинул руки со всей своей горячностью, которую она так любила.
– Черт возьми, я так хочу обнять тебя! Овладеть тобой прямо сейчас. Мое сердце готово взорваться, когда я прикасаюсь к тебе, целую тебя, вижу твою улыбку, слышу твой смех – и знаю, что это может кончиться в любую минуту. Пия…
Он бросился к ней, рывком привлек ее к себе, запустил руки в волосы и впился губами в ее рот. Поцелуй был жадным и страстным.
Пия попыталась оттолкнуть его, но вдруг оставила свои попытки. Она ощутила себя живой – впервые с тех пор, как ушла от Ника. Скоро они упали на кровать, отчаянно лаская друг друга. И затем Ник вошел в нее – медленно и властно – и стал двигаться яростными толчками, будто хотел избавиться от своих эмоций, излив их на ее тело.
– Не могу поверить, что такое может быть, – прошептал он, уткнувшись носом в ее шею и вдыхая ее запах.
Это нельзя было назвать занятием любовью или сексом. Ник вытягивал ее душу из тела, прощаясь с ней.
– Пожалуйста, скажи мне, что тебе не больно.
И тогда Пия заплакала и прижалась к нему, чтобы он не видел слез, стекавших по ее щекам.
– Нет, мне не больно. Ты никогда не сможешь причинить мне боль, – выдохнула она.
Они одновременно испытали оргазм, и это была ярчайшая вспышка, но затем огонь погас, словно его никогда и не было.
Когда Пия проснулась, она была одна. Ник ушел, снова оставив в ее сердце холодную пустоту.
Глава 15
Аво постучал по плечу внука, и Ник вернулся к реальности. Хотя он мог поклясться, что все еще ощущал ее нежную кожу, ее дразнящий запах на своих губах.
Ник надеялся, что это пройдет, ведь миновало уже десять дней. Он знал, что страсть может быть испепеляющей, но, что она затмит его разум, он предположить не мог.
Повернувшись, он подал рюмку коньяка Маттео Сантосу, а сам залпом осушил свой бокал.
– Тебе пришла посылка, только что принесли. Открой ее.
Ник даже не взглянул в сторону массивного старинного стола, стоявшего в кабинете Голдсмита.
– Нет. Пусть ее откроет Элоиза.
Женщины любят подарки, а Элоиза нисколько не скрывала то, что выходила замуж по расчету. Ее привлекало богатство Ника и та роскошная и спокойная жизнь, которую он мог ей дать.
Ник взглянул на тяжелые портьеры, загораживавшие окна, и подумал, каким же мужем он будет. Разве порядочно было жениться на одной женщине и в то же время мечтать о другой?
– Это не свадебный подарок.
– У тебя вдруг появился дар предвидения, Аво?
Он догадался, что за этим последует. Понял, что этого больше не избежать. Аво загнал его в угол.
– Я гораздо старше тебя, мой мальчик, поэтому ты ничего от меня не утаишь. Мне хотелось бы знать, что с тобой происходит, потому что ты выглядишь так, будто кто-то приставил револьвер к твоей голове, а я слишком стар, что снова спасать тебя.
– А я и не прошу сейчас меня спасать. – Ник поморщился, почувствовав отвращение к себе. В нем боролись гнев и сожаление, и это убивало его.
– Неправда, черт возьми. Я спас тебя. Велел тебе подняться и снова пойти, не позволив победить этим ублюдкам. Велел тебе найти то, ради чего стоило жить…
– И я нашел.
– Да. – Дед горько рассмеялся. – Месть. Я прекрасно понимаю, что двигало тобой, мой мальчик. И я позволил тебе с этим жить, даже тебя ободрял. Поэтому ты сделал сначала один шаг, потом второй. Затем четвертый, затем десятый.
Голос деда едва слышно дрогнул, но Ник почувствовал это своим нутром.
– Поэтому ты продолжал жить – есть, спать, просыпаться. Поэтому я тебя не потерял.
Глаза старика увлажнились, а сердце Ника дрогнуло. Впервые с тех пор, как он покинул Пию.
– Спасибо тебе за это, Аво, – сказал он срывающимся голосом.
– Ты действительно мне благодарен? – строго спросил дед. Слеза скатилась по его щеке.
Его голос был сдавленным от нахлынувших чувств, и Ник сам еле слышал его.
– Я хотел всего лишь вернуть тебе то, что ты потерял. "Бриллианты Сантоса". Утраченную империю Сантос.
– Это отговорки. Ведь ты не такой, как твой отец!
Над небом Нью-Йорка сгущались тучи, словно силы небесные грозили наказать людей за их грехи.
– Я не хочу обсуждать моего отца, – сказал Ник. Он не мог вспоминать тот день. Ему ненавистны были эти воспоминания.
– Но я хотел бы обсудить.
– Пожалуйста, не надо, – взмолился Ник.
– Я потерял свою дочь, Никандро, и ты не можешь вернуть ее. Ты действительно думаешь, что деньги и бриллианты могут спасти души, возродить сердца, вернуть любовь?
Ник мучительно задумался над этими словами. Любовь была радостью и счастьем, а не зависимостью, граничившей с сумасшествием. Когда находился с Пией в Барселоне, ему было хорошо. Невероятно хорошо. И только когда он расстался с ней, он почувствовал себя словно в аду.
Пия…
Ее имя стучало в его мозгу. Невероятно, но он ушел от единственной женщины, которую по-настоящему любил. И разве "Бриллианты Сантоса" стоили того?
– Нет, я сказал тебе! – в давящей тишине комнаты разнесся голос Аво. – Это невозможно. Поэтому я снова спрашиваю тебя: что мы здесь делаем?
– Голдсмиты владеют "Бриллиантами Сантоса", и их дочь – подходящая жена.
– Для многих, не сомневаюсь. Но для тебя? Безумец! А что касается "Бриллиантов Сантоса", то кому они нужны? Оставь их в покое и начни новую жизнь.
Закрыв глаза, Ник склонил голову.
Ему вдруг стало ясно, что он цеплялся за "Бриллианты Сантоса", как за спасительную надувную лодку, отчаянно пытаясь завершить игру. Иначе все его усилия могли оказаться напрасными.
"Пия… У тебя останется Пия на всю жизнь", – словно прошептал ему тихий внутренний голос. Если только Пия захочет общаться с ним после того, что он сделал с ней! Ник до сих пор не мог поверить в то, что овладел ею, как животное, в Париже. И он не удивится, если она больше никогда не захочет разговаривать с ним.
– Я боюсь, – сказал Ник. Он не хотел превратиться в монстра, как его отец.
– Другая сторона страха – это свобода, мой мальчик. Только тогда, когда мы перестаем бояться, мы способны начать новую жизнь. Позволь мне увидеть тебя счастливым, пока я еще живой. Ведь эта женщина для тебя – самый дорогой человек на свете, не вздумай ее потерять.
Пия стояла перед двойными дверями, ведущими в конференц-зал.