– Ты мне кажешься больше похожей на сирену, чем на русалку. – Игнорируя лестницу, он перепрыгнул через край. – Тебе понравится душ, он внизу.
Эмили спала так долго, как никогда в жизни. Просыпаясь потихоньку, она лежала тихо, прислушиваясь к звукам в доме. Лука, должно быть, ушел на работу. Она приняла душ в просторной ванной комнате, долго стояла под сильными горячими струями воды, смывая с себя легкую боль в теле после плотской страсти Луки. Медленно оделась, не зная, что будет сегодня делать. У нее не случалось праздников и выходных с тех пор, как она была ребенком. А сейчас образовалось время обдумать свои возможности и желания, хотя бы понять, что она вообще хочет. В животе заурчало, и Эмили прямиком направилась в кухню.
Войдя в комнату, Эмили вдруг услышала какой-то шум неподалеку. Дверь в кладовку закрыта, но открыта та, что рядом. Она подошла ближе и в середине маленькой комнатки увидела незнакомую женщину, о существовании которой не подозревала. Женщина пребывала на последних сроках беременности и выглядела так, будто проглотила пляжный мяч.
– Вы, должно быть, Эмили, – произнесла она с легким и приятным итальянским акцентом. – Я Микаэла.
Маленькая брюнетка утонула в постельном белье. Какое-то сложное устройство для глажки стояло перед ней, а вокруг были разложены кучи одежды.
Эмили кивнула, услышала шум стиральной машины и сушилки для белья.
– Я могу сама заправить постель, – поспешно предложила Эмили, глядя на горы глаженых простыней. – Не возражаете?
Микаэла улыбнулась:
– Вы остановились в комнате…
– С прекрасным видом на сад, наверное, вид с верхнего этажа даже лучше. – Интересно, личное пространство Луки, какое оно?
Эмили посмотрела на домработницу и забеспокоилась. Она беременна, и ей, конечно, не следовало мыть полы, поднимать утюг и вообще носить тяжести.
– Могу я вам помочь? – Эмили машинально прошла внутрь, взяла конец простыни, помогая сложить выглаженное белье.
– Не беспокойтесь, мне обычно помогает муж, делает всю тяжелую работу. Вы с ним уже встречались. Рикардо. Он подвозил вас из аэропорта. Лука считает, что я вообще должна прекратить работать, но я люблю что-нибудь делать. Итак, – Микаэла вышла из-за горы глаженого белья и прошла на кухню, – что мне приготовить вам на ланч?
– Ничего, спасибо. – Эмили была смущена, не привыкла, чтобы для нее готовили, и ее удивило, что уже наступило время ланча. – Позже я сама сделаю себе бутерброд. И обещаю, все уберу после себя.
Улыбка Микаэлы была почти дружелюбной.
– Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.
– Спасибо, – смущенно пробормотала Эмили, прошла в дверь и очутилась в гостиной, на которую Лука указал вчера вечером. Огромное блестящее черное детское пианино стояло в углу. Эмили подошла. Ее переполняло счастье, она не играла в течение нескольких недель. Пробежала пальцем по клавишам, ни пылинки. Она не думала, что Лука играет на пианино, как-то не вязалось с его имиджем. Но то, что он владел таким чудесным инструментом, не удивляло. Он всегда имел все самое лучшее.
Она осторожно, немного опасливо села за пианино и надавила сначала на одну клавишу, потом на другую, потом взяла аккорд. Звучало идеально, хотя, казалось, на инструменте явно давно не играли. Она растянула пальцы, чувствуя, как клавиши сопротивляются ей. Ноги осторожно коснулись педалей.
Звук был именно такой, какого Эмили добивалась. Потом она забыла все, что ее окружало, заиграла так, как не играла уже тысячу лет. Не аккомпанируя Кэт, а самостоятельно, просто для собственного удовольствия.
За спиной послышались чьи-то шаги. Она повернулась на стуле. Чуть не упав, увидела маленького мальчика, разглядывавшего ее. Как давно он здесь стоит?
– Привет, – сказала она. Должно быть, это сын домработницы, и тоже очень хорошенький.
Малыш ничего не ответил. Его глаза прицелились на пианино.
– Хочешь еще послушать?
Он ничего не ответил, но выглядел так, будто сказал "да". Эмили улыбнулась. Какой же он очаровательный!
– Тогда давай начнем. – Она повернулась к клавиатуре, не желая, чтобы мальчик застеснялся и убежал. И сразу перешла к пьесе, которую ребенок мог знать. Через несколько минут Эмили почувствовала, как он пошевелился. Взглянула на него. Уже надоело? Достаточно? Хочется сбежать? Но нет, он пристально наблюдал за ее пальцами на клавишах, и она поняла, его маленькие пальчики тоже шевелятся.
– Хочешь попробовать?
Он улыбнулся.
Сначала Эмили дрожала над детскими пальчиками, бьющими по клавишам. Но они были созданы для того, чтобы играть, чтобы их использовали и любили. И она поняла по тому, как округлились его глаза, что он хотел этого давно.
Эмили улыбалась все больше по мере того, как управляла его пальчиками. Малыш засмеялся. Эмили точно знала, что он чувствует.
– Марко.
Он подпрыгнул. Эмили тоже.
– Все в порядке.
Эмили быстро повернулась, чтобы поговорить с Микаэлой. Не хотела, чтобы его наказали. Заметила снисходительность в материнских глазах и поняла, этого мальчика никогда не наказывали. Мать что-то мягко сказала ему по-итальянски, после чего он выбежал из комнаты.
– Спасибо, – сказала Микаэла.
– Это так приятно, когда кому-нибудь нравится слушать, – просто пояснила Эмили. – Сколько ему лет?
– Почти пять. Он пойдет в школу через несколько недель.
Эмили кивнула.
– Он милый. – Она почувствовала себя свободнее. – Когда вам рожать?
– В декабре. – На этот раз улыбка Микаэлы была другой, свободной и раскованной. – Наше собственное маленькое рождественское чудо.
К тому времени, когда Лука пришел домой – довольно поздно, – страсть Эмили превратилась в лихорадку с высокой скачущей температурой. Любовь была единственным средством от безумия, кипевшего в ее крови, но, к сожалению, и причиной. Эмили встретила Луку у двери, его глаза отразили ее алчущий взгляд. Прижавшись к нему, она запустила пальцы в его волосы. Они опустились на пол, надолго слившись в поцелуе. Эмили бесстыдно раскинулась на полу, раздвинув ноги, выгибаясь под его тяжестью, пока он стягивал с нее одежду. Лука глубоко вошел в нее еще до того, как она расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке, обнажив тело настолько, чтобы вонзить ногти в его кожу, и она почувствовала оргазм.
– Мне мало, – прорычал он, еще энергичнее и глубже входя в нее. – Я хочу продолжить.
Лука застонал, так как она сильнее сжала бедра, задвигалась с ним в унисон, наращивая темп. Наконец Лука вскрикнул и расслабленно приник к ней.
Лежа под ним, Эмили заставляла себя игнорировать вновь возникшее чувство горечи, которое на этот раз пришло слишком быстро после физической разрядки. Она должна помнить об их соглашении и вести себя беззаботно.
– Итак, дорогой, – наигранно весело заметила она, – у тебя был удачный день?
Глава 7
– Сыграй еще раз, как ходит слон!
– Хорошо, – Эмили засмеялась, – но ты должен спеть.
Они с Марко прекрасно проводили время за пианино. Смеялись, когда Эмили намеренно брала фальшивые ноты, и игра возобновлялась снова.
– Что происходит? – Лука казался недовольным, в отличие от Эмили с малышом.
Марко отскочил от стула, Эмили отреагировала не так быстро. Она медленно повернулась. Что он делает дома днем?
– Мы играем на пианино.
– Марко! – Через мгновение Микаэла стояла в дверном проеме, а ее сын улепетывал из комнаты.
Эмили увидела тревожный взгляд домработницы, направленный на Луку. Она не осуждала ее. Было что-то в его молчаливом неодобрении, отчего ей тоже стало некомфортно. Но она не собиралась показывать это. Лука мог командовать Микаэлой, но не мог командовать ею. Она его гостья, не так ли? Не наемный работник, которому можно выговаривать за несоблюдение субординации.
Микаэла сказала что-то по-итальянски. Лука коротко ответил, блеснув зубами, и женщина ушла, улыбнувшись Эмили. Эмили едва заметила это, слишком занятая тем, чтобы проникнуть в тайну маски на лице Луки, все больше раздражаясь от невозможности это сделать.
Лука услышал, как захлопнулась дверь, и понял, Микаэла пошла на кухню. Он прошел по гостиной, не в состоянии отвести глаз от Эмили и сдержать смятение чувств.
В тысячный раз спрашивал себя, что он делает. Передернул плечами, потому что не знал, и это раздражало его. Он не мог оставить ее в хостеле и правильно сделал, когда привез сюда. Она оценила это, и между ними разгорелась взаимная страсть. Но ему было ее мало. Даже наоборот, желание возрастало. Прошло только два дня, а он пришел домой днем, чтобы увидеть ее, поговорить с ней, провести время.
Опасливым движением она повернулась в сторону, повела рукой:
– Чудесное пианино. Я надеюсь, ты не возражаешь?
– Возражаю.
Эмили растерялась, услышав прямой ответ.
Лука заставил себя объясниться:
– Я сидел рядом с мамой, когда она играла. Это было одно из немногих счастливых мгновений до того, как она заболела.
– Это ее пианино?
– Нет. Мой отец избавился от него вскоре после ее смерти, оно должно было стать ее.
– Вот почему оно у тебя?
– Мне нужно было что-то, чтобы заполнить пространство. – Он пожал плечами. – Я не знал, что ты играешь.
– Я аккомпанировала Кэт долгие годы.
Только Кэт больше не нуждалась в ней.
– Ты сыграешь для меня? – Ему захотелось сесть туда, где сидел Марко.
– Может быть, позднее. – Эмили закрыла крышку.