Вместо ответа посыльный указал ему на таинственную амазонку, стоявшую посреди улицы.
– Господин Ле Мофф, – сказала она звучным голосом, – вы забываете свои условия.
– Никак нет, сударыня, – отвечал тот нахально.
– Вы мне нужны на этот вечер.
– А вон там поставлены люди, чтобы предупредить меня вовремя.
– Эти люди, вероятно, плохо исполняют свою обязанность, мне пришлось предупредить их.
– Так сегодня вечером?
– Да, непременно сегодня вечером.
– В таком случае вы позволите мне представить вам новобранцев, которые, наверно, с радостью примут участие в ваших делах.
Женщина в маске подъехала к воротам и зорко взглянула на кавалькаду, освещенную факелами.
– Я знаю госпожу Мартино, – сказала она, – на ее мужество можно положиться. А герцог Бофор давно уже принадлежит к нашим.
– Куда же вы нас поведете, прекрасная дама? – спросил герцог, подъезжая к ней.
– Мое предприятие очень важное, и я не хотела бы…
– Сударыня, – вмешался Ле Мофф, – все может уладиться. Мы с вами отправимся на улицу Дракона, а потом вы поедете с нами по нашему делу, и будет у нас разом два успеха.
– А куда вы потом поедете?
– Служить королю против кардинала, – сказала герцогиня Лонгвилль, изменив свой голос.
– Хорошо. Если герцог Бофор с вами, то и я из ваших.
Дама в маске с любопытством рассматривала герцогиню Лонгвилль, потом выехала вперед, подав знак герцогу Бофору ехать рядом с нею. Небольшой отряд выехал рысью на набережную. Ле Мофф был впереди отряда.
Бофор без труда узнал в замаскированной женщине герцогиню де Монбазон и, наклонившись к ней, осыпал ее любезностями, на что она отвечала холодно и с досадой, часто оборачиваясь к ехавшим позади амазонкам, из которых одна сильно возбуждала ее любопытство.
– Признайтесь же, – сказал ей Бофор, – вы сердитесь на меня за то, что я не пришел на условленное свидание.
– Мне сказали, что вы исчезли, никто не знал, куда вы девались. Коадъютор, которому вы, кажется, необходимы каждую минуту, распустил слух, что вас убили, но я вижу, что все это неправда, а вы просто скрывались с прелестным обществом в таком доме, где я никак не ожидала вас видеть.
– Герцогиня, вы все думаете, что у меня в голове только ветер ходит. Вижу, что вы не можете взглянуть на меня серьезно.
– Вы знаете, что я люблю и ревную вас.
– Боже мой! – вдруг воскликнул Бофор, как бы озаренный внезапной мыслью.
– Что с вами? – спросила она с живостью.
– Ничего.
Герцог молча ехал, а в голове у него созревала догадка, что, когда по приказанию злодея де Бара совершалось похищение Маргариты, то он надеялся видеть в ней не дочь синдика, а герцогиню Лонгвилль.
Давно уже де Бар был страстно влюблен в герцогиню Лонгвилль и задумал ее погибель. При этой мысли Бофор радовался, что удалит ее из Парижа – передаст на руки мужа, который защитит ее от преследований кардинальского фаворита.
"Надо зорко смотреть", – думал он.
Он опять подъехал к герцогине Монбазон и разговаривал с нею. Они проехали Новый мост и без препятствий выехали на улицу Дофина, у перекрестка Бюси герцогиня Монбазон осадила лошадь и подозвала Ле Моффа.
– Ступайте, – сказала она, – разместите своих людей. Мы здесь подождем.
Ле Мофф соскочил с лошади, которую поручил одному из своих людей, и скрылся в темноте смежной улицы, примыкавшей к левому берегу.
Госпожа де Монбазон повернулась к Бофору.
– Итак, вы почти властелин Парижа, – сказала она, – а когда этот человек вернется, вы будете властелином королевы и короля.
– Что вы хотите этим сказать?
– Мазарини поедет по улице Дракона, а Ле Мофф со своими людьми так оцепят эту улицу, что кардиналу не выбраться оттуда – разве он колдун, чтобы что-то помогло ему…
– Вы говорите, что Мазарини поедет по улице Дракона?
– Что тут вас удивляет? Разве он не великий дипломат? Не он ли хвастается, что умеет покупать все совести? Три дня тому назад он требовал свидания с герцогом Орлеанским.
– Свидание в Люксембурге?
– Да.
– Разве не мог он видеться с принцем в Лувре или в Пале-Рояле?… – сказал Бофор задумчиво.
– Вы догадываетесь, Бофор, что без особо важных причин он не поехал бы к герцогу Орлеанскому? Он повел переговоры о решительном и открытом соглашении с его высочеством, рассчитывая при его содействии разом покончить с Фрондой.
– Вы верите этому, герцогиня?
– Да, разумеется, верю, и у него самые тяжеловесные аргументы, самые ослепительные обещания, чтобы помрачить зрение принца: во-первых, интересы Франции – это само собой разумеется, во-вторых, женитьба короля на…
– На ком? – прервал Бофор.
– На принцессе де Монпансье.
Бофор вздрогнул, сердце у него так больно сжалось, что он судорожно дернул за узду, лошадь взвилась на дыбы, как бы почуя опасность. Герцог, искусный всадник, скоро успокоил ее и опять подъехал к герцогине, которая в темноте не могла прочитать на лице Бофора душевного волнения.
– Итак, – сказал он тихо, – если я не ошибаюсь, Ле Мофф должен убить кардинала?
– Вы это сказали, а не я, – отвечала она холодно.
– Вот что желал бы я видеть своими глазами! – воскликнул он.
– В добрый час! Я опять узнаю вас, герцог!
Но он не отвечал и, пришпорив лошадь, поскакал в темную улицу, где исчез Ле Мофф.
Въезжая в улицу Дракона, он заметил по дороге продолговатые темные тени, притаившиеся у стен домов, тени эти, вероятно, ждали только сигнала, чтобы вскочить и действовать. Но в этих тенях он не мог различить Ле Моффа и потому остановился перед гостиницей "Дикарь", из полуотворенной двери которой выбивался слабый свет.
"Оттуда я все увижу", – подумал он.
Сняв маску и привязав лошадь к кольцу, вбитому в стену, Бофор толкнул дверь и вошел в общую залу.
Лампа горела на столе, у стола дремал хозяин, но он вскочил на свои длинные ноги, как только Бофор стукнул дверью.
– Герцог Бофор! – воскликнул он, отвешивая низкие поклоны.
– Молчи и укажи мне окно, откуда можно видеть все, что делается на улице.
Не прошло и десяти минут, как в конце улицы раздался стук колес экипажа, окруженного всадниками с факелами в руках.
"Это он! Это Мазарини!" – подумал Бофор, узнавший ливрею на слугах.
Карета проехала половину улицы, в это время раздался выстрел, и кучер со страшными криками упал с козел. Со всех сторон выскочили люди свирепой наружности, вооруженные шпагами, пистолетами и мушкетами. Одни бросились к лошадям, другие налетели на всадников, сбросили их на землю, погасили факелы, третьи с обнаженными шпагами устремились к дверцам кареты.
Бофор увидел, как из кареты сверкнули другие шпаги, удары нападающих отражались с отменным мужеством.
Бандиты сначала молчали, как бы повинуясь отданному приказанию, но потом почувствовали необходимость поддерживать свой азарт криками: "Долой Мазарини! Бей его! Смерть ему!"
При свете уцелевшего факела зоркий глаз Бофора различил внутри кареты вместе с кардиналом еще двух особ, которых никак не ожидал здесь видеть: то были герцог Орлеанский и дочь его.
– Луиза! Моя милая Луиза! – воскликнул Бофор в ужасе.
Глава 15. Честолюбие принцессы
С обеих сторон дрались холодным оружием.
– Пали! – закричал Ле Мофф.
Мрак осветился двумя ружейными выстрелами. Разбойники, увидев, с кем имеют дело, стали направлять удары в надлежащую сторону.
Но удары не попадали в цель, чья-то необыкновенно могучая шпага сверху козел отражала все удары; в то же время чей-то повелительный голос, заглушая шум схватки, звал людей из гостиницы "Дикарь", двери которой оставались полуотворены.
– Эй! Люди, несите огня! Говорят вам, посветите, – кричал он.
Но в гостинице все были глухи, никто не подавал и признака жизни, даже лампа, горевшая в общей зале, вдруг погасла.
– Убирайтесь вон, проклятые мошенники, или никто из вас живым не выйдет из этой трущобы!
– Стреляйте! – сказал другой голос как будто с правой стороны. – Не уступайте им!
– Клянусь Вакхом! Я уже убил одного бездельника! – отвечал знакомый голос кардинала.
– Тут принц королевской крови! – сказал другой голос, как бы угрожая.
– Смерть кардиналу! – заревела толпа нападающих.
Во мраке слышались стук и удары шпагами, только изредка раздавался ружейный выстрел, озаряя картину битвы.
– Ударь по лошадям, кучер! – послышался из кареты голос принцессы.
Как только отдано было это приказание, человек, отражавший удары с козел, вскочил на одну из лошадей и напал на разбойников, державших лошадей, одного приколол, другому нанес жестокий удар по рукам. Высвободив, таким образом, лошадей, ударил их и, что было сил, помчался по улице.
Крики раненых и упавших, по ногам которых проехали колеса, раздались во мраке. Карета мчалась с быстротой молнии, увлекаемая лошадьми, которые точно обезумели от боли – новый кучер беспощадно оделял их ударами своей шпаги.
Напрасно вслед экипажу летели пистолетные и ружейные пули – карета благополучно выбралась из улицы Дракона. Кучер остановил лошадей только на берегу Сены.
– Ну что же ты остановился, кучер? Езжай дальше! – закричали голоса из кареты.
Кучер молча слезал с лошади.
– Господин Жан д’Эр, – сказал он, обращаясь к всаднику, все время сопровождавшему карету, – не угодно ли вам будет взять на себя труд довезти кардинала в Лувр?