Зак разрезал омлет на две равные части и положил их на тарелки. Когда они сели за стол, он наполнил два бокала белым вином. Тринити была как на иголках. Теперь, когда Бонни заснула, ей не удастся использовать ее в качестве предлога, когда напряжение между ней и Заком достигнет предела.
Наблюдая за тем, как она задумчиво гоняет по тарелке гриб, Зак, съевший половину своей порции, нахмурился:
– Не нравится омлет?
– Уверена, он вкусный. Я просто хочу кое-что прояснить.
– Начинай.
– Речь пойдет о нашем сегодняшнем поцелуе на улице.
– А по-моему, с ним все более чем ясно. Ешь, а то твой омлет остынет.
– Но я еще не закончила…
– Если малышка разбудит тебя ночью, тебе понадобятся силы, так что поешь как следует. Обещаю, что потом внимательно тебя выслушаю.
Тринити закусила нижнюю губу. Ей не понравился блеск его глаз. Она сомневалась, что после ужина у нее будет возможность сказать хоть слово. Но от омлета исходил божественный аромат, и она позволила своему желудку сделать выбор за нее.
Через несколько минут ее тарелка была уже практически пуста.
– Омлет правда очень вкусный. У тебя талант, – сказала она.
– На самом деле я редко готовлю. В Нью-Йорке я обычно допоздна засиживаюсь в офисе. Я заказываю еду на дом либо ужинаю в отличном ресторане в соседнем квартале.
– Наверное, множество женщин были бы рады готовить для тебя.
Он взял бокал вина и сделал глоток:
– Я понял, куда ты клонишь, но я, в отличие от моих братьев, закоренелый холостяк.
– Правда? – усмехнулась она. – После того, как ты сегодня днем позаботился о Бонни, любой человек подумал бы, что из тебя получится примерный семьянин.
Что однажды он захочет иметь жену и ребенка.
Поначалу она считала его жестоким дельцом и беспечным ловеласом, которому не нужны обязательства, но люди способны меняться. До вчерашнего дня она сама не хотела иметь детей, но с того момента, как в ее руки попала милая беззащитная Бонни, в ее душу начали закрадываться сомнения.
Сегодня она увидела другую сторону Зака, и эта сторона ей безумно понравилась, но у нее не выходило из головы то, что она сегодня утром узнала от Кейт. Неужели он действительно способен воспользоваться горем другого человека в своих корыстных целях?
Она хочет Зака так, как не хотела ни одного мужчину до него, но она не сможет ему отдаться, если получит подтверждение слов Кейт.
На кухонной стойке зажужжал мобильный телефон Зака. Он прочитал сообщение, но не ответил на него и вернулся за стол.
– Деркинс хочет встретиться со мной завтра, – сообщил Зак, сделав большой глоток вина.
Тринити выпрямила спину:
– Думаешь, он готов принять твое предложение?
Зак снова взял свою вилку:
– Да, думаю, что он готов подписать договор.
Следует ли ей сказать ему то, что она знает, или ей лучше свыкнуться с тем, что она не в силах изменить его отношение к людям? Единственное правило в его мире заключается в отсутствии каких-либо правил. В нем не существует ни жалости, ни сочувствия. Даже по отношению к человеку, потерявшему единственного сына.
Тринити отодвинула тарелку в сторону. Ей нужно узнать правду.
– Как погиб сын Джеймса Деркинса?
– Он разбился на машине. – Зак положил вилку на тарелку. – Некоторые говорят, что это было самоубийство. Очевидно, в последнее время у него было много проблем.
– Очевидно? Значит, ты навел справки?
Его взгляд стал более пристальным.
– Куда ты клонишь?
Если она прямо сейчас не задаст ему мучающий ее с самого утра вопрос, она не сделает этого никогда.
Тринити сделала глубокий вдох.
– Моя начальница сегодня сказала мне по телефону, что ты дал Деркинсу понять, что считаешь его виноватым в смерти его сына.
Лицо Зака помрачнело.
– Что она сказала? – процедил он сквозь зубы.
Ее щеки вспыхнули.
– Мне не следовало ничего говорить.
– Ты сейчас говоришь от лица Тринити Мэттьюз или так называемой свободной прессы? – Выругавшись, Зак промокнул губы салфеткой и бросил ее на стол. – Меня не волнует мнение общества, в котором одних интересует, с кем спят, что носят и о чем говорят другие. Это самый настоящий цирк, погоня за иллюзиями.
Пульс Тринити участился. Она не ожидала подобной реакции. Он все это сказал, чтобы привлечь ее на свою сторону? Завоевать ее поддержку? Или он лучше, чем о нем думает пресса?
– Ты хочешь сказать, что ты не обвинял Джеймса Деркинса в гибели его сына? – спросила она.
– Разве имеет значение, что я хочу сказать? Ваша братия печатает только то, что хорошо продается. – Он скривил губы. – И ты еще считаешь, что стыдно должно быть мне.
Его тон, выражение лица и подбор слов вызвали у нее чувство неловкости.
Тринити пожала плечами.
– Я не говорила, что поверила словам Кейт.
Зак внимательно посмотрел на нее, затем устало вздохнул и, взяв свою тарелку, пошел на кухню.
Вдруг Тринити пришла в голову идея.
– Даже несмотря на то, что Деркинс больше не способен сам управлять своим отелем, он, должно быть, подавлен. Если он продаст отель, наверное, испытает такое чувство, будто снова потерял своего сына. Возможно, есть какой-то выход, при котором он сможет владеть частью отеля, но при этом ему не нужно будет самому им управлять. Что, если тебе предложить ему партнерство?
Он с грохотом опустил тарелку в раковину:
– Я не занимаюсь такими вещами.
Внутри у нее все сжалось.
– Ну разумеется.
Он вернулся к столу:
– Я вовсе не злодей. Я изо всех сил стараюсь быть справедливым в бизнесе, быть хорошим сыном, братом и дядей. – Он взял ее за руку и, потянув на себя, заставил подняться. – Если ты еще этого не заметила, позволь мне тебе сказать, что я нормальный мужчина с нормальными потребностями и желаниями.
У нее перехватило дыхание, но она не позволила себе отвести взгляд.
– Я заметила.
– Завтра приедут представители власти и заберут малышку. Надеюсь, они найдут ее мать. В любом случае наша с тобой благородная миссия на этом закончится. – Его пальцы скользнули вниз по ее руке и соединились с ее. – Но это вовсе не означает, что мы должны перестать видеться.
– Ты хочешь продолжать со мной видеться?
Зак привлек ее к себе:
– А ты как думаешь?
В следующую секунду его рот накрыл ее губы, и по ее телу разлились потоки расплавленного огня и устремились вниз к средоточию ее женского естества. Ее тело стало мягким, как воск. Зак сегодня обещал, что займется с ней любовью, и она безумно хотела, чтобы он исполнил свое обещание.
Запустив пальцы ей в волосы, он поцеловал ее крепче. Ощущения и эмоции, которые вызвал у нее этот поцелуй, были такими сильными, что ей захотелось раствориться в его объятиях и забыть обо всем. Ее ладони заскользили по его груди, покрытой мягким кашемировым свитером. Его бедра тесно прижимались к ее бедрам, и она чувствовала, как сильно он возбужден.
Она больше не могла притворяться, что сможет остановиться и уйти в любой момент. Зачем ей уходить? Почему она не может подарить себе эту ночь? Она совершенно свободна. Ее ничто не может остановить, кроме собственной гордости. Если она совершит ошибку, ей будет некого в этом винить, кроме себя самой.
Не переставая целовать, Зак подхватил ее на руки и отнес в свою спальню на втором этаже. Включив локтем ночник, он опустил Тринити на огромную кровать, стоящую в центре комнаты. Встав одним коленом на матрац, он склонился над ней и покрыл легкими поцелуями ее лицо, шею и зону декольте.
Внезапно Тринити вспомнила о малышке, спящей внизу, и слегка надавила ладонью на его грудь:
– Что, если Бонни проснется, а мы не услышим?
– Уверяю тебя, стоит ей только пискнуть, как Фидо сразу же примчится сюда.
С этими словами Зак поднял ее руки и начал стягивать с нее свой огромный джемпер, который он одолжил ей утром. Лаская губами ее плечо, он расстегнул замочек ее бюстгальтера, снял его и отбросил в сторону. Тогда его рот накрыл ее затвердевший сосок. Наслаждение, которое испытала Тринити, было так велико, что она выгнулась под ним дугой. Затем он переключился на другой сосок и несколько раз обвел его кончиком языка.
Постанывая и подрагивая под ним, она предвкушала, когда его губы опустятся ниже, но вместо этого он отстранился, стянул с себя свитер и бросил его на пол. При виде его загорелого мускулистого торса, окутанного приглушенным светом ночника, у Тринити захватило дух. Она обнаружила, что не может отвести от него глаз.
Избавившись от остатков одежды, Зак надел презерватив и присоединился к ней на кровати. Их разделяли считаные миллиметры. Мускусный запах его кожи, смешанный с ароматом одеколона, будоражил ее чувства.
– Я думал об этом с того самого момента, когда ты села в такси, – признался он.
– С первой секунды? – поддразнила она его.
Он потерся шершавым подбородком о ее щеку:
– Даже раньше.
Тринити раздвинула бедра.
– В таком случае нам не следует терять время впустую.
Тогда он просунул руку между ними и нашел влажную складку. Пока он покрывал поцелуями ее шею и плечо, кончики его пальцев проникли в ее заветную пустоту. Напряжение, нарастающее внутри ее, было так велико, что ей казалось, что она может взорваться в любой момент. Прежде чем она успела попросить его прекратить эту сладостную пытку, он убрал пальцы и начал погружаться в нее. Тринити задвигалась под ним, принимая его глубже, и они закачались в одном ритме, пока она не достигла вершины наслаждения и окружающий мир не рассыпался фейерверком разноцветных искр.