Как только они вошли в деловой кабинет мадам - цветы, фотографии актеров, писателей, все в свободных позах и все с главой агентства - заиграла мелодия, и Ашотовна (так Тинка сразу окрестила ее) схватила телефонную трубку и уже третьим за это утро голосом заговорила, этот голос был чем-то средним между откровенным сюсюканьем и товарищеским разговором. Что ей отвечали, Тинка, конечно, не слышала, но по кисловатому выражению лица Ашотовны, ясно становилось, что ее планам не рады. Тогда в голос вошло что-то железненькое.
- Я тебя так редко прошу о чем-то. Да, помню. Ты и не снимаешься. Макс… Мне это очень важно…
Тинка перестала слушать. Ашотовна еще долго мусолила что-то, но наконец вроде бы обрадованная положила трубку, посмотрела на Тинку ласковыми глазами:
- Тинатин, моя душечка, садись в кресло, сейчас тебе принесут кофе… - Она приостановилась и сказала: - Я сейчас, возможно, делаю ошибку, но у меня, пожалуй, нет выхода. - Выхода у нее, она считала, не было, так как Максик только что сказал ей, что она нарушает его планы. Но сделает одолжение и заскочит на минутку. - Тинатин, вы девушка явно неглупая.
Тинка встрепенулась и гордо выпрямилась: она-то так всегда считала!
- И поймете меня. Мой сын, вы сейчас увидите его, красив как Бог. Я не преувеличиваю. Он увлекся… Знаете, бывает так - женщиной много старше. Пусть, пожалуйста! Я современная женщина! Но у него зреют какие-то планы, вы понимаете меня?
Тинка понимала.
- И что мне, скажите, делать? Как поступить? - Ашотовна горестно посмотрела на Тинку, вовсе не ожидая ответа. Она вытащила платок и прижала его к глазам. - Я прошу тебя, Тиночка! Ты - необыкновенная и должна ему понравиться! - Она порылась в сумке и, шмыгая носом, достала пачечку долларов, сказав: - Возьми и без всяких слов! Приручи его. Больше мне ничего на этом свете не нужно - только счастье моего ребенка! Ни агентство, ничего, лишь бы у него сложилось нормальное человеческое счастье! А ты такая красавица! - Наталья всхлипнула. - Я бы сделала для вас все! Те, что у него были, дуры. Одну ты видела - Леночка. До сих пор страдает! А он любит сам завоевывать. И знаешь, Тина, ты не кокетничай с ним, но и не отталкивай…
Но наконец Наталья поняла, что почти свела с ума бедную девку своими проблемами, а та ведь ждет разговора о ЕЕ работе, не догадываясь, что главное для Натальи - Максик. Силы у нее кончились, и она вышла из кабинета. Тинка встала, чтобы размяться. Через какое-то - недолгое - время в кабинет влетел… тот самый "самолетчик", который болтался в небе над Лазурным побережьем! Красавчик, который плюнул ей в душу своим безразличием к ее достоинствам! Тот самый… Это Максик?! Ну и повезло! Как утопленнице! Они в упор смотрели друг на друга: Максимилиан с невероятным удивлением, Тинка, пытаясь сделать безразлично-презрительный вид.
- Простите, - спросил он удивленно, - а где же мама… - спохватился и добавил довольно сердито: - Наталья Ашотовна?
- Она вышла, - ответила Тинка, совершенно не зная, как вести себя с этим говнюком, который предназначен ей Ашотовной в женихи…
Она гордо спросила:
- У вас есть сигареты?
Макс достал из кармана куртки пачку "Парламента" и подал ей вместе с обыкновенной одноразовой зажигалкой.
"Мог хотя бы "Зиппо" иметь. Жадный", - решила она и совсем расстроилась. Пошла к креслу, споткнулась о край ковра и грохнулась! От злости и боли полились слезы. Ну надо же, при "этом"! Вошла Ашотовна, и началась кутерьма вокруг Тинки. Содранное колено намазали йодом, забинтовали, и мадам попросила Макса отвезти Тинку к ним домой. Но та забунтовала - что ей там вдвоем с этим Макси ком делать? - и заявила, что поедет к своим друзьям сама. На что Макс довольно хмуро сказал, что довезет ее. Они удалились. Макс поддерживал Тинку под локоть - она хромала. Наталья смотрела им вслед и злорадно думала: "Не будет мой мальчик таскать вам вещи, мадам Улита!"
Перед дверью квартиры Макс, до этого молчавший, как глухонемой, вдруг сказал:
- Надеюсь, мы познакомились только сегодня.
Тинка вспыхнула:
- Конечно!
"Надо было бы сказать - как получится, дорогой Максик! Или что-нибудь такое же ехидное. Видите ли, он не хочет, чтобы знали об их знакомстве! Ладно, но к девицам она его затащит. Пусть знают, кто ее враг. Урод моральный, придурок!" Он даже показался ей не таким уж и красавчиком!
Открыла им Ангел и обомлела. Тинка-картинка, которую они уже и ждать перестали, с забинтованной ногой, физиономия кислая… И рядом с ней настоящий красавчик, но такой мрачный! Ангел четко поняла следующее: тянуть надо его изо всех сил в квартиру! Огрубила голос, чтобы быть совсем похожей на парня, сказала:
- Чего стоишь, заходи.
И тот вошел. Вот что такое мужская солидарность!
Алена стала расспрашивать Тинку, как да что, но та отвечала очень осторожно, и Алена замолчала. Они уселись в гостиной, подавала сама Алена: Тинка больная, Ангел - вроде бы парень. А девчонки, в свою очередь, мысленно эту идею одобрили: среди них - парень. Так спокойнее. Макс пригубил джин, поднялся и сказал, что у него дела. Ангел поняла, что больше она его не увидит…
Забегая вперед, скажем, что Макс все-таки стал заезжать сюда. И именно из-за Ангела. Парня? Девушки? Но он был ему чем-то симпатичен.
После ухода красавчика Тинка и сообщила девицам, что это тот, кто плюнул ей в душу, хотя он в то время вовсе ей не был нужен, сами понимаете… И сегодня не пожелал признать ее. Ну и она, конечно, тоже! А матушка его заставляет ее, Тинку, его завлечь и чуть ли не на женитьбу!.. Но этот Макс такой противный, что не хочется с ним иметь никакого дела!
Алена тихо сказала, что ей он понравился, но его что-то гложет…
- Может, у него кто-то есть? - предположила она.
Ангел сидела молча. Она в полном ужасе призналась себе, что влюбилась в этого совершенно незнакомого, красивого и какого-то взрослого парня с первого взгляда. Влюбилась! Врезалась! Вмазалась! Но что толку? Когда есть красавица Тинка и даже его мамаша мечтает их видеть мужем и женой… А она - просто Ангел, и точка! Тут она подумала, не слыша уже, о чем болтают подруги, - а что, если облик парня поможет хотя бы подружиться с ним? Где наша не пропадала!
8.
Казиев увидел этот плакат в подземном переходе. На мотоцикле мчалась прекрасная Тинатин! Ветер развевал ее черные кудри, срывал алый беретик с головы, разрез на юбке открывал длинную, стройную ногу до бедра. Весельем искрились ее прекрасные глаза! К чести Натальи Ашотовны надо сказать, что она сдержала слово и все же сделала Тинке небольшой постер, и пытается продолжить с ней работать. Фактура-то отменная!
Казиев подошел к торговцу.
Дома Казиев осмотрел постер со всех сторон. Так вот она где! В рекламном агентстве "НАТТА"! Кто там? Он порылся в своих книжках и с великими трудами вспомнил какую-то замухрышистую даму, которая что-то лепила ему насчет киношного календаря! Как же звали ту дамочку? Вот и она! Наталья Ашотовна. У Казиева ничего никуда не пропадает. А не заказать ли им что-нибудь. Потрепаться, по крайней мере, об этом. Агентство вроде бы солидное.
Казиев влетел в офис, как ураган "Большая Берта" ("Большой Тимофей")! И все, кто там был, встали, и начались невыносимо сладостные приветствия: "О великий, могучий и непревзойденный. О!.." За столиком спиной к двери сидели Наталья Ашотовна и ее подопечная - Тинатин. Они ничего не заметили вначале, Наталья втолковывала Тинке, как ей надо сесть, чтобы все было закрыто и вместе с тем все видно. Та чуть не плакала от того, что не понимала, о чем довольно сердитым тоном толкует ей Наталья Ашотовна. А Наталья, выспросив Тинку об их поездке с Максом, с горечью подумала, что, скорее всего, зря она потратилась на красавицу.
И тут только она услышала шум и прямо перед собой увидела "великого и неповторимого" режиссера, который, правда, несколько лет назад фигурально дал ей хорошего пинка, но… времена меняются, друзья мои.
Наталья встала, лучезарно, но достойно улыбнулась и сказала:
- О-о?! К нам пожаловал наш великий, дорогой! Неужто я дождалась часа, когда Мастер закажет нам постер своего нового шедевра?
Казиев не отреагировал на эту тираду. Он увидел грустную Тинку за столиком. Ее кудри свесились, как ветви ивы, а в черных искристых глазах застыла печаль.
"Такое везение! - подумал Казиев. - И со сценарием сладится, - так ему показалось, - и в главной роли, вполне возможно, это прелестное дитя".
- Наталья Ашотовна (та аж зарделась - помнит!), за что вы мучаете этого ребенка?
Тинка испуганно шмыгнула носом. Все по-доброму рассмеялись. Казиев с Натальей отошли в сторонку - никто не смел нарушить их тихий неспешный разговор. Говорили о будущем фильме. Казиев сказал, что подумает, ведь съемки еще не начались, вот уж когда смонтирует последний кадр, тогда…
- Но это же замечательно! - воскликнула Наталья. - Давайте, дорогой Тимофей Михайлович, поставлю-ка я вас в план, а?
- Ставьте, - откликнулся Казиев, потому что точно знал, никакого фильма уж в этом году не будет. Но почему, на всякий случай, не умаслить главу агентства?
Тут он увидел, что девчушка встает, натягивает бархатный красный беретик. "Надо спешить!" И он, поцеловав ручку мадам, неспешно направился к выходу, на улице сел в свой "Лексус" и стал ждать добычу. Ждать пришлось недолго. А уговорить подвезти - совсем чепуха.