- Когда завершите, вот полотенца, следом наденете халат и позвоните в этот колокольчик, - мне указали на маленькое серебристое приспособление, - мы придем и займемся вашими волосами.
И затем все трое разом:
- Приятного купания.
После чего выпорхнули серебристыми пташками за дверь.
Раздевалась я осторожно, помня о щите, наложенном Эдвином, но как ни странно он не был виден, и не ощущался совершенно. А вот едва я, раздевшись, забралась в ванную, заметила, что все розовые лепестки, равно как и пена, с моим телом не соприкасаются. Вода оказалась очень приятной, на коже образовывались мелкие пузырьки и устремлялись вверх, от лепестков исходил удивительный аромат, а следы от синяков и ссадин, которые залечил Норт, сходили на нет.
Норт…
Стоило только вспомнить о нем, и на душе стало как-то не по себе. Не сразу даже поняла, почему. А потом как нахлынуло - кровь Проклятой Калиан, фактически сплошное приворотное зелье, текущее в моей крови… И простонав погрузилась под воду с головой. Не хотелось даже думать об этом. По факту, я бы предпочла и не знать. И я лежала под водой, зажмурив глаза и не дыша, словно хотела спрятаться от этого знания.
Но внезапно как удар молнии в беспросветном мраке мне вспомнились слова Гаэр-аша: "Интересен сам факт пробуждения крови. Я встречал источники, заверяющие, что кровь в женщине Хаоса просыпается с симпатии к мужчине. К достойному уважения мужчине. Но это определенно не твой случай".
Не мой случай?
Я резко села, вынырнув из ванной. С моих волос стекала вода вперемешку с лепестками роз, глаза защипало, видимо из-за всего, что в эту воду засыпали, а перед глазами пронесся тот миг, когда я впервые увидела ректора. Отчим втолкнул меня в кабинет, заулыбался, поспешил к лорду Гаэр-ашу рассыпаясь в любезностях, фальшивых изъявлениях и заверениях, как и всегда пытаясь очаровать собеседника, у Даге наличествовало это умение. Но ректор Некроса остался глух к обаянию моего отчима, он посмотрел на меня, указал на кресло и произнес "Трупов", поздоровавшись именно со мной первой. И этот внимательный серьезный взгляд серо-дымчатых глаз, и мой неловкий ответ на его приветствие, за которое стало так стыдно… Пожалуй, такое смущение я тогда испытала впервые в жизни… На артефакторском факультете со мной такого не случалось, да и сложно испытывать смущение перед преподавателями, которых я знала с детства, а что касается наших парней - их всех, как и меня, больше интересовали артефакты и амулеты. Да и в целом я себя в академии Сирилла даже девушкой не ощущала, адепт и адепт.
И вот сейчас я вдруг подумала - а не это ли стало тем фактором, что пробудило кровь? Ведь честно говоря лорд Гаэр-аш мне действительно нравился, до всего этого безумия, когда ему вдруг понравилась я.
Вдруг ли?
С другой стороны, жуткая ситуация под помостом после Мертвых игр, когда Норт, Дан и Эдвин дали волю своему негодованию, жестоко припугнув меня групповым изнасилованием… Это сейчас, когда я их всех хорошо знаю, понимаю что действительно играли тогда, да и прикасались достаточно осторожно, а в тот момент я испытала дикий ужас…
И кровь проснулась?
Как все сложно-то!
И эта кровь! Кровь, которая даром не нужна! Или нужна?
Вспомнила, момент собственного выгорания, то как практически ослепла, утратив магические способности, и то счастье, когда поняла, что дядя Тадор предусмотрел это, предусмотрел и поместил магию Смерти в мою кровь. Защитил, превентивно скрыв в моих венах возможность обретения другой, пусть запрещенной, но магии. И я в полной мере все поняла и оценила, когда сумела вернуть себе силы. Но к чему кровь Проклятой Калиан? От кого или от чего дядя Тадор хотел защитить, влив в меня это? И откуда вообще у него взялась ее кровь?
И таким отчаянием накатила мысль:
- Как бы я хотела спросить обо всем об этом у тебя, дядя… - на последнем слово тихий голос оборвался.
Осталась одна маленькая испуганная настоящим и перспективами девочка, беззащитно обнимающая дрожащими руками собственные колени, на которых ошметками висели лепестки роз. Девочка с приворотным зельем в крови! И вот зачем оно мне?!
В двери тихонько постучали и раздался голос одной из странных девушек:
- Леди Риа, Габриэль просил напомнить, что у вас мало времени.
Взглянула на песочные часы - последняя песчинка давно уже упала.
- Одну минутку, - сказала я поднимаясь.
Волосы мне вымыли в раковине, используя не только мыльный раствор, но еще много чего ароматного. А после, обернув мою голову полотенцем, вывели в светлую с красным ковром на полу комнату, где перед огромным зеркалом стоял столик, стул без спинки и ожидал все тот же полноватый полуэльф, которого Гобби назвал Илланиэлем. Сам мой зомби сидел в кресле у окна и задумчиво посасывал зажженную сигару. Наверное, при жизни он ее курил, но сейчас мог лишь держать губами.
- А вот и наш бриллиант! - при виде меня воскликнул и радостно всплеснул руками Илланиэль. - Проходите, моя дорогая, садитесь, сейчас мы вас будем огранять.
Я неуверенно подошла, села. Уже глянув в зеркало увидела, что две девушки, не те с цветными волосами в сверкающих нарядах, а вполне человеческие девушки, спешно складывают какую-то одежду в массивную сумку.
- Все что успели подобрать для вас за короткое время, - пропел Илланиэль, снимая с моей головы полотенце. - Чудные, поистине чудные волосы, но едва ли я могу объяснить эту рваными частями обрезанную челку - дорогая, только не говорите, что отрезали ее мечом!
Я закусила губы, чтобы не ответить. Ну, потому что действительно мечом же Эдвин обрезал.
- Нет, так не пойдет! - решил Илланиэль.
И из кармана достал то, что вынудило меня забыть как дышать. А кто бы не забыл! В пухленьких пальцах Илланиэля была изящно выкованная серебряная рассческа, и она показалась бы простым предметом любому, кто не являлся артефактором. Потому что это был артефакт! Невероятно древний, времен незабвенной Хешисаи, артефакт созданный любящим отцом для любимой дочери.
- Артефакт Намори… - благоговейным шепотом произнесла я.
- О, леди знает толк в магических предметах, - рассмеялся Илланиэль. И вдруг став совершенно серьезным, начал говорить: - Итак, ваши волосы, мой бриллиант. Я вижу, вы далеки не только от моды, но и от реалий норм этики. Известно ли вам, - он начал расчесывать мокрые пряди, - что во всех человеческих королевствах только магини носят волосы распущенными?
Я слегка скривилась, не то чтобы я не знала, скорее не обращала внимания. И в целом впервые обратила на это внимание в Некросе, узрев бледных, длинноволосых и подражающих нежити адепток. А на одном из занятий и вовсе перепутала мертвую леди с одной из адепток.
- Ваша привычка собирать волосы в небрежную косу, - продолжил Илланиэль, - для всех свидетельство того, что вы принадлежите к низшему слою общества, те же ведьмы используют более плотное плетение, а что касается среднего сословия - украшают конец косы заколками. Вы нет. Как и дочери батраков, у которых попросту нет средств на покупку украшений и времени для более аккуратного плетения.
Я изумленно посмотрела на полуэльфа.
- Жестоко, но правда, - отрезал он.
- Знаете, мне как-то все равно кем меня воспринимают, глядя на мою прическу, - созналась я.
- И напрасно, - укорил Илланиэль. - Вы член команды Некроса, ваш внешний вид часть общего впечатления от команды. - Смотрите в зеркало.
Я посмотрела. Полуэльф щелкнул пальцами и волосы моментально высохли.
- Варианты причесок для вас, - начал он, - хвост, - тут же собрал руками, демонстрируя как это выглядит, но мне кажется лучше подойдет высокий хвост.
Он переместил массу волос, зафиксировав выше.
- Смотрите, мгновенно обрисовались скулы, так гораздо лучше виден овал вашего лица и ваш изящный подбородок, ну глаза, у вас изумительные глаза, моя дорогая, вот только эта рваная челка…
И он провел расческой по неровной линии среза. В то же мгновение по артефакту Намори пробежались искры, место в районе роста волос сильно зачесалось, а в следующий миг мои волосы отрасли до прежней длинны.
- И еще немного, - решил Илланиэль.
После чего заставил все мои волосы отрасти ниже талии. Основательно ниже.
- Прекрасный цвет, не хватает лишь сияния… Моя дорогая, вы когда в последний раз были на солнце?
Не припомнила.
Впрочем полуэльфа такие мелочи, как мои ответы, не интересовали вовсе, он легко провел гребнем по макушке и волосы посветлели так, словно выгорели на солнце… У меня в детстве был такой цвет, когда мы с дядей Тадором проводили летние дни на лугу у речки.
- И-зу-миттель-но! - восхитился собственной работой полуэльф.
Я с ним была полностью согласна - работу артефакта именно это слово характеризовало лучше всего.
- А теперь, моя дорогая, я сделаю вам большое одолжение, - и Илланиэль достал из кармана три неприметные шпильки.
Они были выполнены из грубо обработанного железа, потемневшие от времени, с выщерблинками, на одной оказалась грубо отломана часть… Пожалуй, валяйся они на дороге, даже самый нищий прохожий не нагнулся бы, чтобы их поднять. И совершенно напрасно - они были бесценны.
- Вижу-вижу, как заблестели ваши глазки, мой бриллиант, узнали?
- Нет, - призналась я, - но отчетливо вижу ауру. Это артефакты, без сомнений.
- Это бесценные артефакты, моя дорогая!
Полуэльф весело щелкнул меня по носу расческой, от чего я лично несколько перепугалась - все же гребень тоже был артефактом, причем крайне древним, а значит в механизме его действий могли быть сбои, а мне вовсе не хотелось бы иметь волосатый нос. К счастью, обошлось.