***
Динозавр эораптор проснулся оттого, что проголодался. Он оглянулся вокруг и увидел холодильник. Привычным жестом открыл его и взял из полки четыре килограмма мяса. О том, откуда оно взялось, он даже не думал. Он так понимал, что холодильник – это его мама, которая припрятала ему хорошенький кусочек сочного мяса. Ещё большие куски мяса бродили недалеко, возле берега реки, ощипывая последние травинки перед зимой.
Но этих кусков мяса эораптор побаивался, так как они имели рога, и их было много. Поэтому эораптор решил прогуляться и побежал вдоль идущей рядом дороги. Вскоре он добрался до моста через речку Таун, перебежал его и увидел впереди город. Он остановился, принюхиваясь: пахло необычно и страшно. Однажды он слышал такой запах там, с мамой. Возле той страшной и непонятной чёрной штучки. А потом и штучка, и мама пропали, и он оказался на этом месте. Здесь мамой не пахло совсем.
В это время пастух, пасший стадо коров, увидел одиноко стоящий холодильник, подошёл поближе, чтобы рассмотреть это невиданное чудо, но трогать ничего не стал – мало ли чего. Он обошёл вокруг, заметил необычные следы зверя, и решил – лучше всего сообщить в совет, а там разберутся.
Эораптор, скрываясь в зарослях кустов вдоль речки, пробежал ещё немного, рассматривая необычные каменные кубики, возле которых двигались непонятные существа на двух ногах. Эораптор не подозревал, что его обнаружили люди и вскоре об этом пожалел. Просвистела стрела, срезая ветку небольшого дерева рядом с эораптором. Ветка упала вниз на зверя, и тот смертельно испугался. Решив, что дома лучше, он, как ветер, понёсся к маме – холодильнику. Прибежал, прислонился к нему спиной, и успокоился – с мамой не опасно.
***
Утром, как только из-за гор показался первый лучик солнца, Манк Крион поднялся первым и, несмотря на протесты, беспощадно разбудил всех: - Вставайте, лежебоки, время не ждёт!
Первым делом забрал сонных Арис, Фогги и Перчика растаскивать сцепившиеся флаэсины. Вечером, чтобы не наломать конкретных дров, флаэсины решили не трогать. Рекруты сонно смотрели на Манка, слушая его разъяснения по поводу расщепления, и дрожали от холода – утро выдалось холодное. Манк усадил Арис на их флаэсину, а сам взял в руки штурвал другой и тихонько, по команде, приподняли их буквально чуть-чуть. Началась обычная возня:
- Посол, ты куда тянешь? - кричал Манк, принципиально не называя Фогги по имени. - Сюда подай чуть-чуть!
- А я куда?
- Фогги, дави на неё, - подсказал Перчик.
- По-моему, дядя Фогги придуривается, - констатировал Парк, успевший забраться на флаэсину сестры и с кормы взирая на манёвры.
- Я давлю!
- Ты не давишь, ты на ней катаешься!
- Уберите этого ребёнка, - кричал Манк, поворачивая штурвал туда-сюда.
- Я не ребёнок! Вы дядя Манк смотрите, куда рулите.
- Посол, я тебя сейчас пошлю!
- Куда? - спросил невозмутимо Фогги.
- Так! Вы чего к Фогги пристали? - заступилась, подходя, Чери.
- Успокойся, не трогают они твоего Фогги, - сказала, осмотрев всё, заспанная Леметрия, - сюда тяните, - подсказала она, хватаясь за борт флаэсини.
- Леметрия! Что ты делаешь? Отойди, пока я не слез! - крикнул Манк, поворачивая штурвал.
В итоге, пока все не устали, флаэсины крепко замерли в объятиях, целуя, друг дружку боками. А как только их отпустили – сами разъехались. Каждый из присутствующих считал, что без него ничего бы не получилось. Быстро позавтракали и обнялись на прощанье.
- Бывай, посол, - Манк совсем по-братски потискал Фогги и добавил, - будешь в Фаэлии – заходи.
Манк первым, чтобы их опять не придавили, поднялся в воздух. Арис сидела на корме и махала на прощанье своей чёрной шляпой. Леметрия стала за штурвал, возле которого уже тёрся Парк. Справа от неё устроился Перчик, а сзади, на корме, парочкой уселись Фогги и Чери. Солнечное, морозное утро создавало бодрое и весёлое настроение. Внизу, в зарослях кустарника, мелькнул хвостик начала речки Горне, а дальше начинались перелески до самой Ханзе.
Парк мозолил глазами Леметрию и сестра, наконец, сдалась и дала подержаться за штурвал. Парк счастливо застыл, добросовестно выполняя команды сестры. Леметрия сидела возле Перчика, командовала Парком и нашла, что это хорошо.
- Леметрия, ты нас хочешь угробить? - подала голос Чери, но не сильно - её тоже не радовала возможность стоять у штурвала.
- Я смотрю, - кинула Леметрия, улыбаясь захмелевшему Перчику. А Перчику было от чего захмелеть – он не знал, что делать. Он помнил Розарию, её глаза, её жаркие, ненасытные поцелуи, помнил шёпот её губ, таких соблазнительных и податливых. И тут же, перед глазами, кудрявые, каштановые волны, обнимающие округлое лицо Леметрии и её обворожительные, глубокие, карие глаза.
Скоро будет Фаэлия, а он не мог определиться, какая из девушек ему нравиться больше. И эти тревоги и размышления немного портили настроение и удовольствие от общения с Леметрией.
Репликация десятая. Байли
Байли спала тревожным сном. Ей снилась Элайни, которая вдруг распадалась на две Элайни, которые, снова, делились и делились. Потом Элайни превращались в круглые шарики, которые лопались на глазах, а она, Байли, звала Элайни, и никак не могла её найти. Поэтому утром она поднялась с тяжёлой головой и сразу же дала команду готовить флаэсину. Туманный Кот глянул на неё и сказал:
- Погладь меня! - Байли улыбнулась и погладила кота. Голова сразу же прошла, а Байли подняла Туманного и чмокнула в мордочку:
- Спасибо, котик! Если бы люди стали такие, как ты – здесь царило бы счастье.
Стратег Вейн пришёл в форме и доложил, что флаэсина готова. Показался доктор Фрост, как всегда, со своим деревянным сундучком. Подошла фрея Януш с внушительной корзинкой еды, которую Питер Вейн отнёс на корму флаэсины. Байли поднялась на борт, отдавая последние распоряжения фрее Януш – она оставалась в столице на хозяйстве. Та на прощанье помахала рукой и флаэсина поплыла в воздухе.
Вверху сразу чувствовалась холод. Доктор Фрост накинул на плечи дочери тёплое одеяло, и та с благодарностью ему улыбнулась. В спину светило солнце, а впереди темной, тяжёлой синевой падало на горы ночное, звёздное небо. Туманный Кот сидел на самом носу и смотрел вперёд. Байли испугалась вначале, а потом улыбнулась и махнула рукой: кто-кто, а Туманный Кот не пропадёт.
Внизу просыпалась страна. Не раз летавшей Байли, всякий раз казалось чудно и волшебно видеть с высоты маленькие домики и фигурки людей, копошащихся во дворах, разно-размерные квадратики полей и кудрявые, игрушечные деревья. Как в кукольной сказочной стране, вылепленной руками искусного мастера, вложившего в своё творение не только труд, но и душу.
Байли думала о встрече с сестрой и Сергеем, думала о второй, чудом появившейся Элайни, а ещё о её любимом Хенке, так неожиданно и навсегда вошедшем в её сердце. С ним, Хенком в сердце, более всего сложно – она не знала, что ей придётся сказать ему при встрече, желала её, этой встречи, и страшилась.
Не будь этого страшного дня в её жизни, о котором она старалась не вспоминать, она бы не чувствовала ни тени сомнений, и сразу же, в первый день её королевства понеслась бы к любимому, быстрее любой флаэсины. Но то, что произошло, никуда не убрать, с этим нужно жить, с этим нужно надеяться на лучшее.
- Впереди Литу! - предупредил Питер Вейн. Байли глянула вниз – там раскинулся небольшой городок, перерезанный главной дорогой.
- Нужно садиться, узнать, не там ли Элайни и Серого, - сказала Байли.
- Их там нет, - не оборачиваясь, сказал Туманный Кот, который так и сидел на носу.
- Что ты говоришь, котик? - спросила Байли.
- Их нет в этом городе, - ответил кот, - они впереди.
- Ты так думаешь? - спросила Байли и согласилась. - Хорошо! Вейн, смотрите на дорогу!
Питер Вейн направил флаэсину немного ниже и внимательно смотрел на дорогу, пустынную в это раннее время