"Отец", - писал Хенк в своём письме: "Я тебе благодарен за твоё решение отправить меня в Страну Фрей и устроить мою личную жизнь. Должен тебе признаться, что здесь, в Стране Фрей, я нашёл девушку, с которой прямо сейчас готов соединить свою жизнь", - Артур Крайзер Мирх Баруля облизнул сухие губа, внезапно почувствовав жажду, и, прямо из кувшина с ручкой, стоящего на столе, хлебнул холодного настоя кислой ягоды, но жажды не утолил. Баруля поднял глаза на письмо и продолжил чтение: "Некоторые обстоятельства, о которых я говорить не могу, не дают мне возможности сделать девушке предложение, но, в ближайшее время, я на это надеюсь.
С уважением, твой сын, Хенк Артур Крайзер Баруля".
Баруля ещё раз перечитал письмо, а потом бережно положил его в конверт и придавил его своими большими раскрытыми ладонями. Он снова схватил кувшин, но тот оказался пуст и Баруля нетерпеливо забарабанил по столу. Увин Партер, зашедший в кабинет, поднял на него глаза.
- У нас что, нет воды? - спросил его Баруля, показывая на кувшин.
- Артур, ты, когда заведёшь себе секретаря? - осуждающе спросил его Увин Партер, понимая, что Главный Марг такого никогда не сделает: он панически боялся незнакомых людей, в особенности женщин. Выходя, Увин Партер покачал головой и бросил от дверей: - Сейчас распоряжусь.
Пока Артур Баруля ждал воды и думал о своем сыне, солнце Глаурии, называемое Горело, своими тёплыми лучиками ласкало яичко, оставленное на окне этажом ниже, в котором просвечивалось какое-то движение. Но Артур Баруля забыл о шкатулке, придерживая ладонями самое дорогое для него - письмо Хенка.
***
Летний дом, а вернее дворец, выстроенный Артуром Сайросом, имел главную особенность – отличался вместительностью, и потому всем гостям нашлось место, а фруктовый сад, посаженный вокруг, кроме приятной прохлады дразнил изысканными запахами. Хенк и Байли, приглашая с собой Элайни и Сергея, уходили на берег Вьюнки, откуда быстро смывались, оставляя Элайни и Сергея одних. Они не скучали вместе, так как их уже связывал совместно прожитый кусочек жизни, а взаимный интерес друг к другу позволял находить темы для разговоров.
Если бы такое знакомство случилось на Земле, то у них, вероятно, взаимная симпатия давно бы переросла в нечто большее, но здесь, на Глаурии, Сергей чувствовал отстранённость от всего, как будто события происходили не с ним, а с героем художественного фильма. Что же касается Элайни, то странная отчуждённость Сергея вызывала в ней обратное желание – приблизиться к нему. Такая молчаливая, но внутренняя борьба, вызывала и в нем, и в Элайни страдания – явный признак начинающейся влюблённости.
Иногда они посещали отца Элайни, доктора Джозефа Фроста, у которого, чаще всего, находился стратег Питер Вейн, и там Сергею приходилось выслушивать кучу вопросов о Земле, подробно рассказывать об одном, цепляясь за другое, рассказывая о котором, объяснять третье, так что к концу разговора Сергей иногда забывал, о чём говорил в начале.
Вначале доктора Фроста привезли во дворец, где его лечила Маргина, и он потихоньку пошёл на поправку, но быстро понял – лучше бы он умер. Фрея Маргина каждый день, методично, ехидно, в иносказательной форме напоминала выздоравливающему доктору о грехах его молодости, пока, наконец, Элайни не возмутилась и сказала Маргине:
- Мама! Сколько можно?
Фрея Маргина взглянула на неё и, вздёрнув нос, сказала:
- Вся в папочку! Обманщики! - и гордо ушла. Элайни, брызнув слезами, не удержалась и засмеялась. Она не понимала, почему до этого времени её мать не обращала никакого внимания на Фроста, а тут вспомнила. Если такая ревность, то может она его любит? Кто их разберет?!
С тех пор доктор Фрост перебрался в свой домик и от услуг Маргины отказался, предпочитая лечить себя сам.
О своём товарище, Перчике, Хенк полностью забыл, так как влюблённые люди – эгоисты и абсолютно не думают о других. Что же касается Перчика, то он особо не расстраивался, так как успел познакомиться с Розарией Дюмон, семья которой отдыхала в своём доме недалеко от дворца. Странным оказалось то, что мечтательность Перчика каким-то образом сочеталась с деловой практичностью Розарии. Вероятно, молодость требовала выхода нежных чувств, чтобы погасить гормональный взрыв, но в любом случае им вдвоём казалось не скучно.
Маргина и на отдыхе не оставляла дела, так как у её дочерей желания заняться государственностью не имелось, что её глубоко печалило, и она уже думала о том, что груз управления страной, ей придётся нести всю жизнь. Она сидела в кабинете и перекладывала бумажки из одной огромной кипы на другую, поменьше, правда, между этими действиями данную бумажку читала, накладывала резолюцию, а в особо важных случаях откладывала в сторону, чтобы вечером заставить Элайни их подписать.
В то раннее утро к летнему дворцу направлялись три странные фигуры, никем не замеченные, что не удивительно, так как королева не держала никаких служб безопасности. В мирной стране не существовало даже полиции или чего-либо подобного - всем занимались гражданские советы городов и деревень, а ещё главы советов, уполномоченные народом и Советом Фрей.
В столь раннее утро все дрыхли в постелях, и только Маргина уже трудилась в своём кабинете. Потому-то троица подошла к летнему дворцу совсем спокойно, где сразу же разделилась: один человек двинулся туда, где находилась кухня и столовая, второй поднялся на второй этаж, направляясь в комнату Элайни, а третий на цыпочках взлетел ещё выше, на третий этаж, в кабинет Маргины. Такое точное направление движения говорило о том, что эти люди знали дворец досконально и у них имелись конкретные цели.
Человек, направлявшийся в комнату Элайни, увидел крадущегося под стенкой кота Глюка и наподдал его ногой к лестнице, откуда кот, громко мяукнув, понёсся на улицу, скользя по гладкому полу на поворотах. Человек прислушался к дверям, мимо которых он проходил, но расслышать мог разве что сопение, что его совсем успокоило. Открыв дверь комнаты Элайни, он увидел её, спящую на кровати, с головой укрытую одной простыней – ночи держались тёплыми. Человек, оскалившись, вытянул из одежды нож, который сверкнул под солнцем и пустил по комнате зайчик, а затем неспешно подошёл к пологу кровати.
Его внимание отвлекла прикроватная тумбочка, и он выдвинул ящик, который оказался совсем пустой, если не считать единственного перстня с голубовато-зелёным амазонитом. Человек хищно улыбнулся и натянул перстень себе на палец. Повернувшись к кровати, он злорадно подумал: "Сдохни, зараза", - и замахнулся ножом, но, неожиданно для себя, оказался отброшен к двери ударом ноги Элайни.
А человек, который направился к Маргине, зайдя в кабинет, был встречен её ироничным взглядом и вопросом:
- Что тебе нужно, Шерг?
- Маргина, может нам стоит забыть всё, что прошло и начать сначала.
Маргина подперла рукой подбородок, задумавшись, и промолвила:
- Если честно, Шерг, ты мне сейчас нужен, как никогда, и, несмотря на твой противный характер, - Шерг не сдержался и ухмыльнулся, - несмотря на него, - продолжила Маргина, - я тебя взяла бы обратно, но…
Маргина остановилась, снова задумавшись, и неохотно сообщила: - Приходи после двух декад.
- Спасибо, Маргина, - сказал Шерг, - я пойду.
И тут на нижнем этаже раздался какой-то крик. Маргина поднялась из-за стола со словами:
- Что там случилось?
Она, вместе с Шергом, спустилась вниз, на второй этаж, где Шерг ей кивнул и расстался, следуя на первый этаж к выходу, а Маргина отправилась туда, где раздавались возбуждённые голоса. В широком коридоре собрались Элайни, Байли, Сергей, Хенк и Перчик, о чем-то взволнованно рассказывая и жестикулируя руками.
- Что здесь случилось? - спросила Маргина, окидывая всех взглядом.
- На Серёжу с ножом напал Шерг, - воскликнула Элайни.
- На Серёжу? - удивилась Маргина и добавила: - Но Шерг находился со мной.
- Я Шерга ни с кем не перепутаю, - ответил ей Сергей, одетый, как встал, в одни трусы.
- Мам, ты забыла, что Рыжик сделал четырех Шергов, - напомнила ей Элайни.
- Напрасно он такое сделал, - вздохнула Маргина, - мне и одного с головой хватало.
Рыжик слышал её стенания, находясь в постели Элайни, из которой он не выползал, а просто раскинул свои симпоты и шарил в головах дискутирующих, пытаясь предугадать, что они будут делать.
Маргина зашла в комнату Сергея, где простыни валялись на полу, а кровать сдвинули относительно полога, и заметила открытую тумбочку.
- Что здесь находилось? - спросила Маргина Сергея.
- Ничего, - ответил Сергей, - я туда вообще не заглядывал.
- Там был перстень с амазонитом, - сказала Элайни, стоящая на пороге.
- Зачем ты его сняла? - спросила Маргина, и Элайни, подняв на неё глаза, сказала: - Его должна носить Байли.
- Его будет носить Байли, когда станет королевой, - сказала ей Маргина, - а до её официальной коронации перстень должна носить ты.
- Хотели убить Элайни, - сообщила Байли, и все уставились на неё. Байли объяснила, что свою комнату Элайни отдала Сергею, а сама поселилась рядом с ней. Шерг, вероятно, об этом не знал. Все уставились на Элайни, которая растерянно на всех смотрела.
- Мы будем спать вместе, - сказал Сергей, подходя к Элайни. Маргина выпучила на него глаза, и Сергей объяснил: - Я смогу её защитить.
- Спите, как хотите, - махнула рукой Маргина и добавила: - Вы уже взрослые.
Последние слова Маргины понравились не только Сергею и Элайни. Байли засветила глазками, ища защиты во взгляде Хенка, который, улыбнувшись, понятливо ответил: - Ага!