Дискредитация России в Евразии связана с тем, что Россия не смогла расстаться с коммунизмом самостоятельно, на основе собственной культурной традиции, не смогла противопоставить ему новую большую формационную идею. Начав задыхаться в объятиях обанкротившегося коммунизма, Россия снова обратилась за помощью к Западу, подтвердив тем самым его социокультурное превосходство над собой, его гегемонию. Именно эта гегемония в области духа и ценностей предопределила и геополитическую гегемонию Запада по отношению к постсоветской России.
Поэтому надо прямо сказать: сохраняя свою духовно-идеологическую зависимость от Запада и разделяя с ним его неверие в Историю и в возможность нового планетарного формационного сдвига, Россия не сможет восстановить свою роль интегрирующего центра в постсоветском пространстве. Сразу после 1991 года Россия не ставила перед собой такой цели: она надеялась раньше других стран СНГ и даже в обход их попасть в «европейский дом», предоставив оставшиеся части постсоветского пространства их собственной судьбе. Однако эта геополитическая безответственность дорого обошлась России. Ее не только не приняли в «европейский дом», но и пытаются осуществить ее блокаду и изоляцию в самом постсоветском пространстве, организованном на антироссийской основе. Тем самым Россию возвращают к необходимости заново определить свою геополитическую позицию в Евразии.
Перед фактом глобального вызова
Рассмотрим два возможных сценария: Россия в условиях отсутствия большой формационной идеи и при ее наличии.
1. Мы исходим из того, что элиты вновь образованных государств не могут вести себя в духе перманентно длящегося статус-кво. В условиях явно ухудшающегося социально-экономического положения им придется изобретать мобилизующие политические мифы, которые не смогут не носить антироссийского характера. Ведь и сам процесс формирования новых суверенитетов является процессом дистанцирования от России, выходом из сферы ее влияния. В то же время ресурсная и инфраструктурная зависимость от России в большинстве случаев сохраняется. Отсюда стратегия новых правительств: претензия на экономическую и нередко военную помощь России при повсеместной готовности обвинить ее в империализме и гегемонизме.
Положение осложняется тем, что почти все новые государства сами являются полиэтническими. В геополитическом плане их население можно классифицировать по трем типам: титульный этнос, нетитульные этносы, русскоязычная группа. Титульные этносы, даже проигрывая по реальным показателям качества и уровня жизни, могут утешаться тем, что их политический и культурный статус повысился в условиях обретенного государственного суверенитета, чего не скажешь о двух других типах населения. В составе большого государства, в котором этническое самосознание отступало перед «общесоветским», а языком межнационального общения был русский, статус этнических меньшинств, не говоря уже о русскоязычных проводниках политики и культуры центра, был несравненно более удовлетворителен. До какого-то времени Россия всего этого может не замечать, поддерживая выгодный и новым государственным элитам, и их зарубежным союзникам на Западе и на Востоке принцип государственной целостности и территориальной неделимости новообразованных государств. Но поскольку ни сами эти государства, ни их могущественные покровители в дальнем зарубежье не довольствуются простым статус-кво, а усиливают свою антироссийскую политику, то дальнейшая геополитическая пассивность России становится просто преступной.
России придется отдавать себе отчет в том, что большинство вновь образованных государств постсоветского пространства идут к тому, чтобы стать националистическими диктатурами.