Узкие переулочки, тупики, сохранившиеся еще со времен Османской Империи, множество небольших синагог, дверь в дверь одна к другой, старая надпись на двери по — английски. Живой след подмандатной британской Палестины.
Кейт поставил свою тяжелую «ямаху — диверсию» на виду у джипа военной полиции. Кивнул солдату на мотоцикл. Вес «ямахи» был 270 килограммов, и скорость, которую Кейт мог развить на ней по шоссе, была тоже до 270километров…
Он двинулся вверх по Бен Йегуда. Каменную гулкую плитку пешеходной зоны под ногами, как всегда, заполняла праздная пестрая толпа. Похожий на героев американских боевиков — плечистый, с мужественным сильным лицом, в кожаной куртке и джинсах, — Кейт обращал на себя внимание. Его фотография — удачливого полицейского детективаМатэ Арцы— Всеизраильского Генерального штаба полиции — не раз появлялась в «Едиот Ахронот» и других газетах, однажды ею даже украсили обложку «Ньюсуик», когда номер был посвящен русской мафии… Его перевод изМатэ Арцывниз, в округ, где он когда — то начинал, был данью прессе, постоянно перекладывавшей на полицейских вину за неудачные действия политиков. Теперь общественность требовала полицейской крови за то, что некоего финансового дельца долго держали под стражей, но не доказали вину. Деньги, которые он щедро раздавал в виде добровольных пожертвований, не могли не сыграть свою роль. Те, кто их давал, и кто получал, понимали, кому и что надо делать, на случай его успеха или неуспеха… Безымянные пугливые пенсионеры с транспарантами «Сегодня — он, завтра — любой из нас!», митинговавшие уМатэ Арцы, в конце концов, чего — то добились. Им отдали лучшего полицейского детектива Юджина Кейта, у которого было больше всех поощрений за раскрытие опасных преступлений, за задержание вооруженных преступников… Не было смысла возвращаться к этому. В полиции Иерусалимского округа он когда — то начинал. С тех пор тут все изменилось. Теперь тут были свои корифеи, а его появление нанесло ущерб их честолюбивым планам.
«Появление чужака их на время сплотит…»
Каждый его промах не будет обойден молчанием…
Дело об убийстве Амрана Коэна — пробный шар. Получив его в производство, он обязан подтвердить свой класс…
Кейт внимательно приглядывался к толпе. Кто из детективов не надеется на случайную удачу? Многие физиономии читались как открытые книги.
«А кто его знает! Вдруг какой — то козел публично покается в совершенном убийстве!»
Кейт читал Достоевского. Корни его отца уходили в Польшу. Сам отец, прожив всю жизнь в Израиле, еще мог говорить по — русски. Юджину русский язык не достался…
Бледная замарашка бежала прямо на него — опаздывала в банк. В руках она держала дите, такое же жалкое, замурзанное.
«Этой — то что раздвинуло ноги?»
Кейт не был женат. Со своей последней подругой — ведущей радиостанции «Коль Исраэль», легкой, компанейскойсаброй— уроженкой страны — он расстался недавно. И довольно безболезненно. Юджин не мог уделять ей столько времени, сколько она хотела. Но, возможно, была и еще причина. Однажды, когда ему показалось, что она обессилена и полностью удовлетворена его ласками, подруга спросила как бы, между прочим: «Отчего бы нам не попробовать как — то иначе? Тебе не кажется, что у нас все теперь как — то однообразно?» Она зачитывалась «Кама Сутрой», увлекалась эротическими танцами. Все развязалось само собой. На Пасху она ездила в Европу — в группе вместе с ней оказался симпатичный молодой обозреватель из Тель — Авива. Кейт случайно увидел их вместе в кафе у Мельницы Монтефиори через несколько дней после ее возвращения. Она сделала ему ручкой…
Сбоку от пешеходной зоны Бен Йегуда, спускавшейся из центра к площади Кикар Цион, текла многолюдная Яффо, одна из старейших в мире улиц… Яффо соединяла древний Иершалаим с потерявшим ныне свое значение портом Яффа на Средиземном Море.