Для этого достаточно было ослабить всего один винт и оттянуть назад затвор, после чего все, включая казенную часть, снималось. В результате я убедился, что смогу сменить стволы за пятнадцати секунд. Тогда, смазав ножовку маслом, я начал пилить.
Времени понадобилось немало, два лезвия были сломаны и на моей пижаме оказалось изрядно масляных пятен, но в конце концов короткий ствол был перепилен как раз в том месте, где он начинает утолщаться, переходя в казенную часть. Я отрезал примерно два дюйма вместе с большой мушкой, которая могла зацепиться в кармане за что угодно. Оставшийся путь для пули не превышал двух дюймов, но я не собирался выигрывать соревнования по стрельбе в цель на дистанции 25 метров, да, откровенно говоря, и вообще не собирался принимать в них участия.
Обкладка рукоятки снималась после вывинчивания единственного винта, и вокруг магазина оставалась только прямоугольная рамка с острыми краями. Я походил по комнате, пробуя прицелиться навскидку, но края казались слишком острыми и большому пальцу не на что было опереться. Наступило время для зубопротезных работ.
Воспользовавшись тарелкой из-под сэндвичей, я мешал в ней большую часть порошка с отвердителем до тех пор, пока не получил блестящую розоватую мягкую массу, похожую на воск, эластичную и податливую. Потом капнул немного масла в рамку, скатал из полученной массы толстый блин и налепил его вокруг рукоятки. Материал легко скользил по маслу. Я подержал его некоторое время, чтобы придать форму, соответствующую моим пальцам. Потом счистил излишки, снова подержал пистолет и очистил рукоятку еще раз.
Серьезные люди, стреляющие по мишеням, таким образом отливают большие рукоятки, имеющие анатомическую форму; мне такого нужно не было. Рукоятка, полностью подогнанная под вашу руку, делает пистолет очень устойчивым – но и слишком длинным для того, чтобы его было удобно держать. Мне нужно было что-нибудь достаточно простое и гораздо менее массивное, чем то, что я только что разобрал.
Под конец я просверлил отверстие для винта и закрепил его, раскурил сигару и допил остатки пива, дожидаясь, пока масса затвердеет. Потом как раз вовремя вспомнил о металлической оковке и почистил ее перед установкой на место.
Подождав минут пятнадцать, я выкрутил винт. Вся новая рукоятка легко соскользнула назад: получилась тонкая раковина странной формы, светившаяся слабым жемчужным цветом. Я тщательно вытер остатки масла, снова установил новую рукоятку на место и несколько раз прошелся по ней напильником, чтобы не скользила в руке.
Наконец-то у меня был пистолет.
Прохаживаясь по комнате, я несколько раз прицелился навскидку. Похоже, нужная цель была достигнута. Да, у меня был пистолет. И я испытывал все чувства, возникающие у человека, владеющего оружием. Можно использовать лучшие в мире материалы и самых лучших специалистов, выгравировать на стволе симпатичные картинки, а потом украсить его золотом, вырезать курок в форме головы орла, сделать рукоятку из слоновой кости и изобразить на ней нечто вроде римского воина с глазами из драгоценных камней – но в конце концов все равно получится просто пистолет. И вы будете стоять и целиться из него, и чувствовать себя немного Богом.
Получилась симпатичная штучка, Кемп, чертовски симпатичная. Люди с оружейной фабрики будут вне себя от ярости и огорчения, увидев, что я сделал с их прекрасным пистолетом. А потом вызовут полицию: существует лишь одна цель, в которую можно стрелять из этого плоского коротенького пистолетика.
Но понадобится всего полминуты – я проверял – чтобы снова превратить его в пистолет с длинным стволом и толстой рукояткой, с мушкой и казенной частью, который нельзя спрятать даже под бурнусом арабского шейха.