Артамошка потерял терпение, и если вначале золотые искры радостью наполняли его грудь, то теперь они назойливо вертелись перед глазами, как злые мухи.
Наконец Чалык изловчился и так ударил, что брызнул пучок зеленоватых искр, показалась белая струйка дыма - трут загорелся. Артамошка вскочил:
- Дыхом!.. Раздувай дыхом!..
- Первый белка охотник дает хозяину тайги, первый огонь тоже - тогда у хозяина доброе сердце будет, - спокойно сказал Чалык и бросил загоревшийся трут через плечо в сторону.
- Дыхом бы... один раз дыхом бы - и огонь... - захлебывался Артамошка. Он больше не мог сказать ни одного слова; лицо его скривилось, губы судорожно дрожали.
Чалык взглянул на Артамошку, старательнее принялся добывать огонь. Взметнулась искра, потянулась длинная полоска дыма.
- Огонь! - встрепенулся Артамошка.
Чалык торопливо бросал веточки в маленькое пламя огня, осторожно прикрывая его ладонями. Вскоре горел большой, яркий костер. Желтые пятна прыгали по стволам деревьев, костер бросал над тайгой кровавые отблески, черный дым плыл низко над землей. Чалык это заметил:
- Ночь будет тепло, а как солнцу вставать, холод придет большой. Надо чум ставить.
Вместе с Артамошкой Чалык нарубил еловых веток и тонких, длинных палок - шестов. Шесты поставили шатром над самым пламенем.
- Сгорим! - засуетился Артамошка. - Ставь подальше, сгорим!
Чалык ничего не сказал. Он набросал на костер побольше веток, пламя бросило жаркие языки. Шесты, поставленные над огнем, начали дымиться и трещать. От одежды валил густой пар, от жары у огня нельзя было стоять.
- Большой огонь! - сказал Артамошка.
- Большой огонь спать не даст, - ответил Чалык, - огонь будем толкать, - и подал Артамошке большой сучок.
- Как толкать? - удивился Артамошка. Но, увидев, как Чалык раздвигает горящие головешки, стал ему помогать.
Они быстро сдвинули костер в сторону. Ветками пихты Чалык чисто вымел место, где только что пылал костер. Потом сел на корточки и ладонью пощупал землю:
- Тепло будет в нашем чуме.
Шесты Чалык плотно закрыл ветками. Скоро вырос остроконечный чум.
Друзья забились в него. Там пахло смолой, земля дышала теплом, и по телу потекла сладкая истома. Артамошка крепко обнял Чалыка.
Довольный Чалык улыбался, теснее прижимался к Артамошке:
- Мой друга... друга... самый большой друга!..
Усталые друзья быстро уснули.
Ночь повисла над тайгой густой чернотой. Костер медленно умирал. Вскоре тучи рассеялись, и звездное небо сверкнуло синевой. Луна плыла по небу и серебрила белые гребни гор.
На востоке появились первые светлые полоски. Дунул резкий предутренний ветерок, зашептались деревья. Неподалеку от чума хрустнула сухая ветка, и послышался легкий шорох. К чуму крались страшные гости лесные волки. Чуя добычу, звери осторожно приближались.
Первым проснулся Чалык. Он высунул голову из чума и вздрогнул. Со всех сторон горели зеленые огоньки. Чалык вскочил и сильно толкнул в бок Артамошку. Тот не мог пробудиться: ему снилась родная изба. Вот он лежит на печи; пышет печь жаром, а на дворе снег, завывает пурга, наметая под оконцем белые сугробы, а ему так тепло, так сладко. Вдруг удар в бок, и Артамошке спросонья мерещится, что заплакала Палашка, а он неловко спрыгнул с печи и ударился больно о лавку. Над ухом Артамошки слышался приглушенный голос Чалыка:
- Беда!
Артамошка вскочил. Чалык, припадая к самой земле, раздувал угасающий костер. Вспыхнуло пламя и осветило испуганное лицо Чалыка. Он шептал:
- Зверь страшный в гости пришел...
Оглянулся Артамошка, задрожал: в темноте - как звезды зеленые рассыпаны. Чалык схватил стрелу и быстро обмотал острый конец ее сухой травой; стрелу и лук положил на землю у самого костра.
Волки приближались. Чуя добычу, они лязгали зубами, отрывисто взвывали и бросались друг на друга.