Там вестовой уж приготовил ему стакан горячего чая.
Там же сидел, читая книгу, и друг его, лейтенант Оленич.
Они были друзьями еще с морского корпуса и с тех пор жили душа в душу, братски привязанные друг к другу.
Весеньев был такой веселый, такой жизнерадостный, что Оленич невольно спросил:
- Что с тобой, Боря?.. Отчего ты сияешь?
- А разве я сияю?
- Совсем... Точно собираешься идти на свидание с любимой женщиной, а не ложиться спать! - засмеялся Оленич.
Весеньев покраснел.
Он присел к столу рядом с Оленичем и тихо шепнул ему:
- Ты почти угадал, Володя... Я тебе ничего не говорил раньше, но теперь скажу... Ты ведь мой единственный друг.
И Весеньев рассказал о том, что любит миссис Джильду и собирается жениться.
- Ты с ума сошел! - воскликнул Оленич, когда его друг кончил.
- Отчего с ума сошел?
- Да ведь ты совсем не знаешь этой дамы. Я видел тогда на балу, и...
- И что же?
- И, скажу тебе по правде, она мне не понравилась...
- Отчего?
- Трудно сказать... В ней есть что-то скрытное... Точно ей есть что скрывать.
- Ты, Володя, гнусно смотришь на женщин вообще и потому говоришь вздор. Придем в Сан-Франциско, и я тебя познакомлю с Джильдой... Тогда ты увидишь, какая это прелестная женщина.
- Но, во всяком случае, Боря, ты хоть спроси о ней у нашего консула. Он всех знает.
- К чему спрашивать?
- А как же? Быть может, твоя миссис Джильда просто авантюристка...
Весеньев стал белее сорочки и вздрагивающим голосом произнес:
- Оленич! Я люблю тебя, как брата, но если ты когда-нибудь осмелишься сказать о ней подобное слово... мы навеки враги.
Оленич пожал плечами с видом сожаления.
- Прости, Боря... Ведь я твой друг и потому позволил себе сказать...
- Гадость! - прибавил Весеньев. - О, я непременно познакомлю тебя с ней, и ты убедишься, что это за чудное создание.
- И однако муж ее, говорят, шулер...
- Может быть... Но разве она виновата... Может быть, она этого и не знает...
- Мудрено не знать, если весь город знает...
- Ну и пусть знает...
- И живет с ним и пользуется средствами шулера... Боря, голубчик, не торопись, умоляю тебя... Прежде разузнай, расспроси... Ты ведь доверчив, несмотря на свой ум, и наивен, несмотря на то, что считаешь себя знатоком людей... Связать себя на всю жизнь...
Оленич замолчал, взглянув на страдальческое лицо друга. Он понял, что продолжать было бесполезно, не рискуя поссориться с человеком, которого любил.
И он решил иначе спасти друга от легкомысленной женитьбы.
IV
Через день "Чайка", слегка попыхивая дымком из своей белой трубы, тихим ходом входила на сан-францисский рейд.
Клипер еще накануне подчистился, прибрался и показывался теперь в чужие люди нарядным, изящным щеголем, возбуждавшим завистливое удивление на военных иностранных судах, стоявших на рейде. А их было немало.
И моряки разных национальностей ревниво смотрели, как ловко проходила среди купеческих кораблей "Чайка" и как хорошо она стала на якорь и быстро спустила все свои шлюпки на воду.
А Весеньев уже торопливо одевался в своей каюте в новую летнюю статскую пару и, в пробковом "шлеме", обернутом белой кисеей, в светлых перчатках, с тросточкой в руках, имел вполне джентльменский вид.
Он отправился в город с первой же отходившей шлюпкой.
Оленич, бывший на вахте, проводил своего друга взглядом, полным сожаления. Он сегодня же вечером собирался поехать к консулу и разузнать от него об этой миссис Джильде Браун.
Несимпатична была ему эта маленькая брюнетка с грустными глазами... Теперь же, после признания Весеньева, он прямо-таки относился к ней враждебно и готов был поверить всяким дурным о ней слухам.