Машина дернулась и поплыла мимо нас. Проезжающие солдаты желали нам удачи.
Первый блок -пост, встретил приветливо. Только мы спустились на землю, чтобы размять косточки и сходить в туалет, как капитан, командир поста, отозвал меня к себе в землянку и сразу предупредил.
- Сейчас у духов начались изменения в структуре военного управления. Чувствуют, мерзавцы, что мы скоро уходим, вот и решили изменить тактику.
- Так это точно или ходят слухи, что мы уходим?
- Точно, старший лейтенант. Сейчас разрабатывается поэтапный план вывода войск. Но тебе считай не повезло, 37 пост теперь будет как кость в горле у духов. Он теперь наверняка поменяет свои охранные функции на оборонительные и будет сдерживать их наступление на Кабул.
- А что там за изменения в их тактике?
- Во первых, переход к крупномасштабным операциям, во вторых, полевые командиры усиливаются наступательным вооружением и соответственно техническими кадрами.
- Черт, как мне не везет.
- В их ряды вливается масса добровольцев из Пакистана и других арабских стран и теперь помимо бронетранспортеров появятся танки, системы залпового огня, зенитные комплексы и возможно самолеты.
- Неужели весь арабский мир против нас?
- Он давно против нас. Когда выезжаешь?
- До второго поста дотяну к ночи?
- Дотянешь. Если поедешь сейчас.
- Тогда постараюсь побыстрей накормить свою команду и тронусь.
- Желаю тебе выжить, старлей.
Самое прекрасное пожелание в этой глупой войне.
Мои солдаты сидят под колесами машин и едят из котелков кашу. Даже врачиха, присела на камни, под тень танка и еле-еле перемещает ложку, давясь гречкой. Я подхожу и присаживаюсь к ней.
- Ну как, себя чувствуете?
- Паршиво. Чувствую, что мои нервы после такой поездки совсем расшатаются. Я ведь понимаю, что самое страшное впереди и уже сейчас не могу отделаться от чувства страха.
- Мы все так, не вы одна. Это ребята при вас еще держаться, а так... Я уже здесь за время службы такое насмотрелся... Провожу колонну, а все молчат, от страха молчат. Сегодня же хорохорятся, разговаривают даже.
- Говорят, у вас с командиром части не очень хорошие отношения. Он вас в самые паршивые операции первым посылает.
- Правильно говорят. Полковник подонок.
Она пристально смотрит на меня.
- Про вас идет очень много слухов... А в этот раз вы в чем провинились?
- Набил рожу замполиту полка...
- Боже мой, но вас же могли отдать под трибунал. Ведь замполит порядочная сволочь, это я сама знаю.
- Могли, но слишком уж я был прав и потом бил я его не в служебное время.
- А разве на войне есть неслужебное время?
- Есть. Я его бил в кровати.
Врачиха улыбается. Я догадываюсь, что она давно все знает, но лишний раз хочет убедится в правдивости истории.
- Как в кровати?
- Так. Пришел вечером, когда он спал у шл..., у одной женщины, сорвал одеяло и несколько раз врезал.
- Действительно с вами не соскучаешься.
Ко мне подскакивает сержант Джафаров.
- Товарищ старший лейтенант, колонна готова к отправлению.
- Хорошо. Мы сейчас идем. Выкиньте вы эту кашу, товарищ лейтенант, прошу я врачиху, - запейте компотом и поехали. Нас ждет 37 пост.
Опять все сидят на броне в большом напряжении. Колона ползет вдоль реки, которая крутится между гор.
- Товарищ старший лейтенант, - ко мне оборачивается Коцюбинский, - а здесь на этом посту, который мы проехали, все готовятся к отправке на родину. Я говорил с ребятами, они утверждают, что приказ подписан и уже первые части своим ходом пошли к границе.
- Я говорил с командиром поста, он мне сказал тоже самое.
- Значит и нас того..., скоро в Союз.
- Не знаю. Но зато вижу одно, нас посылают совсем в другую от родины сторону, на 37 пост.
- Мать твою, - взрывается сержант, - почему так не везет. Осталось три месяца до дембеля, а тут...