Пока он трясся в теплушке, где «уголовники проигрывали в карты последовательно всё, что было на мне, вплоть до оправы очков, и мне грозило появиться в месте назначения в первородном виде», недоразумение обнаружилось. «Назад я ехал в классном вагоне скорого поезда, однако, все же с сопровождающим, – говорил Ю. Б. – Видимо, они боялись, не проиграют ли меня респектабельные вольнонаёмные!» В Москве перед ним долго извинялись, затем собрали «бессмертных» и велели избрать в члены-корреспонденты. Старички не куражились и выбрали.
Александр ИвановичНекрасов , автор фундаментального курса теоретической механики. Будучи в командировке в США, попал в автомобильную катастрофу и еле-еле выжил. Вернулся назад инвалидом, на родине узнал, что он агент ФБР, за что и получил 10 лет. Из-за шока от катастрофы сохранил только два участка памяти: безукоризненно работал над теоретической механикой и вспоминал о пасхальных заутренях, гимназистках, пирожках от Филиппова, Надсоне, Игоре Северянине, журнале «Столица и усадьба», а больше всего сокрушался о кошечке, которая осталась дома, когда его повезли на Лубянку. Туполев распорядился оберегать его, сколько это было возможно в наших условиях, от соприкосновения с тюремщиками, никакой практической работой не занимать. Сидел А. И. в отдельной комнате, за огромным ветхозаветным бюро (сейчас такое увидишь разве что в Ясной Поляне или Лутовинове) и писал свой курс. Когда его освободили, неприспособленного к жизни старика, Туполев до устройства ему жилья взял к себе домой. Затем на набережной Горького ему дали квартиру, туда доставили из хранилища МВД старинную мебель, а затем кошечку и экономку, лояльность которых, вероятно, не вызывала сомнений.
Сергей ПавловичКоролёв , будущий создатель космических ракет, был доставлен из Колымы, где обушком добывал золотишко. Небольшого роста, грузный, с косо посаженной головой, умными карими глазами, скептик, циник и пессимист, абсолютно мрачно смотревший на будущее. «Хлопнут без некролога», – была любимая его фраза. Вместе с А. Цандером трудился над ракетами и был осуждён за то, что не понял, «что нашей стране ваша пиротехника и фейерверки не только не нужны, но даже и опасны», – как говорил его следователь. «Занимались бы делом и строили бы самолеты. Ракеты-то, наверное, для покушения на вождя?» Понадобились Вернер фон Браун, Пенемюнде и Фау-2, чтобы о нём вспомнили. Когда же хватились, организовали на заводе Ильича новую шарагу и забрали его туда главным. Вознесённый на Гауризанкар лести, орденов, званий, почета и т. д., он сохранил старых друзей. Выло весьма любопытно, когда на бывшей даче Калинина, недалеко от Останкино, за рюмкой коньяка он, оглядевшись и перейдя на шёпот, вспоминал: «А помните, ребята, „трёхтактного“ Гришку Кутепова, обезьянник, свидания и пр.» Особую пикантность придавала всему этому охрана дачи «главного конструктора», которую несли точно такие же попки и вертухаи, что и в ЦКБ-29.
«Знаете, ребята, самое трагическое состоит в том, что они не понимают, как всё-таки много общего между тогдашней и сегодняшней жизнью. Я ещё не отказался от мысли „хлопнут без некролога“. Другой раз проснешься ночью, лежишь и думаешь: вот сейчас дадут команду, и те же охранники нагло войдут и бросят: „А ну, падло, собирайся с вещами“.
Он был женат первым браком на К. М. Винцентини, хирурге Боткинской больницы. Мир тесен, и когда у бывшего з/к Н. А. Соколова обнаружилась саркома, никто другой, как жена бывшего з/к Королёва отняла ему ногу. Кто знает, может быть, если бы не кремлёвские хирурги делали ему операцию мучившего его геморроя, а Ксения Максимилиановна, – исход был бы другим?
Юрий ВасильевичКалганов , сын орловского крестьянина, с трудом пробившийся в люди. На медные гроши окончил с медалью Орловскую гимназию. Грянула революция, и юноша стал комиссаром дивизии РККА. Кстати, людьми такой же судьбы были зэки А. Э. Стерлин, К. Е. Полищук, А. Ю.