Фольке Бенгтссон и Сигбрит Морд жили недалеко, и если исходить из того, что Бенгтссон виновен – а многие так считали, и пока никто не взялся бы доказать обратное, – то место преступления только усиливало подозрения против него. Будь дорога в хорошем состоянии, он мог бы добраться сюда из Андерслёва за десять минут. И ведь именно в этом направлении он, по его собственным словам, ехал.
Прислонясь к высокому штабелю распиленных стволов, Мартин Бек смотрел на ельник за буреломом.
– Как, по-твоему, Херрготт? Можно было проехать сюда на обычной машине семнадцатого октября?
Рад почесал затылок, так что шляпа еще сильнее сдвинулась набекрень.
– По-моему, да. До штабеля можно было доехать. Сквозь бурелом этот даже на танке не пробиться. Сидеть, Тимми, слышишь! Вот так, славный песик.
Криминалисты, изучавшие место преступления, привезли с собой овчарку – опытную ищейку, и Тимми никак не мог усидеть спокойно, ему непременно хотелось выяснить, что происходит.
– Отпусти его, – сказал Мартин Бек и невольно зевнул. – Вдруг найдет что-нибудь.
– Еще подерутся.
– Там будет видно.
Рад спустил Тимми с поводка, и пес тотчас принялся обнюхивать землю.
– Только Тимми нам еще не хватало, – послышался через минуту голос Эверта Юханссона, одного из криминалистов.
– Если он что найдет, присмотрись как следует, – отозвался Рад.
Вскоре Юханссон подошел к ним. Одетый в комбинезон и резиновые сапоги, он тяжело топал по сучьям бурелома.
– Вид у нее жуткий, – сказал он.
Мартин Бек кивнул. Вообще-то он слишком часто видел такие вещи, они уже перестали производить на него впечатление. Останки Сигбрит Морд выглядели далеко не привлекательно, но ему случалось наблюдать кое-что похуже.
– Можете увозить, как только будут сделаны снимки, – заметил Мартин Бек. – Потом поглядим, что псы приволокут.
– Тимми тут подобрал что-то непонятное. – Эверт Юханссон держал в руке полиэтиленовый мешочек.
– Забирайте все посторонние предметы, – сказал Мартин Бек.
– Тут какая-то ветошь лежит, – сообщил Рад, ковыряя землю носком сапога.
– Бери и ветошь тоже.
Обогнув штабель бревен, они приблизились к веревочной ограде, за которой дежурили неутомимые газетчики.
– Одно мне ясно, – сказал Рад. – На старом грузовике Фольке я не взялся бы сюда проехать. Даже в сухую погоду.
– А на своей машине?
– Моя прошла бы. До того, как военные тут поколесили.
– А тебе не приходило в голову, что Бертиль Морд тоже должен знать эти места?
– Приходило, приходило...
Они перебрались через ограждение. Вместе с газетчиками стоял один из подчиненных Рада.
Репортеры вели себя смирно.
– Ты не ходил, не смотрел? – спросил полицейского один из репортеров.
– Не дай бог.
Мартин Бек усмехнулся. Смесь трагедии с деревенской идиллией. Он больше привык к атмосфере злобной подозрительности, чреватой ударами полицейских дубинок.
– Она голая? – обратился репортер к Мартину Беку.
– Не совсем, насколько я могу судить.
– Но это убийство?
– Да, похоже на то.
Окинув взглядом представителей прессы, одетых явно не по погоде, он продолжал:
– До результатов вскрытия не сможем сообщить вам ничего существенного. Найден мертвый человек. Судя по всему, это Сигбрит Морд, и кто-то пытался спрятать её тело. Насколько я могу судить, она почти раздета и речь идет о насильственной смерти. Если вы еще постоите и померзнете здесь, увидите, как мы пронесем мимо вас носилки, накрытые брезентом. Только и всего.
– Спасибо, – ответил один из репортеров и, стуча зубами, направился к машинам, которые стояли поодаль.
После криминалистического исследования состоялось вскрытие.
Находок было сделано мало.
Честь самой неожиданной принадлежала Тимми, он подобрал кусок грудинки, но грудинку скорее всего оставили туристы.