Ему вдруг отчетливо представилось, как трудно было одолеть сопротивление этого человека, заставить его раскрыться, проговориться, хоть в чем-то признаться.
– Ну так, – начал Рад. – Вообще-то не мне вести допрос, но я полагаю, ты понимаешь, о чем речь.
Фольке Бенгтссон кивнул. Или не кивнул. Во всяком случае, дернул головой.
– Очевидно, тебе знакомы эти господа.
– Как же, – ответил Бенгтссон. – Я сразу узнал старшего ассистента Бека и ассистента Кольберга. Добрый день.
– Теперь они уже комиссары полиции, – поправил Рад. Ну да это большой роли не играет.
– Гм, – вступил Кольберг. – Строго говоря, я только врио комиссара. А настоящий титул – инспектор. Но как сказал Херрготт, это роли не играет. Кстати, может, перейдем на "ты"?
– Пожалуйста, – согласился Бенгтссон, – Тем более что здешние вообще не церемонятся. Я заметил, что дети даже пастору говорят "ты". В тюрьме тоже обходились без церемоний.
– Неприятно тюрьму вспоминать? – спросил Мартин Бек.
– Почему же неприятно. Я там превосходно чувствовал себя. Полный порядок, правильный образ жизни. Куда лучше, чем дома. Ничего плохого сказать не могу. Мне жилось хорошо, никаких осложнений, как говорится... Может, сядем? – сказал Бенгтссон.
Мартин Бек сел, Рад тоже.
Никто из них не подумал о том, что стульев только три.
– Речь пойдет о Сигбрит Морд, – сказал Мартин Бек.
– Ясно.
– Вы... ты ведь её знаешь?
– Конечно. Она живет в двухстах шагах отсюда, через дорогу.
– Она исчезла.
– Я слышал об этом.
– Последний раз её видели около часа дня, семнадцатого, прошлого месяца. В среду, значит.
– Ну да, мне точно так и говорили.
– Она заходила на почту в Андерслёве. Оттуда должна была ехать на автобусе до здешней развилки.
– И это я тоже слышал.
– Свидетели утверждают, что вы с ней разговаривали на почте.
– Правильно, разговаривал.
– И о чем же вы говорили?
– Она хотела купить яиц, спросила, будет ли что-нибудь в пятницу.
– Так.
– Я сказал, что найдется десяток.
– Ну!
– Её это устраивало. Сказала, что десятка хватит.
– А еще что она сказала?
– Спасибо сказала. Или что-то в этом роде. Точно не помню.
– Сигбрит Морд в тот день была без машины.
– Да, мне об этом тоже говорили.
– Вот я и хочу спросить: ты знал, что она без машины? Знал, когда вы встретились на почте?
Фольке Бенгтссон долго молчал, наконец ответил:
– Знал.
– Откуда тебе это было известно?
– Так ведь соседи, хочешь не хочешь – такие вещи примечаешь.
– А ты приехал и Андерслёв ни своем грузовике?
– Ну да, он на плошали стоял.
Рад вытащил из кармана пиджака старые карманные часы и щелкнул крышкой.
– Как раз в это время Сигбрид Морд должна была стоять на автобусной остановке, – заметил он, – Если только её не подобрала попутная машина.
Фольке Бенгтссон посмотрел на свои ручные часы.
– Точно. Все правильно, И мне так говорили.
– И в газетах так написано, – вставил Мартин Бек.
– Я не читаю газет и журналов, – ответил Фольке Бенгтссон.
– Даже развлекательных, вроде "Лектюр"? Даже спортивных?
– "Лектюр" стал не тот, что прежде, одни пошлости. Спортивных журналов совсем не осталось. И вообще еженедельники слишком дорого стоят.
– Раз уж вы встретились на почте и у нее не было машины, почему бы не подвезти её на своем грузовике? Вам ведь было по пути?
Его вопрос опять заставил Бенгтссона задуматься.
– Верно, – произнес он наконец. – Кажется, почему бы не подвезти? Но это только кажется.
– Она просила подвезти её? На сей раз Бенгтссон так долго медлил с ответом, что Мартин Бек счел нужным повторить вопрос.
– Сигбрит Морд спрашивала вас, не подвезете ли вы её на грузовике?
– Честное слово, не припомню.
– Но допускаете такую возможность.
– Не знаю. Это все, что я могу сказать.
Мартин Бек посмотрел на Рада. Тот поднял брови и пожал плечами.