— Нет!… — взвыла Лида. — Я правда оставила сумочку вот на этом подоконнике. И чуть в обморок не грохнулась, когда у Зингера на самом деле вытащили из кармана мои ключи. Если откровенно, он не мог до них добраться.
— А закрывал кто после пирушки?
— Ерофеев, сто раз ментам повторила.
«Только менты мне доложить не удосужились», — подумала я.
— Кто последним уходил, Лида?
— Мы всем колхозом свалили. Енина минут за двадцать до конца гужбана поцеловала Зингера и убралась к себе. Прорыдаться, наверное, требовалось. Когда она собралась домой, мы не знаем. А про ключи я тоже не с потолка взяла. Если Левка передирал Костин проект, то никого бы не смутила и моя история. Все равно — он вор.
— Лида, Лева не пробалтывался, что трудится на одного из постояльцев гостиницы? — спросила я, с трудом сохраняя спокойствие.
— Лева пробалтывался? Ха-ха! Нем, как рыба. А ты еще смела лгать, будто с детства знакома с ним и его семьей.
Ага, заменила «вы» на «ты». Наша неистребимая привычка к неожиданной фамильярности…
— Вникни, — зашипела я. — Ни слова лжи ты от меня пока не слышала. Лева никогда не покусился бы на чужое добро. Поэтому я и вожусь с тобой.
— Ой-ей-ей, — заерничала Лида. — Гроза-баба! Хитрожопее твоего Левки у нас тут не было. Мы пахали, Енина нас в упор не видела. А Зингер ломанется в ее кабинет с «дипломатом» — и выйдет с пустыми руками. Так она его после разве что опахалом не обмахивала.
— Часто ходил? — напряглась я.
— На моих глазах дважды.
— Господи, — ахнула я. — Он хранил деньги в сейфе у благоволившей к нему начальницы.
— Во-во, — злорадно вскинулась Лида. — Хранил. Банк выискал!
— Свои деньги, дурища. Правильно, он два раза приходил к Ениной с кейсами. Когда продал квартиру и когда с ним Алекс расплатился. Как ни осторожничал, как ни прятал, а его выследили, ограбили, убили и вдобавок скомпрометировали. Скажи, Лида, ты по доброй воле надралась или тебя спаивали?
Она наморщила лоб, на котором слоились жидкая и сухая пудры:
— Черт, не сориентируюсь. Заманчиво было бы, чтобы спаивали.
— Кто такой Калинченко? Он обнаружил тело?
— Он, — обрадовалась другой теме Симонова. — Тоже фурункул. Пытались выдавить, но они с шефиней вместе учились. Стеной встала, не дала в обиду.
— Как у Ениной сейф закрывался?
— Набор цифр. Никогда ни при ком сейфом она не пользовалась — осторожничала.
Победительницей я себя не чувствовала, а вот тупицей — да. В течение стольких дней не сообразить очевидного. Балков, напротив, был доволен. Побывав в распоряжении нудного лейтенанта, Лида утратила резвость и осипла. Калинченко и Ерофеева Сергей почему-то тревожить не стал.
— Не будешь уточнять насчет Левиных «дипломатов»? — удивилась я.
— Нет, — улыбнулся Сергей. — Отныне их судьба — вызов повестками. А без нас с тобой, Поля, скучает Виктор Николаевич.
— Доложился полковнику? — скуксилась я.
— Ты так вопишь в телефонную трубку, что и глухой завладеет твоими секретами.
Выбора у меня не было.
— Ребятки, дожмем дело Некорнюка и Зингера? — весело осведомился в управлении Измайлов. — Бой десятый, Борис против Полины.
— Почему опять Борис? — проворчала я.
— Потому что он рыл землю носом и нашел двух надежных свидетелей. Фермер в пять утра шагал к первому автобусу за вышедшей из дома Некорнюка личностью. Дама наилегчайшего поведения видела, как Зингер в половине девятого в день смерти поздоровался с кем-то в холле гостиницы и они вместе направились к лифту. Описания спутников фермера и Зингера идентичны, — пояснил Балков, не претендовавший на лавры Юрьева.
Полковнику Борины лавры тем более были без надобности. Он жаждал развлечения. Вик уже ознакомился с показаниями Симоновой и понял: я не блефовала.