Мсье де Морган в Дахшуре добился-таки исполнения этой мечты, раздобыв (не спрашивайте меня, каким образом, — не знаю и знать не хочу!) украшения принцессы Среднего царства. Загадочное мерцание золота и драгоценных камней завораживает; открытие мсье де Моргана снискало ему вожделенную славу в полном объеме, вплоть до хвалебной оды в иллюстрированной «Лондон ньюс».
Позвольте представить еще одного из так называемых ученых, преуспевших в рекламе собственного имени, — мистер Уоллис Бадж, директор Британского музея. Всем известно, что трофеи свои Бадж добывал не на раскопках, а путем нелегальных сделок с местными воришками, расхитителями пирамид, после чего вывозил древности из страны вопреки египетским законам. Подобные методы Эмерсон презирает, но, клянусь, даже Эмерсон поступился бы принципами ради той плиты с письменами, что год назад откопал в Египте его главный соперник, профессор Питри [1] . Стела Питри буквально взорвала библейскую науку. Ученые ликовали, обнаружив первое и пока единственное упоминание об Израиле, выбитое на камне древними египетскими иероглифами. Что и говорить, открытие эпохальное... За такой трофей мой дорогой Эмерсон продал бы душу дьяволу, в которого, впрочем, все равно не верит. Мистер Питри — один из немногих археологов, авторитет которого Эмерсон пусть и против собственной воли, но все же признает. Питри, насколько я могу судить, отвечает ему тем же. Это взаимное уважение и стало причиной их соперничества, хотя оба скорее заживо похоронили бы себя в какой-нибудь из египетских гробниц, чем признались в зависти к успехам коллеги.
Эмерсон — Мужчина с большой буквы, но и он не лишен слабостей собратьев по полу, а потому не смог честно признать это вполне естественное и понятное чувство. О нет! Вину за все свои археологические неудачи той весны он, разумеется, попытался возложить наменя!Не стану отрицать — на какое-то время нам действительно пришлось из археологов превратиться в частных сыщиков, но Эмерсон к подобным загвоздкам давно привык; без них, ксчастью,не обходился ни один наш сезон в Египте. И, несмотря на его нескончаемое нытье, я отлично знаю, что распутывание детективных клубков доставляет ему наслаждение не меньшее, чем мне.
Последнее приключение, однако, было особенным. Мы во второй раз столкнулись с Гением Преступлений по кличке Сети, подлинное имя которого неизвестно. Как уже однажды случилось в прошлом, мы разгадали и остановили его гнусные планы, но негодяю вновь удалось уйти от возмездия. Вот только прежде он успел объявить о внезапно вспыхнувшей в его сердце непостижимой страсти к вашей покорной, ничем не примечательной слуге. Несколько памятных часов мне довелось провести в плену у Гения Преступлений. Эмерсон, истинный потомок славных рыцарей короля Артура, немедленно бросился на помощь и вызволил меня в самое время — до того, как произошло... гм... скажем, хоть что-нибудь выходящее за рамки приличий.
Проблемы начались позже. Я из кожи вон лезла, вновь и вновь убеждая Эмерсона, что мои чувства к нему не изменились. В красках расписывала, как греет мне душу воспоминание о том дивном моменте, когда он ворвался в пещеру, потрясая ятаганами (любимый вооружился основательно — прихватил по кривому ножу в каждую руку). Все впустую. Разумеется, Эмерсон верил в мою искренность... но червячок сомнения продолжал свое гибельное дело. Только легкомысленная супруга отмахнулась бы от этого вредителя, который способен сгубить божественный цветок любви.
Однако сантименты в сторону. Скажу честно — чтобы избавиться от этой напасти, я сделала все, что только было в моих силах. Не жалела ни слов, ниочень конкретныхдействий, лишь бы убедить Эмерсона в своей вечной и неизменной преданности. И что же? Слова любимый оценил, действия — тем более...